«В каком виде ее съест, в том же виде и выпустит»
Какой продукт способствовал смене власти в России
105 лет назад, в феврале 1917 года, напряжение в российских войсках на фронте и в тылу, вызванное проблемами со снабжением и чудовищной дороговизной, достигло максимального уровня. Причем катализатором недовольства оказался продукт, который из-за недостатка хлеба и круп с 1916 года стал едва ли не основным в питании армии и вызывал непреодолимое отвращение у нижних чинов, в особенности у солдат-сибиряков.
«Одновременно в походную кухню было налито 22 ведра холодной чистой воды»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Одновременно в походную кухню было налито 22 ведра холодной чистой воды»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Нежнее и вкуснее гороха»
Всякое свержение власти удается лишь тогда, когда в поддерживающих его массах находится значительное количество вооруженных людей. Причем гораздо большее, чем в рядах защитников власти. Все противники существующего строя в России усвоили эту истину еще во время русской революции 1905–1906 годов, когда верным царю войскам удалось подавить антиправительственные выступления.
Помнили об этом и сторонники самодержавия. И когда в начале 1917 года министр внутренних дел действительный статский советник А. Д. Протопопов собирался нейтрализовать в Петрограде самую активную часть недовольных, он рассчитывал не только на жандармов и казаков, но и на расквартированные в столице армейские части. Министр не учел только одно, но крайне существенное обстоятельство,— рацион нижних чинов.
Вызвавшие значительные проблемы в войсках перемены в солдатском питании начались на втором году войны, в начале 1916 года, когда по повелению Николая II были установлены единые нормы продовольственного снабжения войск «ввиду затруднительности подвоза по железным дорогам». По той же причине — проблем с поставками армии продуктов — приказом начальника штаба верховного главнокомандующего генерала от инфантерии М. В. Алексеева №61 от 16 января 1916 года в суточном армейском рационе равные права с рисом, макаронами и крупой получила чечевица. Хотя она не пользовалась особой популярностью у солдат и в довоенное время и потому закупалась тогда для их снабжения далеко не везде.
Растение это было издавна известно в России. Оно упоминалось в Писании — правда, в достаточно негативном ключе: верующие помнили об Исаве, продавшем свое первородство за чечевичную похлебку. Но это ничуть не мешало с незапамятных времен использовать чечевицу и муку из нее в великокняжеской, а затем и царской кухне.
«Урожайность этого растения очень большая, несмотря на то что в каждом стручке находится только 2–3 зерна, но зато на одном кусте бывает более сотни стручечков»
Фото: Росинформ
«Урожайность этого растения очень большая, несмотря на то что в каждом стручке находится только 2–3 зерна, но зато на одном кусте бывает более сотни стручечков»
Фото: Росинформ
Отечественные специалисты по сельскому хозяйству настоятельно рекомендовали землевладельцам обратить внимание на чечевицу. К примеру, редактор журнала «Прогрессивное садоводство и огородничество» П. Н. Штейнберг писал:
«Зерна чечевицы употребляются, как и зерна гороха, в спелом и полуспелом виде, но чечевица полуспелая значительно нежнее и вкуснее гороха... Урожайность этого растения очень большая, несмотря на то что в каждом стручке находится только 2–3 зерна, но зато на одном кусте бывает более сотни стручечков».
Штейнберг отмечал и ее способность расти на любой почве:
«Чечевица хорошо удается как на легких, так и на тяжелых почвах и даже предпочитает глинистую почву».
Казалось бы, это неприхотливое растение должно было широко распространиться. Однако выращивали ее в основном в южных губерниях империи и в гораздо меньших масштабах в Пензенской, Тульской, Тамбовской и других центральных губерниях.
Ситуация несколько изменилась в начале XX века с ростом вывоза чечевицы за границу, прежде всего в Германию, и с распространением в те же годы по всей России моды на вегетарианство. Брошюры и кулинарные книги для тех, кто никого не ест, рекламировали разнообразные блюда из чечевицы: супы, пюре, котлеты, салаты. В одних рецептах чечевицу рекомендовали замачивать несколько часов перед приготовлением, в других — нет. Но во всех предписывалось варить или тушить ее до мягкости.
Возросший спрос оказал свое влияние. Если в 1900 году чечевицей в империи засевали 361 тыс. десятин, то в 1913 году — 408 тыс. А ее сбор за то же время вырос с 9,4 млн пудов до 13,8 млн. С началом в 1914 году мировой войны вывоз в воюющие с Россией страны прекратился, и излишки чечевицы оказались в распоряжении Министерства земледелия. Так что ее появление в солдатском рационе было лишь делом времени.
«Резолюция рекомендует ввести это "блюдо" в офицерских столовых, во избежание дальнейших нареканий»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Резолюция рекомендует ввести это "блюдо" в офицерских столовых, во избежание дальнейших нареканий»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Набросились на кашевара»
Проблема заключалась не только в том, что солдаты, не пробовавшие ранее чечевицу, с большим подозрением относились к новому для них продукту. Никто из интендантского начальства не удостоверился в том, что армейские кашевары знают, как готовить чечевицу до мягкости и умеют это делать. И результат не замедлил сказаться.
Заместитель начальника и начальник снабжений РККА Д. П. Оськин, который в годы Первой мировой войны был фронтовым офицером, писал о событиях сентября 1916 года:
«С утра до вечера ко мне, как к только что прибывшему из отпуска, заходят офицеры с расспросами о настроении в тылу…
— Что ж, и хорошо было бы,— говорят Земляницкий, Боров и другие.— В тылу скверно, но и у нас не легче. Солдат начинают кормить черт знает чем. Вместо крупы, вермишели и тому подобных продуктов сейчас в изобилии чечевица. Солдат в каком виде ее съест, в том же виде и выпустит. Было несколько случаев в четвертом батальоне, когда солдаты выливали привезенные им обеды на землю, отказываясь от чечевицы».
Описывал Оськин и происшедший вскоре скандал, связанный с чечевицей:
«Прибыло новое пополнение для полка, состоящее в большинстве из украинцев. В первый же день с ними произошли недоразумения. Еще с разбивки по ротам для вновь прибывших был приготовлен обед отдельно, из получавшей уже права гражданства чечевицы. Выстроились перед походной кухней с котелками за получением пищи. Повар стал разливать.
Первые получившие пищу солдаты, отойдя в сторонку, попробовали похлебку и демонстративно начали бросать котелки на землю…
Один из солдат, двухметрового роста детина, поднял свой котелок и начал медленно выливать из него чечевицу, которая, как и при предыдущих варках, оказалась неразваренной… Поднялся невообразимый шум, гам. Несколько солдат набросились на кашевара, стащили его с кухни. Другие, подпирая плечами, опрокинули котел. Все содержимое кухни вылилось на землю».
Судя по однотипным приказам войскам фронтов, подобная картина наблюдалась повсюду. Так, в приказе временно исполнявшего должность главного начальника снабжений Северного фронта генерал-лейтенанта М. И. Кияновского №368 от 22 сентября 1916 года говорилось:
«Имеются сведения, что войска отказываются от чечевицы.
Необходимо иметь в виду, что у Министерства Земледелия в настоящее время нет запасов гороха. Отказ от чечевицы равносилен поэтому совершенному отказу от бобовых. Чечевица по своему химическому составу является наилучшим продуктом из бобовых зерен и больше, чем иной продукт восполняет недостаток мяса.
Можно думать, что отказ от чечевицы является результатом неумения варить. Чечевицу следует до варки мочить не менее 3 часов и варить обязательно в несоленой воде. Солить же после разварки зерен».
Той же теме были посвящены приказы начальника штаба верховного главнокомандующего генерала от инфантерии М. В. Алексеева и главнокомандующего армиями Западного фронта генерала от инфантерии А. Е. Эверта.
Но положение с питанием и отношение солдат к чечевице ничуть не улучшились.
«Большинство частей,— докладывал 27 февраля 1917 года командующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант С. С. Хабалов,— одни за другими изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Большинство частей,— докладывал 27 февраля 1917 года командующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант С. С. Хабалов,— одни за другими изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«Было бы пыткой»
Собственно, чечевица стала для солдат своего рода символом прискорбной ситуации со снабжением и вызывала все усиливавшееся раздражение. Особое, непреодолимое отвращение к ней, как писали мемуаристы, демонстрировали солдаты-сибиряки.
Об участившихся жалобах на нее зимой 1916–1917 годов вспоминал главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов. О качестве еды и все той же чечевице рассказывали солдаты 223-го пехотного Одоевского полка генерал-лейтенанту Ф. Е. Огородникову, выяснявшему причины отказа нижних чинов выступить 18 января 1917 года на боевые позиции. Месяцем позже, 19 февраля 1917 года, главнокомандующий Северным фронтом генерал от инфантерии Н. В. Рузский докладывал в штаб верховного главнокомандующего:
«Солдату все чаще приходится встречаться с ненавистной ему чечевицей».
Впоследствии советские историки с удовольствием отмечали, что отвращение к чечевице на фоне тяжелейшей экономической ситуации в стране и дороговизны перерастало в недовольство командованием. А оно, в свою очередь, под влиянием революционной пропаганды — и в недовольство существующим строем.
Понимали это и высшие армейские чины. Но улучшить заготовку и подвоз продовольствия для солдат было невозможно.
И потому предлагались самые разнообразные способы нормализации накаленной обстановки в войсках: от перевода на питание чечевицей офицеров до разработки и пропагандирования новых методов ее приготовления.
Еще в декабре 1916 года появилась рецептура «супа из чечевицы по способу, примененному кашеваром XII особого пехотного полка 9 роты Петром Ильяшем»:
«1 пуд 12 фунтов чечевицы был промыт в холодной воде и насыпан в деревянную кадку, куда была налита чистая холодная несоленая вода до краев. При частом помешивании чечевица размачивалась 2 часа.
Одновременно в походную кухню было налито 22 ведра холодной чистой воды и, когда вода закипела, в нее было положено 3 пуда 5 фунтов свежего мяса без костей (кости были оставлены для варки ужина); мясо варилось в несоленой воде, когда мясо сварилось,— оно было вынуто из котла кухни, посолено и поделено на порции… После того, как было вынуто мясо, в котел было насыпано полфунта соды и засыпана чечевица, после непродолжительного кипения в котел было положено 10 горстей соли. Чечевица варилась полтора часа в закрытом котле, после чего было в котел положено один пуд очищенного картофеля и 5 фунтов подболточной муки, все это варилось с чечевицей полчаса; потом было положено 8 стручков красного перца и 10 фунтов очищенного луку; покипев один раз, пища была готова. Вся варка производилась около 3 часов».
Загвоздка заключалась в том, что в армии по-прежнему не хватало и мяса, и картошки, и лука. Да и сам этот рецепт дошел до адресатов только в марте 1917 года. Уже после того, как в Петрограде произошел взрыв возмущения и войска, пусть и не сразу, встали на сторону недовольного народа и участвовали в свержении правительства.
«На прошлой неделе,— писал генерал-лейтенант А. И. Деникин о лете 1917 года,— был бурный митинг, едва не окончившийся большими беспорядками, по поводу заявления одной из рот, что солдаты едят ненавистную чечевицу и постные щи потому, что вся крупа и масло поступают в офицерское собрание. Это был явный вздор»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
«На прошлой неделе,— писал генерал-лейтенант А. И. Деникин о лете 1917 года,— был бурный митинг, едва не окончившийся большими беспорядками, по поводу заявления одной из рот, что солдаты едят ненавистную чечевицу и постные щи потому, что вся крупа и масло поступают в офицерское собрание. Это был явный вздор»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ
В первые месяцы после Февральской революции солдаты надеялись на улучшение своего положения. Описывая ситуацию в своем полку в апреле 1917 года, Д. П. Оськин отмечал:
«Больше порядка в районе расположения полка, больше чистоты в хатах, землянках, кухнях, чем до революции. Нет бывшего до того времени ворчания по адресу чечевицы. Даже кашевары подтянулись. Один из кашеваров 2-го батальона изобрел новый рецепт приготовления чечевицы. Он добавлял в котел с чечевицей шестьсот граммов очищенной соды — получалась великолепная разваристая каша»
Но Временное правительство, как и царское, было не в состоянии радикально улучшить снабжение ни боевых, ни тыловых частей. Так что рацион солдат остался прежним. О том, к каким результатам могло привести применение подобной диеты, видный германский социал-демократ Август Бебель еще в 1878 году писал:
«Бобы, горох, чечевица, вообще стручковые растения — наиболее питательные продукты. Но быть принужденным питаться исключительно ими… было бы пыткой».
И уже к лету 1917 года чечевица вновь стала ненавистным символом тяжкого положения солдат. Чем не преминули воспользоваться враги новой российской власти.
Проверенные методы разжигания и переноса недовольства питанием на командование и правительство сработали безукоризненно. И в результате большая часть тех, кто должен был защищать Временное правительство, либо равнодушно отнеслись к октябрьскому перевороту, как его достаточно долго называли сами большевики, либо сами активно в нем участвовали.