концерт классика
Концертом в Большом зале консерватории Российский национальный оркестр открыл новый концертный сезон. В программе концерта были исполнены симфонии Дворжака и Чайковского. Почти не узнала худрука РНО Михаила Плетнева ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА.
Вообще-то говоря, от Михаила Плетнева обычно можно ожидать чего угодно, но только не романтики. Именно поэтому две просто-таки исполненные чувствительности симфонии, поставленные в программу открытия, вызывали некоторые опасения. Фортепианная и дирижерская холодность Михаила Васильевича, его сухость, невозмутимость, всегда вызывали восхищение у одних слушателей и резкое неприятие других, но и те и другие давно привыкли к подобным качествам маэстро. Однако, кажется, в равной степени неожиданно как для публики, так и для самого дирижера с каждым сезоном господин Плетнев неудержимо меняется, приобретая все новые и новые исполнительские и дирижерские черты, к тому же сохраняя свои лучшие качества — блестящую технику, перфекционизм, прекрасный вкус и исключительную тонкость исполнения.
Лиризм, трогательный и пронзительный,— вот чего не было в нем раньше. Не было этих обаятельных, раскрепощенных и остроумных интонаций в первой части знаменитой Девятой симфонии Дворжака. И нежных, милых, добрых и каких-то грустных медленных частей тоже раньше как-то не наблюдалось. А теперь слушаешь и диву даешься, каким очарованием наполнил известный от первой до последней ноты, обычно громыхающий классических хит дирижер, от которого меньше всего этого можно было ожидать.
А можно ли было ожидать от первого концерта сезона, которые, кажется, в принципе не бывают удачными (достаточно вспомнить невнятное открытие рношниками сезона прошлого), такого блеска, стилевой точности, эмоциональности? Если не считать излишне прямолинейного, грубого звука гобоиста Андрея Рубцова, в третьей части Четвертой симфонии Чайковского порядком подпортившего безупречные пиццикато, да еще пары неаккуратностей валторн, оркестр играл почти безупречно. Особенно это касалось струнных — фирменной составляющей РНО, не потерявшей в качестве даже после ухода многих музыкантов в формально конкурирующий Национальный филармонический оркестр России, более известный как "спиваковский". Скрипки, альты, виолончели и контрабасы звучали гладко, жирно и очень вместе, а певучесть музыкальных фраз Чайковского давалась им удивительно свободно и легко.
Нетипичные для первого концерта в году овации, которые публика устроила оркестру и дирижеру (аплодисменты стоя, крики "спасибо!" с балкона, требования бисов), понятны и объяснимы — всеобщее настроение на концерте и после него было такое, будто не открывают сезон, а закрывают. Казалось, вот выйдешь на улицу, а там середина мая, теплая ночь, каникулы, отпуска, гастроли и целое лето впереди.