«Тогда в хвосте их появятся и русские»
Какие удивительные препятствия возникали на пути импортозамещения
Мало кто знает, что на протяжении многих десятилетий самую обычную соду не делали в России, а ввозили из-за границы. 155 лет назад, в 1867 году, устранили одно из препятствий, мешавших наладить импортозамещение: содовым заводам разрешили отпускать соль без акцизных платежей. Но другие препоны снимались небыстро, и потребовалось еще более 40 лет, чтобы страна полностью перестала зависеть от зарубежных производителей соды.
«Мысль основать содовый завод именно в Березниках вызвана стечением самых благоприятных обстоятельств»
«Мысль основать содовый завод именно в Березниках вызвана стечением самых благоприятных обстоятельств»
«Милостыня в 300 франков»
Великое открытие, которое сделал в 1787 году парижский хирург и химик Никола Леблан, должно было его озолотить, если бы не случилась Великая французская революция. Леблан нашел способ добывания соды из поваренной соли.
До этого французские хлопчатобумажные, стекольные и мыловаренные фабрики покупали крайне необходимое сырье для своего производства — природную соду, или барилью,— у Испании. Она получалась из золы приморских растений, которые возделывались по берегам в районе Аликанте, Малаги и на Канарских островах. Доходы от продажи барильи были так важны, что по испанским законам вывоз семян этих растений карался смертной казнью.
Жесткая зависимость от иностранного сырья очень угнетала французских предпринимателей. И с середины XVIII века их соотечественники-ученые упорно искали способ добывания соды химическим путем. В 1775 году Парижская академия наук назначила премию в 12 тыс. ливров тому, кому это удастся. В течение десятилетия конкурсной комиссией было рассмотрено около 30 не очень удачных проектов, пока в 1787 году на ее суд не была представлена работа Николя Леблана, которая единогласно была признана блестящей.
В 1789 году Леблан сделал предложение герцогу Орлеанскому построить завод для производства соды.
12 января 1790 года у нотариуса был заключен договор сроком на 20 лет между Лебланом, химиком Жеромом Дизе и герцогом Орлеанским (он давал деньги на устройство предприятия). 25 сентября 1791 года Леблан запатентовал свое изобретение на 15 лет.
Быстро построенный завод производил 250–300 кг соды в день. Это обещало отличный доход. А после казни свергнутого Людовика XVI и начавшейся войны с монархическими странами, в числе которых была Испания, закупка барильи оказалась невозможной, и первый в мире содовый завод стал единственным поставщиком соды для французских фабрик. Огромная прибыль была гарантирована.
Но в апреле 1793 года герцог Орлеанский, ставший после отмены титулов гражданином Филиппом Эгалите, попал под колесо революции. Он был арестован и 6 ноября казнен. Государство конфисковало его имения, а с ними и завод.
В феврале 1794 года вышел правительственный указ, уничтоживший патент Николя Леблана: его открытие становилось общенародной собственностью. Кроме того, в революционном вихре Леблану «забыли» выплатить и академическую премию в 12 тыс. ливров.
«В 1799 году ему была ассигнована сумма в 3000 франков, как "национальная благодарность" за его открытие,— писал доктор Оскар Нагель,— но и из этой жалкой суммы ему было выплачено лишь 600 франков. Ссуда в 2000 франков, разрешенная ему в 1803 году "Обществом поощрения" и полученная им от министра Шапталя милостыня в 300 франков — это все что французский народ сделал для Леблана».
А его предприимчивые соотечественники открывали заводы, производившие соду «по способу Леблана». К 1810 году ее делалось столько, что Франция могла полностью освободиться от ввоза заграничной растительной соды.
«От действия серной кислоты на соль образуется серно-натровая соль и соляная кислота»
Фото: Universal Images Group / Getty Images
«От действия серной кислоты на соль образуется серно-натровая соль и соляная кислота»
Фото: Universal Images Group / Getty Images
«Готовят ее огромнейшие массы»
Но лидером по производству искусственной соды в XIX веке стала Англия. В 1825 году там произошло беспрецедентное событие: был отменен соляной налог. Сильно подешевевшая соль и огромный спрос на соду сделали очень привлекательным этот бизнес. И в течение считаных лет содовое дело стало самой важной отраслью химической промышленности Великобритании.
Помимо соды эти предприятия производили еще несколько ценных продуктов.
«Поваренная соль обрабатывается серною кислотою,— разъясняя важность содового производства, писал Д. И. Менделеев в 1867 году.— Оттого на содовом заводе всегда готовится серная кислота. А ее приготовление неизбежно для многих других производств, и без нее не существовало бы множества других заводов. Для соды готовят ее огромнейшие массы, оттого-то, где есть содовый завод — там серная кислота дешева. От действия серной кислоты на соль образуется серно-натровая соль и соляная кислота. Серно-натровая соль идет на стеклоделие, на приготовление соды… а соляную кислоту употребляют для приготовления хлора и белильной извести».
Применение белильной извести на хлопчатобумажных фабриках произвело громадный переворот в этой отрасли, так как ускорило и удешевило процесс отбелки тканей. Кануло в прошлое долгое и хлопотное беление холстов на траве, под воздействием воздуха и солнца.
«Возможно ли было посредством лугового беления, как это делается у патриархальных народов,— писал публицист Л. В. Черняев в 1866 году, восхищаясь успехами Англии,— выбелить всю массу хлопчатобумажных и льняных тканей, только вывозимых оттуда? Одних хлопчатобумажных изделий Великобритания вывозит три с половиной миллиарда аршин.
Для того, чтобы выбелить всю эту массу, пришлось бы на полгода покрыть все луга Великобритании».
Быстрое развитие содового производства в этой стране привело к еще одному важному открытию. Для приготовления серной кислоты требовалось огромное количество серы, а она привозилась в Англию почти исключительно из Сицилии. Когда в 1838 году Фердинанд II, король Двух Сицилий, отдал все добывание серы одной французской компании, она задрала цену на нее с 5 фунтов стерлингов за тонну до 14. Англичанам пришлось озаботиться импортозамещением. Они взялись искать способ получения серы из местного сырья. В итоге ее научились добывать из железного колчедана, которого было много в Ирландии. И цена серы стала меньше пяти фунтов за тонну. Так, по словам британского химика Уильяма Госсаджа, иностранный король «оказал большую услугу английской промышленности своей неблагоразумной мерой».
К середине 1860-х годов в Англии существовало около 50 содовых заводов, производивших грандиозный для того времени объем продукции — 300 тыс. тонн соды разных сортов в год. Половина соды шла на экспорт.
В 1840-е годы содовое производство появилось в Германии, в 1850-е — в Австрии.
«Один Сен-Гобенский химический завод в Шони, во Франции, не считая других, фабрикует белильную известь почти исключительно для наших московских и владимирских фабрик»
Фото: Universal History Archive / UIG / Getty Images
«Один Сен-Гобенский химический завод в Шони, во Франции, не считая других, фабрикует белильную известь почти исключительно для наших московских и владимирских фабрик»
Фото: Universal History Archive / UIG / Getty Images
«Еще прикупаем иностранную»
В России делать искусственную соду стали гораздо позже. Вместо нее приготовляли поташ, который получался из растительной золы.
В «Обозрении главнейших отраслей мануфактурной промышленности в России» за 1845 год говорилось:
«До сих пор у нас не заменили в мыловарении поташа содою. Если есть некоторые фабриканты, употребляющие соду, то их производство можно назвать более опытом, нежели настоящею фабрикациею… И даже не все наши стеклозаводчики умеют пользоваться этим столь дешевым материалом».
Но и через 15 лет ситуация мало изменилась. Содовое мыло, превосходившее по качеству продукцию конкурентов, делали лишь несколько московских фабрикантов и братья Крестовниковы в Казани. А русское стекольное производство экономисты называли ничтожным.
В 1860 году Императорское Казанское экономическое общество озаботилось, как говорилось в его записках, одним из важнейших вопросов заводской промышленности: о причинах отсутствия в России содовых заводов. Действительный член этого общества И. К. Крестовников, один из владельцев стеариново-мыловаренного завода в Казани, хорошо знавший заграничное содовое производство, видел главную причину в дороговизне русской соли.
Соль в России была обложена высоким акцизом — 30 коп. с пуда. На выработку 100 пудов соды требовалось 140 пудов соли, то есть русский содовый фабрикант должен был заложить в цену каждого пуда соды 42 коп. помимо других расходов. Тогда как с пуда привозной соды взималось всего 10 коп. пошлины.
Затевать свое содовое производство при таких условиях было просто глупо.
Императорское Казанское экономическое общество отправило в департамент мануфактур и торговли ходатайство о сложении акциза с поваренной соли для всех химических заводов. Кроме того, оно просило «об облегчении способов приобретения месторождений медистого колчедана и о том, чтобы все месторождения серного колчедана были отводимы заводчикам беспрепятственно» — для удешевления производства серной кислоты.
В последующие годы в отечественной прессе и во время различных съездов и форумов развернулась оживленная дискуссия о соли, соде и вообще химической промышленности России.
Так, на Съезде сельских хозяев, состоявшемся в Петербурге в 1865 году, говорилось:
«Дороговизна соли, делающая у нас невозможным развитие различных химических производств, имеет влияние на движение мануфактур, льняных и бумажных, потребляющих соду в огромном количестве, производства мыла, стекла и бумаги, хотя эта дороговизна происходит только от стеснения соляного промысла.
Все эти производства скорее упали в последнее время, чем развились.
Развитие содового производства у нас было бы важно в том отношении, что сода заменила бы поташ, материалом для которого служат растения, очевидно, в ущерб хлебопашеству и лесоводству».
Л. В. Черняев, выступая на съезде, возмущался:
«Несмотря на то, что в Англии, чтобы добыть кусок соли, нужно углубляться на 270 футов ниже поверхности земли, тогда как мы можем добывать соль как песок или как камень, лежащий на поверхности ее, мы не только не вывозим ни одного пуда, но еще прикупаем иностранную… Главным образом это происходит от того, что добыча и продажа этого продукта была монополией казны, или самый продукт был обложен более или менее высоким акцизом. Только этим и можно объяснить себе непомерное возвышение цены на соль, делающее ее почти недоступной для бедного класса населения, невозможной для хозяйственных целей и неприступной для технических производств».
Съезд постановил ходатайствовать перед правительством о полном уничтожении акциза на соль. На такую щедрость власти не пошли, но 29 мая 1867 года были высочайше утверждены правила о безакцизном отпуске соли для содовых заводов. Предпринимателям предписывалось перерабатывать не менее 50 тыс. пудов соли в год. Строго запрещалось употреблять отпущенную соль на «другие надобности». «Правила…» гласили:
«На каждом содовом заводе, пользующемся безакцизною или беспошлинною солью, должен постоянно находиться смотритель или надсмотрщик, от акцизного управления, почему каждый заводчик, желающий получать соль без акциза или без пошлины, обязан перед открытием действия завода, представить в местное акцизное управление подписку о готовности вносить в казну ежегодно по пятисот рублей на содержание при заводе смотрителя или надсмотрщика, и об отводе ему при заводе для жительства светлой и теплой комнаты».
«Промышленность медленно, шаг за шагом, окольными и не всегда оправдываемыми с нравственной точки зрения путями, начала пробивать себе дорогу»
Фото: Universal History Archive / UIG / Getty Images
«Промышленность медленно, шаг за шагом, окольными и не всегда оправдываемыми с нравственной точки зрения путями, начала пробивать себе дорогу»
Фото: Universal History Archive / UIG / Getty Images
«Извиваясь среди препятствий»
Некоторое время власти считали, что именно с 1867 года и стали появляться в России содовые заводы. Однако Горное правление в 1875 году отправило в Кабинет Его Императорского Величества «представление об освобождении горного инженера Пранга от установленной платы за выломку глауберовой соли». Из этого документа Кабинету стало известно о существовании под Барнаулом частного мыловаренно-содового заведения, «требующего огненного действия». Законом же в целях сохранения леса для горного дела такие заводы в Алтайском крае были строго запрещены.
Оказалось, что в мае 1864 года начальник Алтайских горных заводов А. Е. Фрезе лично распорядился уступить в аренду три десятины земли горному инженеру И. Б. Прангу «под устройство хозяйственных строений». А тот передал их брату М. Б. Прангу, который и открыл содовый завод, предварительно изучив это дело за границей.
«Так или иначе, извиваясь среди препятствий, поставляемых законом,— писали исследователи Алтайского края,— промышленность медленно, шаг за шагом, окольными и не всегда оправдываемыми с нравственной точки зрения путями, начала пробивать себе дорогу».
Из опасения, что разрешение на открытие содового завода будет получить труднее, чем на мыловарню, М. Б. Прангу пришлось уверять начальство в том, что соды будет изготовляться ровно столько, сколько нужно для варки мыла.
Хотя, как позже признавался Пранг, с самого начала он имел в виду заниматься производством соды. На эту мысль его натолкнуло обилие вокруг Барнаула всех необходимых материалов: облагавшаяся мизерным акцизом глауберова соль из Мормышанского озера, известковый камень, древесный и каменный уголь. Заведение было небольшим. Оно производило около 7 тыс. пудов соды и приносило в разное время 24–54 тыс. руб. в год. Сода шла на стекольные фабрики Сибири и Урала.
В 1867 году полковник И. В. Лихачев устроил содовый завод в своем имении в Казанской губернии недалеко от Чистополя, получая соль с пермских солеварен. Но специалист, который вел техническую часть, отказался от леблановского способа и принялся экспериментировать. Выработав около 2 тыс. пудов соды, из-за испортившегося оборудования завод остановился. По просьбе Лихачева за решение проблем взялась техническая лаборатория Императорского Московского университета. С 1869 года завод заработал в полную силу, производя около 50 тыс. пудов соды в год на сумму 100 тыс. руб. Специалисты отмечали, что сода Лихачева «такой чистоты и крепости, какой нельзя встретить в заграничной» и «не содержит сероводородного натра, следовательно смело может быть употреблена на ситцевых производствах».
Продукция двух заводов совершенно не могла удовлетворить потребности русских фабрик. Из-за границы привозилось около полумиллиона пудов соды и 100 тыс. пудов белильной извести.
«Один Сен-Гобенский химический завод в Шони, во Франции, не считая других, фабрикует белильную известь почти исключительно для наших московских и владимирских фабрик»,— сообщалось в одном из обозрений Всероссийской мануфактурной выставки 1870 года.
«Обладая духом предприимчивости,— писали о купце И. И. Любимове (на фото),— и будучи человеком широкого почина, он сделался основателем крупных коммерческих предприятий»
Фото: wikipedia.org
«Обладая духом предприимчивости,— писали о купце И. И. Любимове (на фото),— и будучи человеком широкого почина, он сделался основателем крупных коммерческих предприятий»
Фото: wikipedia.org
«Бросили гуджир с мусором»
Но построить завод в России было не поле перейти. Это доказывала история, случившаяся в Забайкалье с инженером-технологом К. И. Заневским и его другом преподавателем реального училища в Троицкосавске Я. П. Смирницким. Открыв во время летних прогулок по окрестностям Киранское озеро и установив в результате исследований, что его вода содержит большой процент поваренной соли, они в 1877 году взяли озеро в аренду у местных казаков на 21 год. Договорились, что за каждые три года вперед будут платить 400 руб. И отправили в Иркутское акцизное управление прошение о разрешении построить солеваренный завод. В акцизном управлении рассматривали этот вопрос пять лет, на протяжении которых они, еще не начав производство, вносили арендную плату за неиспользуемое озеро.
«Все личные ходатайства предпринимателей и бесчисленные их прошения едва ли не во все присутственные места края оставались тщетными,— описывал их мытарства дипломат и публицист князь Э. Э. Ухтомский,— и они было уже потеряли терпение и надежду, пока, наконец, измученные волокитой друзья не догадались лично обратиться с ходатайством об ускорении этого дела к самому недавно перед этим приехавшему в Иркутск генерал-губернатору Восточной Сибири Д. Г. Анучину. Он личным содействием продвинул это дело, и 18 декабря 1882 года казна заключила с Заневским и Смирницким контракт на отдачу им в аренду на 25 лет Киранского соляного источника для устройства в течение первых трех лет после заключения договора завода».
Позже Заневский уступил завод Смирницкому с условием бесплатно получать глауберову соль, чтобы перерабатывать ее в соду на предприятии, которое он задумал построить в пяти верстах от солеваренного завода. Фабрики в Восточной Сибири получали соду из Пермской губернии, поэтому она обходилась очень дорого, и Заневский был уверен в успешности нового дела.
Но ему не хватило собственных средств на достройку завода, а в кредит денег он не нашел.
«Кяхтинские миллионеры,— писал юрист и этнограф В. В. Птицын,— не дают ему в кредит двух-трех тысяч на достройку завода и заведение необходимых для содового производства платиновых котлов, и только глумятся над этим талантливым, не понятым и не оцененным по достоинству человеком, не будучи в состоянии по своему невежеству и тупоумию, уразуметь все значение нового промышленного предприятия и будущую его прибыльность. Так, вероятно, и будет здесь с промышленностью, пока не появятся в этих местах немцы; тогда в хвосте их появятся и русские, кяхтинские капиталисты».
Но у этой истории был счастливый конец. С 1894 года Государственный банк стал выдавать промышленные ссуды, и Заневский достроил завод. Правда, потом приключились трудности со сбытом.
«Когда Заневский пустил неочищенную соду в продажу по 15 коп. за пуд,— писал князь Ухтомский,— то местные мыловары не хотели у него брать соду для мыла, а продолжали приготовлять мыло на гуджире — содержащем от 5 до 10% соды,— собираемом бурятами и казаками с поверхности земли вместе с грязью и мусором и в таком виде продаваемом на мыловаренные заводы по 10 коп. за пуд. Заневский, видя, что местные мыловары, привыкши к грязному гуджиру, не умеют употребить в дело его соду, сам вынужден был побывать на некоторых мыловаренных заводах и лично научить мыловаров употреблять в мыловарении его соду; тогда только местные заводчики-мыловары бросили гуджир с мусором и перешли к соде».
«Завод в Березниках построен самим Сольве (на фото) и представляет последнее слово науки»
Фото: Mondadori / Getty Images
«Завод в Березниках построен самим Сольве (на фото) и представляет последнее слово науки»
Фото: Mondadori / Getty Images
«При полном отсутствии ввоза»
В начале 1880-х годов в содовом производстве произошла революция. Был открыт новый, аммиачный способ добывания соды, более безвредный, чем способ Леблана. И Россия одной из первых ввела этот способ на Березниковском заводе, построенном в 1883 году в Пермской губернии купцом первой гильдии И. И. Любимовым и бельгийским химиком и предпринимателем Эрнестом Сольве, который и был одним из отцов новой технологии. Она стала быстро вытеснять леблановский способ. К 1890 году по аммиачному способу было сделано 58,6% всей мировой соды, в середине 1890-х годов — 72%.
«Завод в Березниках построен самим Сольве,— сообщал публицист В. А. Весновский,— и представляет последнее слово науки. Одним из важных преимуществ этого способа является то, что соду вырабатывают не из поваренной соли, как делалось раньше, а прямо из натурального соляного раствора, какой высасывается здесь из буровых скважин. Мысль основать содовый завод именно в Березниках вызвана стечением самых благоприятных обстоятельств: соляной раствор под руками, известняков для получения углекислоты — по Каме сколько угодно, а в довершение всего каменный уголь, доставляемый к самому заводу по Луньевской ветви Пермс. ж.д.».
Правда, обошлось его строительство в 2 млн руб.— в три раза дороже, чем в Европе.
В 1880-е годы в стране появилось еще несколько содовых заводов. Этому способствовало удешевление соли, последовавшее после долгожданной отмены соляного акциза в 1880 году. Но иностранные производители в борьбе за русский рынок тут же понизили цену на свою соду на 30%. Отечественные промышленники обратились к правительству с просьбой резко повысить ввозные пошлины на соду. Но комиссия при Министерстве финансов разъяснила, что увеличить пошлину нужно, но не слишком, иначе это ударит по потребителям соды, так как отечественные содовые заводы все еще не способны удовлетворить спрос на нее. Соды в России производилось тогда на 330 тыс. руб., а ввозилось из-за границы — на 2 млн руб.
Чтобы изменить эту ситуацию, Любимов и Сольве стали искать место для возведения еще одного содового завода. Было создано акционерное общество «Любимов, Сольве и Ко», занявшееся подготовкой строительства. Оно началось в 1890 году в Донецком крае около Лисичанска, где было много соляных источников и угля. В конце апреля 1892 года завод начал работать. С 1897 года предприятия акционерного общества «Любимов, Сольве и Ко» производили 4,5 млн пудов различной соды.
К 1913 году они вырабатывали 84% всей отечественной кальцинированной соды, около 76% каустической соды и около 70% всей соды двууглекислой.
«За последние годы,— сообщали в 1913 году экономисты,— почти при полном отсутствии ввоза все наше внутреннее потребление соды покрывается внутренним же производством… За время существования в России содового производства продажные цены на соду кальцинированную понизились с 2 руб. 45 коп. до 1 руб. 02 коп., а на соду каустическую — с 3 руб. 42 коп. до 2 руб. 36 коп.».