В Большом зале консерватории состоялся третий концерт цикла "Сергей Рахманинов. Все фортепианные концерты. Истоки и среда", затеянного дирижером Владимиром Федосеевым и Большим симфоническим оркестром (БСО). Пианист Олег Майзенберг в этот раз исполнил самое популярное сочинение Рахманинова — Второй концерт. В зале рыдала ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА.
В двух предыдущих концертах рахманиновского абонемента БСО Олег Майзенберг сыграл Первый концерт и Рапсодию на тему Паганини (см. Ъ от 7 октября). Кажется, все, чем можно было восхититься, уже перечувствовано, передумано и пересказано. Биография пианиста известна: выпускник Гнесинского института, больше двадцати лет живет в Австрии и ездит с гастролями по всему миру. После автокатастрофы, в которую Олег Майзенберг попал в 1997 году, после множества операций на правой руке, концертов одной левой пианист почти восстановил руку и уже несколько раз приезжал в Москву с сольными концертами.
Кто-то подсчитал, что Второй концерт Сергея Рахманинова — вторая по популярности (после Первого фортепианного концерта Чайковского) классическая музыка в мире. Романтические мелодии концерта прочно ассоциируются у многих со знаменитым слоганом "Пусть весь мир подождет", а вовсе не с пронзительной любовью к родине и мучительной эмиграцией Рахманинова. За сезон этот концерт сотни раз играют десятки пианистов. Публика ходит охотно: Второй концерт, как мало какая музыка, удобен для слушателя. В первой части можно поволноваться, посочувствовать метаниям романтического героя. Можно передохнуть и раствориться в красоте и лиричности второй части. И наконец, наполниться силой, оптимистическим пафосом финала. В общем, сплошное удовольствие, а не музыка.
На концерте Олега Майзенберга все оказалось гораздо сложнее. Выяснилось, что слушать пианиста — задача не из легких. Вроде бы все те же радости, что всегда: и романтизм, и трагедия, и лирика, и даже сентиментальность порой. Не говоря уже о дивном, внимательном и тактичном аккомпанементе БСО. Но в трактовке пианиста все самые мелкие, казавшиеся раньше незначительными детали концерта предстали настолько очищенными от штампов и стереотипов, что концерт зазвучал, как только что написанный. Нет, маэстро не оригинальничал, не прибегал к какой-нибудь странной динамике или непривычным темпам. Но традиционные, привычные темы, мелодии, мотивы и аккомпанементы Олег Майзенберг играл так искренно, что к горлу подступал ком. В его версии Второй концерт Рахманинова звучал не просто драматически жизненно. Он казался самой невыносимой, самой мучительной, но в то же время самой прекрасной и притягательной музыкой из всех.
Если бы я была знакома с Олегом Майзенбергом, я бы задала ему вопросы, на которые он, кажется, знает ответ. Каким надо обладать смирением, чтобы с таким достоинством осознавать и принимать собственную слабость? Впрочем, ответ на этом концерте возникает сам собой. Какая, в конце концов, разница, что творится с пассажами и гаммами? Если тебе есть что сказать, совершенно не важно, как именно это делать.