В преддверии Рождества берлинский Staatsballett (балетная труппа Берлинской государственной оперы) сообщил, что снимает с репертуара балет «Щелкунчик» как минимум на сезон, чтобы разобраться с обнаруженными в нем элементами расизма, сексизма и колониальной идеологии. Убрать из афиши самый кассовый и востребованный в период зимних школьных каникул спектакль — все равно что лишить детей елки и Санта-Клауса. Решение театра вызвало бурную реакцию и спровоцировало в Германии новую волну обсуждений «культуры отмены». О главном театральном скандале берлинского сезона — Ольга Гердт.
В дивертисментных эпизодах классического «Щелкунчика» нашли не только расизм, но и сексизм (как в арабском танце)
Фото: Eventpress Hoensch / picture alliance / Vostock Photo
В дивертисментных эпизодах классического «Щелкунчика» нашли не только расизм, но и сексизм (как в арабском танце)
Фото: Eventpress Hoensch / picture alliance / Vostock Photo
Реконструкцию «Щелкунчика» 1892 года осуществили в берлинском Staatsballett российские постановщики, исследователь старинных балетов Юрий Бурлака и хореограф Василий Медведев. Постановка обошлась театру в €1,5 млн и держалась в репертуаре с 2013 года — с перерывом на те три сезона, когда в театре шла версия хореографа Начо Дуато, не столь востребованная и любимая публикой.
«Это ни в коем случае не cancel culture»,— заверяет в интервью, опубликованном сразу в двух изданиях, Bild и Berliner Zeitung, исполняющая обязанности интенданта Staatsballett Кристиана Теобальд. Из этого интервью все и узнали, что «Щелкунчика» театр в этом сезоне больше не покажет, а что будет дальше, зависит от того, насколько удастся отредактировать балет в духе нового мышления. Тот факт, что спектакль, поставленный Юрием Бурлакой и Василием Медведевым,— реконструкция «Щелкунчика» 1892 года, фрау Теобальд, конечно, смущает. Редактировать балет, собранный на основе архивных изысканий ровно с целью соответствовать духу и букве «того», а не «этого» времени, автоматически означает нарушить авторские права создателей — хореографа Льва Иванова и сценариста Мариуса Петипа. Такая же беда, сокрушается фрау Теобальд, с «Баядеркой» и прочей классикой, транслирующей стереотипные представления колониального времени о других национальностях и культурах.
Ревизия «Щелкунчика» вписывается, таким образом, в контекст глобальной борьбы с расизмом и колониальной оптикой. Борьбы, которую лично Кристиана Теобальд бескомпромиссно ведет во вверенном ей театре после скандала с темнокожей артисткой кордебалета Хлоей Лопес Гомес. После того как с Лопес Гомес не перезаключили контракт, танцовщица припомнила театру как расистские реплики балетмейстера Барбары Шредер («Она сказала, меня не должны были брать в балет, потому что я черная»), так и моменты дискриминации действием — белый грим на коже в «Лебедином». Поднялся скандал на весь белый свет. Пережившая в Staatsballett четырех интендантов в качестве их «зама» фрау Теобальд, оставшаяся в театре «за главного» после внезапного ухода двух последних интендантов — Саши Вальц и шведа Йоханнеса Оймана, приняла удар на себя и встала на сторону бунтарки. С Лопес Гомес продлили контракт, выплатили ей компенсацию €16 тыс., а уличенную в расистском поведении балетмейстершу отправили посещать специально организованные для всех сотрудников театра «антирасистские курсы».
Хлоя Лопес Гомес, надо заметить, из театра все-таки ушла, но запущенный ее легкой рукой механизм «перевоспитания» работает. Как выяснилось, «перевоспитания» не только людей, но и балетов. Еще осенью 2020 года фрау Теобальд решила поддержать коллег из Парижской оперы, вступивших в борьбу против предполагаемых проявлений расизма на сцене (и blackfacing, и whitefacing). На сайте Staatsballett она заявила о готовности прошерстить и собственный репертуар, чтобы «выявить устаревшие и дискриминационные методы исполнения, увидеть и переоценить традиции в новом свете».
Искать рассадник колониальной заразы долго не пришлось — его успел обозначить еще последний интендант Йоханнес Ойман, когда заявил, что «Щелкунчика» в прежнем его виде — с карикатурными китайцами и чернолицыми детишками — показывать больше нельзя. А что именно надо «подчистить», подсказал Шотландский балет, о решении которого устранить «карикатурные элементы» из арабского и китайского танца в «Щелкунчике» сообщила газета Daily Mail. В своем интервью фрау Теобальд критикует именно эти танцы, но прибавляет, что в арабском танце из берлинского спектакля фигурируют еще и «женщины из гарема» — это не расизм, но столь же недопустимый сексизм.
Создатели балета, как рассказал “Ъ” один из них, хореограф Василий Медведев, вовсе не прочь пойти навстречу. Более того — уже ходили. Еще в 2015 году случилась первая распря насчет «блэкфейсинга» в их «Щелкунчике»: эпизода в дивертисменте, где на сцену выходили загримированные под арапчат мальчик и девочка. Бурлака и Медведев хотя и опирались в этом на первоисточник, но спорить не стали, и с тех пор дети выходили на сцену в коричневых (аутентичных) комбинезонах, но с белыми незагримированными лицами. Однако на сей раз, говорит Медведев, о своих претензиях театр авторам даже не сообщил. О том, что спектакль снимают, он лично узнал из социальных сетей. По его словам, китайский и арабский танцы, как созданные скорее в духе первоисточника (а не по его букве), корректуре в принципе поддаются. А вот что в условно ориентальных танцовщицах можно увидеть именно «женщин из гарема», постановщики даже и вообразить не могли.
С тем, что из-за пары-тройки сцен, длящихся несколько минут, надо убирать из афиши весь огромный балет целиком, мало кто готов согласиться — это как лечить головную боль гильотиной. И пресса ярится по поводу отмены «Щелкунчика» уже несколько дней. «Staatsballett видит проблему "Щелкунчика" в семенящих китайцах? Но это не более чем с любовью сделанный шарж. За это весь балет с репертуара не снимают»,— пишет автор статьи «Климат безопасности» в Berliner Morgenpost. И, назвав случившееся новой формой «идеологической опеки», призывает заглянуть в конституцию ФРГ, где все еще написано черным по белому: «Искусство, наука и образование — свободны».
Bild собирает круглый стол с политиками и интеллектуалами, чтобы, уже давясь от истерического смеха, обсудить то, что и по более серьезным поводам не формулировалось раньше так наотмашь: мы снова в обществе, где на нас снова напяливают моральный «корсет», объясняя, что и как думать. А Frankfurter Allgemeine Zeitung уже в подзаголовке статьи, посвященной «Щелкунчику», вопрошает: «Публику что, держат теперь за идиотов?» И не в силах сдержать праведный гнев (и правда, как можно отнять у детей на Рождество балет, безобиднее которого только погремушки?), повторяет вопрос в финале. Как самый насущный и наболевший: так за кого мы держим публику — «за тупых? за расистов? за тупых расистов?»
Чем дальше, тем больше обсуждение «Щелкунчика» выходит в немецких СМИ за рамки дискуссии «о танцах». Как будто пресловутая гиря только теперь, благодаря отмене «Щелкунчика», наконец дошла до полу: кто может вообще что-то решать за кого-то в вопросах творчества? Да и за маленьких людей, оставшихся без праздника, обидно. А если кто-то и впрямь хочет выступить против «расизма», справедливо резюмирует Frankfurter Allgemeine Zeitung, то пусть берет пример с ABT (Американский балетный театр), где в роли Мари в «Щелкунчике» в 2019 году вышла на сцену чернокожая девочка.