конкурс награды
Фестиваль в Сан-Себастьяне завершился так, как и подобает последнему крупному кинособытию 2004 года, отмеченному откровенной политизацией кинематографа. Главный приз "Золотая раковина" присужден фильму ирано-иракского производства на самую что ни на есть актуальную тему. Из Сан-Себастьяна — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Картина-победительница носит название "Черепахи умеют летать" и снята иранским курдом Бахманом Жобади в Ираке, в курдском лагере беженцев на границе с Турцией. В фокусе фильма — орды осиротевших детей, которые под началом их ровесника, харизматического лидера по прозвищу Спутник, выживают, собирая мины и продавая их через посредников представителям ООН. Многие дети в результате адской работы лишились рук и ног, причем в фильме эти травмы не имитируются, просто малолетние актеры играют самих себя. Главный сюжет вращается вокруг безрукого мальчика, наделенного талантом прорицателя, и его сестры, тоже на вид совсем девчонки, изнасилованной солдатами Саддама Хусейна и кочующей с малолетним слепым сыном.
Концентрация ужасов в этом фильме, причем ужасов не кинематографических, а вполне натуральных, физически ощутимых, зашкаливает за все мыслимые пределы. Как ни странно, при этом в картине есть юмор — в сценах, где беженцы под руководством Спутника устанавливают телевизионную тарелку и ждут, словно вести о конце света и приходе мессии, сигнала о том, когда же американцы начнут вторжение в Ирак. Вторжение происходит. Принесет ли оно счастье героям фильма — вопрос открытый и скорее риторический, поскольку эта история кончается еще одной трагедией: девочка топит нежеланного сына и сама бросается с обрыва. Трудно оспаривать вердикт жюри: по эмоциональному воздействию это действительно был самый сильный фильм фестиваля. Но он наверняка породит новую дискуссию о мере допустимой правды и о том, всегда ли в искусстве цель облагораживает средства.
Остальные решения жюри не столь радикальны, скорее их можно назвать средневзвешенными. В качестве вызова воспринято разве лишь то, что председатель жюри классик латиноамериканского романа Марио Варгас Льоса (при содействии итальянки Лауры Моранте, грузина Дито Цинцадзе и американца Тома ди Силло) обошел своим вниманием все испанские и аргентинские фильмы, которые на этом фестивале обычно имеют свою негласную призовую квоту. Возможно, потому, что они сделаны на полутонах и только косвенно отражают язвы современного общества. Например, в фильме "Пес Бомбон" показано, как немолодой мужчина, ставший жертвой экономической депрессии, возвращается к жизни благодаря чудесному аргентинскому догу. Но победили картины, которые говорят прямым текстом.
За лучший сценарий награжден ирландский "Омах" Пита Трэвиса — реконструкция теракта 1998 года (Ъ рассказывал об этом фильме в предыдущем репортаже). Горану Паскалевичу достался спецприз жюри за "Зимний сон" — метафору современной Югославии, объятой болезнью аутизма. Актуальные политические мотивы присутствуют даже в датской картине "Братья", награжденной за актерские работы Ульриха Томсена и Конни Нильсен. И только китаянка Су Джинглей признана лучшим режиссером за аполитичную мелодраму "Письмо незнакомки" по новелле Стефана Цвейга. Да еще фильму "Девять песен" Майкла Уинтерботтома, комбинирующему сексуальные сцены с рок-музыкой, жюри присудило приз за изобразительное качество этого кислотного эксперимента.
В целом же фестиваль, следуя генеральной линии этого года, оказался жестко привязан к политике. Продолжение "линии" можно было видеть также в откровенно левой ориентации наиболее заметных фильмов — от документального опуса "В поисках Фиделя" Оливера Стоуна, где кубинский Команданте имеет возможность бесконтрольно навешивать зрителям лапшу на уши, до "Наперекор злу" — игровой короткометражки Резы Парсы, самым непристойным образом прославляющей террориста-камикадзе. К слову пришлось и явление под занавес фестиваля Ванессы Редгрейв, чей имидж правозащитницы вызывает некоторые интеллектуальные и моральные сомнения. На сей раз она приехала, правда, с извинительной целью — поддержать своего сына Карло Габриэля Неро, не слишком удачливого режиссера, в чьем фильме "Лихорадка" сыграла муки совести буржуазки и богачки.
В этом антибуржуазном контексте к числу безнадежно левых я чуть было не причислил документальную картину "Под прицелом" местного режиссера Этерио Ортеги Сантилланы. В ней показано, как двое мужчин с женами и детьми живут под охраной бодигардов и все время рискуют стать жертвами неких таинственных сил, поскольку включены этими силами в расстрельный список за свои убеждения. Эта ситуация в фильме обрисована чрезвычайно энигматично, так что даже некоторые испанцы, присутствовавшие на просмотре, подумали, что героев преследуют спецслужбы за баскский национализм. На самом деле выяснилось, что герои, наоборот, вызвали на себя гнев экстремистов ЭТА за то, что примкнули к испанской Социалистической партии и, стало быть, изменили делу баскской свободы. Таким образом, в сан-себастьянском левом марше баски неожиданно шагнули правой.
К политике попытался примкнуть и Давид Греко, режиссер фильма "Эвиленко", снятого в итало-российской копродукции по-английски с Малколмом Макдауэлом в главной роли. Авторы переименовали на англо-украинский манер монстра Чикатило: по-нашему его фамилия звучала бы как Зленко. Но главное новшество трактовки в том, что монстр изображен убежденным коммунистом старой формации и оппонентом горбачевской перестройки. На чьей стороне был бы Чикатило, простите, Эвиленко, явись он на свет сегодня в Ираке или Ирландии, можно только догадываться.