фестиваль театр
В Берлине проходит театральный фестиваль spielzeiteuropa. Помимо приглашенных спектаклей в его программе есть одна премьера — "Big in Bombay" в постановке хореографа и режиссера Констанции Макрас. С февраля спектакль пополнит репертуар театра "Шаубюне ам Ленинерплац". Из Берлина — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Немцы любят образовывать новые слова, слепляя в одно уже существующие понятия. Теперь дирекция берлинских фестивалей склеила "театральный сезон" с континентом, получилось spielzeiteuropa, то есть что-то вроде "Европейский театральный сезон", но звучащее не расслабленно-нейтрально, как в русском переводе, а очень по-немецки — деловито, цельно и сразу концептуально. Хотя бы потому, что дирекция (в Берлине одна организация отвечает за два главных театральных фестиваля города, фестивали джаза и современной музыки, различные сопутствующие мероприятия, в также в ее ведении находится крупнейший выставочный центр Мартин-Гропиус-Бау) год назад почему-то решила, что городу больше не нужен традиционный фест Berliner Festwochen, крупнейший театральный фестиваль столицы Германии, длившийся обычно недели три. И что лучше растянуть гастрольную программу на несколько месяцев, с октября до февраля — не сразу и много театра, а долго и порциями. Вот так вместо известного брэнда Berliner Festwochen появился новый spielzeiteuropa.
Слово "Европа", конечно, должно было придать афишам и зрителям драйва, напомнить об амбициях Берлина как европейской культурной столицы. В конце концов, как города на границе востока и запада, политически уже подвинутой далеко на восток, но психологически (а значит, и творчески) лежащей по-прежнему именно на берлинской долготе. Впрочем, программа первого фестиваля-сезона составлялась по неизменному для представительных мероприятий правилу — "молодым везде у нас дорога, мастерам везде у нас почет". Тем более что двое из мастеров поставили политически важные спектакли: в октябре начали с антивоенной современной драмы "Жестокий и нежный" Люка Бонди (Ъ писал о спектакле 19 июня прошлого года), а в феврале закончат спектаклем "Тьерно Бокар" Питера Брука про проблемы исламизации колониальной Африки. Очевидно, что это будет не просто гастроль, а чествование: самому знаменитому режиссеру Европы вскоре исполнится 80 лет.
Между бесспорными авторитетами (к таковым можно отнести Хайнера Геббельса и Робера Лепажа) в афише фестиваля резвятся мало кому известные венгры и египтяне, израильтяне и американцы. Живущая в Берлине аргентинка Констанция Макрас пока тоже принадлежит к числу не авторитетов, но возмутителей спокойствия. Однако многие в германской столице уже прочат ей место второй Саши Вальц. У госпожи Макрас тоже интернациональная труппа, и теперь она будет играть свой спектакль в том же театре "Шаубюне", где идут постановки Вальц. И занимаются обе профессией, которая в программках обозначается как "режиссер и хореограф".
На этом сходства кончаются. Констанция Макрас все-таки гораздо дальше от танца, чем Саша Вальц. Ее новая постановка "Big in Bombay" прежде всего напоминает о работах бельгийца Алана Плателя — похожая безумная смесь драмы и пластики, музыки и цирка, попсы и трэша и еще бог знает чего. Этот спектакль навеян впечатлениями от Индии и индийского кино, мелодиями и ритмами Болливуда, пропущенными через призму берлинской жизни. У Констанции Макрас очень берлинская декорация: зал, точнее, комната для ожидающих пассажиров, с прозрачными раздвижными стенами и пластмассовыми стульчиками. Душное, замкнутое, открытое чужому взгляду пространство, в котором может появиться кто угодно. Кто угодно и появляется: женщина с подростком-куклой, южный жиголо, девица облегченного поведения, безрукий рэпер, безумный танцор, кто-то еще — люди, статус и происхождение которых уже не имеет никакого значения. То ли эмигранты, то ли безработные, то ли просто сумасшедшие.
Кажется, по-настоящему профессиональная актриса на сцене всего одна — Анн Тисмер (та самая, которая недавно играла на гастролях в Москве Нору в спектакле Томаса Остермайера), она отчасти выступает гарантом серьезности всей затеи. Остальные больше похожи на веселых уличных исполнителей. Для Констанции Макрас отвязность актеров важна больше, чем умения. Ведь им приходится заниматься на сцене чем попало: и петь песенки, и зажигательно плясать, и совокупляться у всех на виду, и рассказывать друг другу какие-то незначащие истории из бытовой жизни то по-английски, то по-немецки, резать вены, пиля тупым ножом по руке, как смычком по струнам, просто носиться колбасой и даже палить друг в друга из винтовки: ближе к финалу в комнату-аквариум врываются террористы, которые, в свою очередь, похожи больше на персонажей комиксов, чем на реальных убийц.
Время от времени стекло задергивают белой простыней, на которой показывают реальную Индию. Но и так понятно, что все происходящее на сцене — плод подкупающе наивного современного сознания, разучившегося отделять жизнь от сияющего огнями и кипящего страстями мира большого экрана. В конце спектакля в прозрачной комнатке вдруг начинается буря, дует ветер, льет страшный ливень, и люди, толкаясь и натыкаясь друг на друга, тщетно пытаются защититься от воды. Можно, конечно, увидеть в таком финале метафору отрезвления и возвращения к реальности, а то, чего доброго, и высшего наказания. Но разве это не сказка почище любого индийского кино — попасть буквально с улицы прямо на сцену театра "Шаубюне".