В Центре имени Мейерхольда показом спектакля «Пилигрим» в постановке Кирилла Радева завершился балетный конкурс «Золотой маски». Результаты будут известны 20 апреля, и, по мнению Татьяны Кузнецовой, судьям придется нелегко — из-за разнокалиберности номинантов.
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
«Пилигрим» Кирилла Радева — детище пандемии, как и многие спектакли конкурсной программы-2022. Однако в этом случае психологические выверты изоляции и метафизика замкнутого пространства — не просто тема, но условия постановки. Своего «Пилигрима» живущий в Испании Кирилл Радев ни разу не видел «живьем»: весь спектакль, родившийся при поддержке фестиваля «Context. Diana Vishneva», победителем которого хореограф стал в 2019 году, создан онлайн, включая постановочную и репетиционную работу. Правда, роль композитора Андрея Чапорова, написавшего боевое антре с обильным битом, не доминирующая (основная часть спектакля поставлена на оперную музыку Генделя). Да и стильное черно-белое видео Ильи Старилова с плавающими в стылой воде снегами, взрывающимися льдинками черными шарами и геометрическими чертежами, вписанными в природный ландшафт, на хореографию существенного влияния не оказывает. Однако стоит признать: слагаемые «Пилигрима» составляют не просто сумму, но цельность.
Жизнь на Западе научила 42-летнего хореографа с академическим (петербургским и московским) образованием внятно формулировать свои мысли и добиваться их четкой реализации. Свой спектакль он называет «личным манифестом», в основе которого лежит идея замкнутого пространства — физического и временного, в котором застряли «путешественники без возможности путешествовать и без цели». На сцене трое мужчин в широких бордовых штанах, дополненных жесткими корсетами, замкнуты в кольцо прожекторов. Стихийный протест общего антре с резкими выбросами ног, внезапными плие и мощными пор-де-бра, сменяется тремя монологами — вариациями на заданную тему. Каждый из трех персонажей по-своему проживает вынужденное заключение: кто покоряется безысходности — и первоначальные па обретают обреченную плавность; кто заходится в бессильном негодовании — и тот же арсенал движений приобретает экспрессивно-лихорадочную окраску; кто сохраняет личную свободу и в замкнутом кругу — мощный Андрей Остапенко в третьем соло демонстрирует впечатляющее разнообразие пластических интонаций.
Компактный (тринадцать с половиной минут), внятный, дельно исполненный, «Пилигрим» вполне мог выбиться в фавориты конкурса «современного танца». Однако эксперты определили его в раздел «балет», где у него, разумеется, шансов нет. В «современники» же угодили в основном перформеры. И если «Сеанс одновременный игры» (см. “Ъ” от 21 октября 2020 года) все же разыгран профессиональными танцовщиками, то казанский «Оvertime» к танцу отношения не имеет вовсе. Тем не менее его создатели Ангелина Мигранова и Родион Сабиров номинированы как хореографы — наряду, например, с автором двухактной балетной «Чайки» Юрием Посоховым (см. “Ъ” от 5 июля 2021 года).
«Overtime» можно описать в двух словах: Ангелина и Родион 16 часов и 27 минут ходят по песчаному кругу диаметром метров двадцать, толкая перед собой скрипучие и тяжелые металлические валики. Третий участник действа примерно раз в 40 секунд зачитывает вымышленные сведения о неких мужчинах и женщинах, заснувших и проснувшихся во время перформанса. Каждый час авторы прерывают испытание на выносливость, чтобы замерить свои биоданные и — по необходимости — справить естественные надобности. Идея перформеров состоит в том, чтобы «репрезентировать бесконечность и непостоянство мира с помощью конечного, доступного нам инструмента — собственного тела». На «Винзаводе» в огромном «Цехе белого» идея не считывалась: мир, ограниченный кирпичными стенами, казался на удивление стабильным. И едва ли кто-либо из зрителей отсмотрел перформанс целиком; корреспондент “Ъ” приобщилась к исследованию на десятом часу и высидела 27 минут, за которые перебрала все возможные образные смыслы хождения по кругу, не переставая сочувствовать его изнуренным создателям.
Безусловно, было бы разумнее отправить «Overtime» в раздел «эксперимент». Пусть в мире подобные опыты проводились неоднократно и давно классифицированы как «репетитативные» (эксперт Сергей Конаев назвал среди предшественников «Overtime» Эрика Сати с его «Vexations», в котором музыкальная фраза повторяется 28 часов, и Аманду Куган, которая в перформансе «Passing» сутки ходила по лестнице вверх-вниз), в России, кажется, так себя еще не изнуряли. И уж точно не называли это «современным танцем».