Вчера начался пасторский визит далай-ламы в Калмыкию. Его ждали десять лет, и фактически до последнего момента оставались сомнения в том, что он действительно состоится (см. вчерашний номер Ъ). Так что, видимо, от радости перекрыли все подъезды к аэропорту, весь центр Элисты и заодно уж весь образцово-показательный шахматный городок Чесс-сити, где поселили журналистов, забыв оставить хоть один открытый ресторан на десять верст вокруг. Далай-лама ничего этого не заметил, поскольку мир, как известно, иллюзорен. С подробностями из Элисты — специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН.
— Мы всех журналистов возим автобусом, вы не можете передвигаться без автобуса, вы должны стоять только на одной строго определенной точке и не перемещаться,— инструктировала меня сотрудница пресс-службы оргкомитета визита далай-ламы. Ее звали Вика.
— Почему это мне нельзя перемещаться? — спросил я.— Ну потому что нельзя же,— девушка чуть не плакала от того, что я не понимаю ответственности момента.
В том месте, где шоссе Волгоград--Элиста сворачивает к элистинскому аэропорту, дорога была перекрыта, и никому не разрешалось ехать в аэропорт, тем более что зачем туда ехать, если никакие самолеты не летают, кроме самолета далай-ламы.
От поста ГАИ до аэропорта через каждые сто метров по обеим сторонам дороги стояли милиционеры, хотя вокруг степь и одного милиционера хватило бы с лихвой, чтобы обозревать окрестности верст на десять.
Площадь перед аэропортом была оцеплена. На площади висел желтый транспарант "Добро пожаловать". На входе в аэропорт милиционеры обыскивали каждого входившего. Входившие были только журналисты. Над этим стоило помедитировать. Представляете себе: аэропорт в степи, над аэропортом вьются желтые тибетские флаги, российский флаг и флаг шахматной федерации, вокруг аэропорта — милиционеры, в аэропорту — журналисты.
Когда самолет далай-ламы показался высоко в небе, все телеоператоры бросились на летное поле, а все прочие журналисты бросились по лестнице на второй этаж пустого зала ожидания, потому что там было окно, из которого открывался неплохой вид на летное поле. Журналисты были в основном местные, то есть более или менее буддийского вероисповедания, и поэтому, когда самолет сел, они стали сразу же плакать и звонить по мобильным телефонам. Они звонили родителям, друзьям, знакомым и говорили, всхлипывая:
— Далай-лама прилетел! Ты слышишь! Чудо случилось! Далай-лама прилетел. Как я завидую диспетчеру, который провожает самолет на стоянку, потому что он первый встречает далай-ламу.
Самолет остановился, трап опустили, и в самолет вошли первым делом врач шаджин-лама Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче и пограничник в зеленой фуражке.
— Почему же врач-то? — заволновались журналисты у окна.— Неужели далай-ламе плохо?
Они зря волновались. Далай-ламе было хорошо, потому что, насколько я понимаю, ему всегда хорошо. Минуты через две далай-лама спустился по трапу. Он был в традиционных своих оранжево-красных одеяниях. Руки у него были голые, но ему не было холодно. Он улыбался, потому что он вообще улыбчивый и бодрый пожилой человек. Через летное поле к далай-ламе бросились калмыцкие монахи в оранжево-красных одеяниях. Они несли огромный желтый зонт, символ победы над невежеством, всегда сопровождающий далай-ламу. Еще его святейшеству поднесли блюдо с фруктами, и далай-лама стал брать фрукты с блюда и раздавать всем, кто выбежал встречать его на летное поле. Ветер выворачивал желтый зонт наизнанку — ветер был очень сильный и холодный, но далай-лама, кажется, не обращал внимания ни на ветер, ни на холод, зная, что ветер и холод в равной степени иллюзия.
Журналистам в аэропорту сотрудники пресс-службы раздавали последние инструкции:— Без самодеятельности только, пожалуйста, это короткая пресс-конференция. Его святейшество устал. Ему нужно отдохнуть.
Кажется, у журналистов были заранее отрепетированные вопросы. Далай-лама зашел в зал ожидания аэропорта, поклонился журналистам и сел за стол. Он улыбался и совсем не выглядел усталым. Он улыбался и молчал, и пресс-конференция вообще не началась бы никогда, если бы не шаджин-лама Тэло Тулку Ринпоче. Шаджин-лама придвинул себе микрофон и зарыдал. Он рыдал громко, он плакал навзрыд, как ребенок, он говорил по-английски:
— Я ждал этого столько лет! Простите меня, ваше святейшество, но я не могу сдержать чувств! А-а-а! Мы начинаем пресс-конференцию. А-а-а! Задавайте, пожалуйста вопросы, только недолго, а то нам еще далеко ехать. А-а-а!
Далай-лама улыбался. Местная журналистка спросила его, с каким посланием он приехал в Калмыкию. Далай-лама засмеялся. Он смеялся открыто и весело, потому что вопрос показался ему смешным, как и все остальное. И он сказал, смеясь:
— Я приехал в Россию утвердить в очередной раз человеческие ценности. Потому что человек не может быть счастлив иначе и семья человеческая не может иначе быть счастлива. Потому что не важно, верующие вы или нет, все равно без человеческих ценностей вы не можете быть счастливыми. Вот и все. На основе человеческих ценностей мы могли бы приглядеться друг к другу и привести наши верования к гармонии, во что бы мы ни верили.
Шаджин-лама Тэло Тулку Ринпоче слушал далай-ламу не так, как слушают, чтобы понять слова, а так, как слушают музыку. Он сидел с остановившимся взглядом, смотрел в пустоту. Тогда местная журналистка спросила, есть ли в теперешнем визите в Калмыкию какой-нибудь особый смысл, и попросила далай-ламу обратиться к народу Калмыкии. Далай-лама опять засмеялся:
— Я не знаю,— он смеялся и держал паузу.— Ни в чем нет особого смысла,— опять смеялся и держал паузу.— А обратиться к народу я не могу, потому что я уже обратился.
Тут уж он засмеялся совсем весело, потому что действительно смешно обращаться к народу после того, как только что уже к нему обратился. Тогда корреспондент телеканала НТВ спросил далай-ламу, может ли следующий далай-лама родиться в России. Тот опять засмеялся и ответил:
— Я не знаю, где мне суждено родиться в следующий раз. У меня нет ответа. Я не достиг еще таких степеней просветления, чтобы контролировать свои будущие перерождения. Теоретически, возможно, и в России, но кто же знает.
На этом подготовленные вопросы закончились. Журналистов посадили в автобус и повезли в Чесс-сити, где нельзя даже поесть, от того что визит слишком ответственное мероприятие. А далай-лама в сопровождении милицейского эскорта направился отдыхать, чтобы завтра совершать обряд в хуруле Сякюсн Сю Ме и выйти потом на площадь к народу передавать дхарму.
Я ехал запертый в журналистском автобусе и смеялся. Я думал: хорошо, что далай-ламе дали российскую визу. А то, если не дали бы, он бы взял и родился в России. И что бы тогда делал МИД?