На фоне усиленного цифровизацией дефицита полупроводников, который создал напряжение во многих отраслях, российские власти и бизнес весь 2021 год спорили о возможных путях развития отечественного производства компонентов. В итоге сформировалось три очень разных сценария: от подготовки к технологической изоляции через мягкий трансфер технологий до продолжения плотного сотрудничества с зарубежными вендорами. Почему в политике импортозамещения стоит вскоре ожидать замены пряника кнутом, объясняет корреспондент отдела медиа и телекоммуникаций Никита Королев.
Корреспондент отдела медиа и телекоммуникаций «Ъ» Никита Королев
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Корреспондент отдела медиа и телекоммуникаций «Ъ» Никита Королев
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
В 2021 году стало окончательно ясно, что начавшийся еще в конце 2020 года кризис поставок полупроводников будет только усиливаться. Слишком высокая загрузка мощностей азиатских предприятий и нарушение логистики поставок привели к подорожанию компонентов на российском рынке на 20–40% и, соответственно, росту цен на технику. Стоимость видеокарт взлетела в разы, ноутбуков и системных блоков — на 20–30%, смартфонов — на 38%. И вопрос не только в цене — компонентов просто не хватает, в том числе, например, для автомобилей.
На этом фоне и с учетом ажиотажа вокруг цифровизации вялотекущая не первый год дискуссия властей и бизнеса вокруг импортозамещения в микроэлектронике вдруг стала острой и актуальной. В итоге, как в известной басне, сложилось три вектора сил.
Сторонники первого — ряд высокопоставленных чиновников Минпромторга и аппарата правительства, а также руководители радиоэлектронных предприятий, основанных еще в советские годы — тянут воз в сторону полной технологической изоляции. Они подчеркивают риски как ужесточения санкций США, так и экспансии азиатских гигантов. А единственно верный путь видят в том, чтобы забыть о рынке и ударить на опережение, жесткой рукой регулятора заставив крупнейших потребителей, включая банки и госкорпорации, переходить на отечественные решения. Защитники этого трека, как полководцы, склонившись над картами, обозначают черточками возможные пути прорыва обороны противника. Только карты эти не тактические, а дорожные.
Если отбросить иронию, их позицию можно понять.
2021 год показал, что бюро промышленности и безопасности США может буквально за день оставить российские вузы без необходимого для обучения специалистов софта, а производителей электроники — без оборудования.
Но риск подхода в том, что производители, залитые государственными деньгами, замедлят развитие своих продуктов — ведь спрос будет гарантирован, рынок распределен. О качестве, эффективности, стоимости можно не беспокоиться.
«Силовой» сценарий смущает не только потребителей техники и софта, но и сторонников второго пути — молодых управленцев из Минцифры, и даже владельцев и топ-менеджеров ряда производителей, ориентированных все-таки на рыночную экономику. Они считают идею возвращения к госплану и гарантированному спросу тупиковой. Эта группа, трезво оценивая как риски технологической блокады, так и несостоятельность «шокового импортозамещения», продвигает идею мягкого трансфера зарубежных технологий в РФ. Все второе полугодие она пыталась подобрать подходы к иностранным вендорам, чтобы склонить их к локализации. Сторонники этого вектора признают необходимость перехода на российское ПО и оборудование, но настаивают, что сначала его нужно сделать адекватным потребностям клиентов.
Этот путь осложняют в первую очередь риски конкуренции с западными поставщиками, в том числе после локализации, и трудность переговоров с ними.
Третий вектор сложился вокруг крупных корпоративных потребителей, далеких от громких политических слоганов. Они считают, что технологическое импортозамещение в России и все, что ему сопутствует (долгие совещания, спорные постановления, протекционизм),— не более чем попытка чиновников выполнить собственные KPI, чтобы к концу отчетного периода отрапортовать «значительному лицу» о победах. Публично сторонники этого пути соглашаются с необходимостью поддержки российских производителей, однако на деле и дальше планируют покупать надежные и более продвинутые западные решения. Фактически они выступают за то, чтобы оставить все как есть. Риск такого подхода очевиден: от очередных санкций никто не застрахован.
Участники рынка, с которыми я общаюсь, склонны считать, что «наибольшим рычагом» в текущей ситуации обладают «силовики» и сценарий «шокового импортозамещения» в итоге возобладает — реализуясь в том числе через механизм сквозных проектов.
При этом всем очевидно, что затея дорогая, сложная и рискованная, угрожающая многочисленными технологическими сбоями, которые мы можем увидеть уже в 2022 году.
По сути, речь идет о тотальной поддержке нескольких крупных российских производителей электроники, которые на бюджетные деньги будут изобретать технологии десятилетней давности. Конечным потребителям, в первую очередь из госсектора, придется осваивать устаревшие от рождения российские планшеты и ноутбуки, в которых не будет необходимых программ. Клиентам банков, перешедших на отечественные сервера,— обновлять постоянно зависающие мобильные приложения.
Но есть и хорошие новости: российский рынок бытовой электроники будет тотально зависеть от иностранных поставщиков еще лет десять. Так что рядовые граждане вряд ли будут действительно вынуждены покупать отечественные ноутбуки, планшеты и телефоны, которые «боятся пыли и сырости и стоят дороже мотоцикла».
