Мартин Скорсезе в "Авиаторе", одном из главных кинособытий года, осмелился реконструировать во всем ее величии и неприглядности жизнь нефтяного барона, одного из богатейших людей Америки, смелого летчика, продюсера, режиссера Ховарда Хьюза. Можно иронизировать, что для Скорсезе поставить фильм, львиная доля которого — сцены смелых полетов и жутких аварий опьяненного авиацией Хьюза, своего рода психотерапия: Скорсезе боится самолетов. Но "Авиатор" — еще одна глава великой "американской трагедии", сага о человеке, которому было дано все, который мог почти все: побить мировой рекорд скорости, снять самый дорогой для конца 1920-х годов фильм, соблазнить самых неприступных звезд Голливуда.
Везунчик и романтик Хьюз оказался беззащитен перед безумием. Параноидальная страсть к чистоте, мания преследования и страх перед "коммунистическим заговором" превратили красавчика Хьюза к концу жизни в затворника, неопрятного старика, который много лет не стриг ни волос, ни ногтей, не мылся и проводил время в бесконечных просмотрах антисоветского шпионского триллера Джона Старджеса "Полярная станция 'Зебра'" (1968). Скорсезе то ли из целомудрия, то ли из конформизма не стал истязать зрителей картинами распада личности Хьюза. Безумие, которое играет Леонардо ди Каприо, проявивший себя в "Авиаторе" как старательный ученик адаптированной к американской почве системы Станиславского, вполне опрятно и аккуратно.
Для Мартина Скорсезе тема безумия, как и мотив величия и падения человека, вообразившего себя хозяином мира, не в новинку. Его кинематограф со времен гениального "Таксиста", фильма, название которого вряд ли случайно перекликается с "Авиатором", населен мегаломанами, чаще всего криминального свойства. Однако "Авиатору" не хватает маленькой, но существенной детали, без которой он не может стать шедевром: физического ощущения липкого безумия, затягивающего Хьюза."Авиатор" иллюстративен, это блестяще экранизированная биография, но не более того.
"Точная копия"
Единственное, что печалит Матильду в браке с акушером Томасом,— ее неспособность иметь детей. Чтобы сделать жену счастливой, Томас решается на научный эксперимент: с помощью чудес генной инженерии Матильда все-таки рожает девочку. Дочка получила имя Манон, хотя гораздо больше ей подошло бы Матильда-2: до такой степени она напоминала мать. С каждым днем подрастающая Манон все быстрее превращается в копию Матильды и внешне, и внутренне. То, что претендующих на него женщин теперь две, Томас осознает поздновато — когда клон обдумывает план по устранению своего прообраза и единственной соперницы.
"Точная копия" маскируется то под мелодраму об отношениях отцов и детей, то под драму о классическом любовном треугольнике, а под конец и вовсе превращается в триллер. С этими возникшими по режиссерской прихоти метаморфозами вполне успешно справляются Настасья Кински и Кристофер Ламберт, снявшиеся в ролях любящих родителей.