В Светлановском зале Дома музыки выступил известный американский дирижер Джеймс Конлон (интервью с ним см. в Ъ от 18 декабря). Под его руководством музыканты Национального филармонического оркестра России (НФОР) играли Бетховена. Слушал концерт дирижера СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Джеймс Конлон в Москву уже приезжал — в прошлом году, на фестиваль "Владимир Спиваков приглашает...". Теперь событие снова квазифестивальное (концерт относился к циклу "Последние симфонии") и снова не без патронажа Владимира Спивакова (упомянутый цикл осуществляется продюсерскими силами Дома музыки и отчасти музыкальными силами НФОР). Это объяснимо. Дирижер Конлон — знаменитость интернационального статуса, чему немало способствовали его престижные посты в Америке (там он уже 25 лет руководит Майским хоровым фестивалем в Цинциннати, а скоро станет и музыкальным руководителем Лос-Анджелесской оперы) и Европе (художественное руководство в Опере Кельна, а затем и в Opera de Paris). Но, несмотря на это, а главным образом также и на огромное количество его выступлений с разными коллективами по всему миру, до сих пор мало кто из отечественных музыкантов успел с ним посотрудничать. Разве только как раз Владимир Спиваков, вместе с которым в качестве скрипача-солиста Джеймс Конлон и выступал, и записывался.
На сей раз его пригласили на едва ли не самую общеизвестную из вынесенных в афишу концертного цикла "последних симфоний" — Девятую Бетховена. В знаменитом одическом финале вместе с НФОР и юношеством из Академии хорового искусства Виктора Попова квартетом вокальных солистов выступили Хибла Герзмава, Елена Новак, Михаил Губский и Сергей Мурзаев. Впрочем, до финала надо было еще добраться. Джеймс Конлон вел к нему оркестр с решительностью полководца, дающего важное сражение, уверенно комбинируя хладно-интеллектуальные стратегические расчеты и харизматическую порывистость верных тактических ходов. Словно флажками, на "карте" симфонии веско обозначались паническая тревожность в первой части, яростная макабрически-плясовая ритмика — во второй, тщательно размеренная неторопливая стройность — в третьей, наконец, точно проработанный в нюансах микс из всех трех тем — в начале четвертой.
В общем, и баланс строптивого оркестра дирижер в основном держал цепко. Однако ж из-под этой цепкости все-таки вылезали то эксцессы духовых (конфузы меди хоть были почти спрятаны, а вот, например, ворчливые сипло-скрипучие обертоны фаготов над звучанием оркестра выплывали довольно отчетливо), то неровность скрипок: у них были, ничего не могу сказать, творческие удачи, но "не вместе" тоже хватало.
Когда об этом можно было уже позабыть ввиду вступления солистов и хора, обнаружилась новая неожиданность. Юный хор пел мастерски, с незабываемо свежим, богатым, неплохо артикулированным звуком. А вот солисты подкачали, причем с самого начала: невнятно и безвкусно озвучил первые слова шиллеровской оды баритон Сергея Мурзаева, тенор Михаила Губского огорчал натужными попытками закрепиться хоть на каком-нибудь участке тесситуры, а уж в ансамбле певцы звучали совсем еле спевшимися; чистое и красивое сопрано Хиблы Герзмавы в таком окружении казалось явлением примадонны посреди учеников провинциального музучилища.
Так или иначе, в Девятой еще можно было заметить и оценить умелую руку дирижера, а также какую-никакую срепетированность. Но симфония в этом концерте была не в одиночестве. Перед ней в первом отделении исполняли бетховенскую же Фантазию для фортепиано, хора и оркестра до-минор. И вот здесь уже был сплошной недодел: и в сыром, рыхлом оркестре, и в фортепианной партии — солист Владимир Овчинников начал не без грации, но потом вдруг растерялся и доиграл совсем неуверенно. Хоровой финал, правда, опять-таки оказался удачным.
В принципе пресловутая "Фантазия" — вещь не слишком репертуарная, но при этом любопытная по своей композиции, по своей фактуре, и качественное ее исполнение украсило бы любой концерт. Здесь было некачественное. Возникал вполне резонный вопрос, зачем вообще разбавлять впечатления от вполне самодостаточной Девятой симфонии таким плоховато сделанным дополнением. На самом деле ответ, очевидно, очень прост: гарнировав симфонию чем-нибудь еще, можно спокойно устроить между произведениями антракт. А антракт ввиду ценовой политики буфетов Дома музыки неминуемо приносит хорошую прибыль — с симфониями любых порядковых номеров. Или даже вовсе без них.