Фигурант сфальсифицированного уголовного дела пожаловался в Конституционный суд на отказ признать его потерпевшим от действий следователя. По версии прокуратуры и судов, от злоупотребления законом со стороны нерадивых правоохранителей пострадали только интересы правосудия. Автор жалобы, приговоренный к восьми годам лишения свободы, настаивает, что такой подход нарушает его конституционное право на доступ к правосудию.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Конституционный суд принял к рассмотрению жалобу на нормы уголовного законодательства, регламентирующие статус потерпевшего. Поводом для проверки ч. 1 ст. 42 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), сообщается на сайте суда, стала жалоба жителя Московской области Андрея Никитина, который в 2017 году был осужден за сбыт наркотиков и приговорен к более чем восьми годам лишения свободы.
По словам его защитника Светланы Никитиной, все дело было построено на показаниях агентов Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, а якобы изъятые наркотические средства следствие так и не смогло предъявить суду.
В 2020 году госпоже Никитиной удалось добиться возбуждения уголовного дела в отношении следователя и дознавателя, которые вели это дело, а в 2021-м их осудили за фальсификацию доказательств по уголовному делу, хотя и условно и на очень незначительные сроки. Андрея Никитина, чей приговор суд уже дважды отменял и отправлял на пересмотр, поначалу признали пострадавшим по этому делу. Но как только он подал ходатайство о своем участии в следственных действиях, постановление следователя было отменено по инициативе заместителя прокурора Подмосковья Алексея Шаповалова: тот пришел к выводу, что преступление совершено против интересов государственной власти, а интересы осужденного на основании этой фальсификации заявителя не были нарушены.
С таким подходом согласились и суды — от Бабушкинского районного до Верховного. По их версии, преступление не было направлено против прав и законных интересов осужденного Никитина, хотя опосредованно их затронуло.
Заявитель же категорически не согласен с такой позицией: он не понимает, почему пострадавшей стороной в данном случае является правосудие, хотя именно он лишился свободы из-за фальсификации доказательств.
По его мнению, такой подход нарушает его конституционное право на доступ к правосудию. А Светлана Никитина добавляет, что ее даже не пустили на заседание Мособлсуда по делу в отношении следователя-фальсификатора, зато самого Андрея Никитина начали судить по сфабрикованному обвинению уже в третий раз.
Глава юридического департамента организации «Русь сидящая» (включена Минюстом в реестр иностранных агентов) Ольга Подоплелова говорит, что ситуация сама по себе достаточно редкая: доказать фальсификацию уголовного дела очень трудно, но если уж это произошло, то такого дела в Конституционном суде вообще не должно было быть, поскольку приговор должен быть сразу пересмотрен, независимо от признания потерпевшим по делу. С другой стороны, оспоренная 42-я статья УПК сформулирована таким образом, что потерпевшим признается человек, которому причинен физический, имущественный или моральный вред, напоминает эксперт. И, по всей видимости, заявителю не удалось добиться признания его потерпевшим именно поэтому, предполагает госпожа Подоплелова, суды строго подошли к применению нормы, не приняв во внимание, что отказ допустить заявителя в уголовное дело в отношении его бывшего следователя фактически влечет отказ в доступе к правосудию.
Доводы прокурора выглядят не слишком убедительно, считает адвокат Максим Никонов. Да, в данном случае причинен вред не прямой, как, скажем в «классической» истории с превышением должностных полномочий (по этой статье обычно проходят пытки и избиения задержанных, когда синяки, что называется, «на лице»), а опосредованный, рассуждает эксперт. Но тем не менее вред причинен, потому что пребывание в колонии на пользу никому не идет, подчеркивает господин Никонов. Он также не исключает, что столь специфическую трактовку понятия «потерпевший» прокуратура применила для того, чтобы избежать лишних бюрократических процедур. Ведь у потерпевшего достаточно большой объем прав, и если он находится за решеткой, то обеспечить их реализацию затруднительно, поясняет адвокат.