|
Дело выдержки |
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Из аборигенных сортов винограда абхазские виноделы собираются делать вино исторического значения |
Ручная работа
Это выяснилось недавно — я, приехав в Сухуми, беседовала с министром экономики Абхазии, и он похвалился первым в республике крупным бизнес-проектом, запущенным в 2001 году и уже дающим хорошие результаты. Речь шла о заводе "Вина и воды Абхазии", выкупленном частными лицами в 1999 году,— сегодня завод платит в бюджет больше налогов, чем все остальные предприятия республики.
— То есть, вы хотите сказать, что вина "Псоу", "Лыхны" и "Диоскурия", которые продаются в Москве, производятся в Сухуми? — уточнила я.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Главный винодел завода "Вина и воды Абхазии" Валерий Авизба (слева) помнит директора Николая Ачба (справа) еще мальчишкой. Директор продолжает семейные традиции — его дед Николай Ачба (на портрете) возглавлял завод и был известным в Советском Союзе виноделом |
Проводить меня на винный завод, расположенный где-то на окраине Сухуми, я попросила знакомого журналиста Руслана Тарбу.
Пока мы идем по заросшей кустарником городской промзоне, Руслан рассказывает, что когда-то винзаводом Абхазия никого бы не удивила. Когда-то Абхазия была знаменита табачными, чайными и ореховыми плантациями; ореховый завод по спецзаказу поставлял ореховое варенье ко двору английской королевы; табак закупался компанией Philip Morris; ну а грузинский чай, который выращивался в том числе и в Абхазии, знал и в отдельных его проявлениях ценил весь Советский Союз.
Руслан вырос в семье табачного мастера, его отец 35 лет проработал на сухумской табачной фабрике, готовил рецептуру табака. "В семье все время шутили, что меня нашли в табачных кустах",— улыбается мой проводник.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| У каждого вина свой день розлива. Единственное на заводе крепленое вино "Букет Абхазии" разливают в бутылки холодным способом — в крепленом вине сочетание сахара и спирта такое, что бактерии в нем не выживают |
Сейчас табачная фабрика тоже работает, но только на внутренний рынок — выпускает сигареты "Апсны" (в переводе — Абхазия) и "Астра". Руслан с ностальгией вспоминает советское время — тогда понимали, какая выгодная культура табак, несмотря на трудоемкость — в табачном производстве еще не придумали альтернативы ручному труду. Эта культура и сегодня перспективная. Но чтобы ее культивировать с прежним успехом, необходимы большие капиталовложения, а откуда их взять?
— Это консервный завод,— Руслан показывает в сторону большого обшарпанного здания.— Раньше его продукция продавалась по всему Союзу, а сейчас они делают только лимонад и только для Абхазии.
Лимонад, кстати, вкусный, в России такого давно нет, а пить его можно прямо из автомата, настоящего советского, на котором написано "Соки-воды" или "Газ-вода". Мы с коллегой пили и вспоминали такие любимые "Буратино" и "Колокольчик" из своего детства.
"Мы завоевали свою нишу и сидим в ней прочно"
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Абхазские вина прошли полное тестирование и получили международное признание: на международных конкурсах и дегустациях за последние три года эти вина взяли более 30 золотых и серебряных медалей |
— Как нам найти директора? — спрашиваем у рабочего в синей спецодежде.
— Вам Ника нужен? — дружелюбно улыбается рабочий и поправляется.— Я имею в виду директор наш, Николай Ачба? Идемте, я вас провожу.
Идем в соседний корпус. Рабочий рассказывает, что директора все знают еще с тех пор, когда он мальчишкой приходил на завод с отцом, тоже директором. Поэтому и зовут его Ника, по привычке.
Николай Ачба действительно гораздо моложе своих сотрудников. Жестом приглашает нас сесть, а сам разбирается по телефону, почему еще не пришли вагоны со спиртом, потом перезванивает куда-то и сообщает, что они в Адлере.
В кабинет заходит немолодой мужчина, тоже в спецовке. "Наш винодел и главный винодел Абхазии Валерий Борисович Авизба",— представляет его директор.
— Ну, вас, наверное, коммерческие тайны интересуют,— улыбается Ачба.— С чего начнем?
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Из сорта "ркацители" делают белые полусладкие вина "Псоу" и "Диоскурия" — судя по объемам продаж, российский потребитель эти вина уже оценил |
— Ну, начали с самой главной тайны,— смеется Ачба.— Во сколько нам обходится бутылка — не скажу. Но завод реализует вино по $2-3 за бутылку. Остальная накрутка как раз за дорогу, растаможку и еще магазины накручивают.
Частное предприятие "Вина и воды Абхазии" было основано в 1999 году на базе госкомпании "Абхазвино". Московский бизнесмен Николай Ачба уговорил своих друзей вложить в проект деньги — взяли в аренду завод, полностью его реконструировали, провели капитальный ремонт, завезли итальянское оборудование и в 2001 году открыли производство. Для начала выпускать стали пять наименований вин: "Лыхны", "Апсны", "Псоу", "Букет Абхазии", "Анакопия", которые были популярны еще в советские времена. Начинали с 250 бутылок в год. А в этом году контрактом предусмотрены уже 2 млн бутылок. Основной потребитель — Россия, недавно к ней присоединились Прибалтика и Белоруссия, а в конце года география поставок обогатится за счет Средней Азии. Эксклюзивный договор о реализации вина в России завод заключил с фирмой "Аспект-Трейд" — именно эта фирма рискнула вложиться в практически не работающий убыточный винзавод в одном из самых нестабильных регионов Кавказа.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ, "Ъ" |
| Абхазские полусладкие вина занимают одну нишу с грузинскими |
— $3 млн. В Абхазии это был первый крупный коммерческий проект с участием российского бизнеса. И, надо сказать, сегодня инвесторы не жалеют. За прошлый год прибыль составила около $700 тыс., а за первое полугодие этого уже $500 тыс. Конечно, вложения мы еще не отбили, но года через два это сделаем. Ведь мы работаем не только на покрытие инвестиций, но и на расширение производства, осваиваем новые виноградники. Сегодня у нас около 100 га виноградников, а к концу года освоим еще 100. В этом году мы основали водочное производство, планируем открыть коньячную линию. То есть с коммерческой стороны проект успешный.
— Когда все начиналось, все боялись в частные руки отдавать завод,— вспоминает главный винодел Валерий Авизба.— Сейчас мы понимаем, что это был оправданный риск. Мы за три года завоевали свою нишу и сидим в ней прочно. В какой-то момент решили выставлять наши вина на международные дегустации и конкурсы. И стали это делать постоянно. За последние три года наши вина взяли около 30 медалей золотом и серебром. Вот, к примеру, на международном конкурсе вин "Золотой грифон" в 2003 году получили две золотые и две серебряные медали.
Вино, победившее смерть
Каждый год завод выпускает новые вина. В 2003-м таких было пять: красные сухие "Чегем" и "Радеда", полусухие "Амра" и "Эшера" и белое сухое "Диоскурия". Ачба говорит, что все они прошли полное тестирование и, судя по продажам, уже нашли своего покупателя. И еще объясняет, откуда появились их названия: "Радеда" значит "свадебное"; "Диоскурия" — название древнего города, который по преданию находился на территории нынешней Абхазии. "Эшера" — родина президента Владислава Ардзинбы, а еще там в 1992 году, во время грузино-абхазского конфликта, шли самые ожесточенные бои. Сейчас в этом месте разбиты заводские виноградники. "Чегем" — название абхазского села, где родился знаменитый писатель Фазиль Искандер. "Фазиль наш друг и поклонник наших вин,— говорит Авизба.— Он был на дегустации 'Чегема' и даже пошутил, что ему гонорар причитается за название".
Однако самыми популярными у потребителя до сих пор остаются "Апсны", "Лыхны" и "Псоу" — это видно по динамике продаж. Вообще, с каждым годом спрос на абхазские вина растет.
Ачба с увлечением рассказывает о том, что в будущем, когда вырастут местные виноградники, затраты на производство будут меньше, появится возможность экспериментировать, создавать новые вина, в том числе марочные.
— Сегодня винограда наши крестьяне выращивают мало,— объясняет Авизба.— И он нам не всегда подходит. За виноградом, предназначенным для заводского вина, нужен специальный уход. Он должен расти в определенном месте. Вы же знаете, что один и тот же сорт, выращенный на разных склонах, дает разное вино. А если мы будем мешать весь виноград, собранный крестьянами, то это будет не очень хорошее вино. Для нас главное качество вина, поэтому мы не торопимся. И поэтому для нас так важно, чтобы выросли наши виноградники. Мы, конечно, покупаем виноград и у частников, но не у всех — отбираем, смотрим. Много сырья, виноматериала пока привозного, из Молдавии например. Из Аргентины мы везем бекмез — виноградный мед. Он нужен, чтобы регулировать сахар в вине. Знаете, что еще по советскому законодательству нельзя было использовать сахар в вине? За это была сразу тюрьма. Но и сегодня это правило всех виноделов. Вот поэтому мы используем винный мед из Аргентины. Что еще? Бутылки покупаем в Чехии, пробки в Португалии. Да-да, что вы удивляетесь? По качеству мы не нашли в России такие бутылки, которые нас бы удовлетворили. А пробки качественные именно в Португалии — все российские производители заказывают их там. Спирт раньше мы возили из Краснодарского края, но поскольку там ни у кого нет экспортных лицензий, то приходится из Татарии везти.
— Это же дорого!
— Ну раз мы это делаем, значит, не дорого. В Абхазии для абхазского и российского бизнеса есть существенные льготы. И пригнать вагон спирта из Казани стоит не так уж и много.
— Вы какое вино любите? — спрашивает меня Ачба и, не дожидаясь ответа, дает команду секретарю: давайте-ка угостим гостей нашим новым вином!
— А вы какое пьете? — спрашиваю я.
— Только свое,— в один голос отвечают директор и главный винодел.
— Я на этом вине вырос,— продолжает Ачба.— Мое любимое "Чегем", которое мы изобрели с Борисовичем. Борисович тоже его любит, правда?
Авизба с достоинством кивает.
— И еще я люблю "Эшеру". Вы были когда-нибудь в Эшере?
— Это где речка Гумиста? Были в 92-м.
— Будете ехать обратно, посмотрите налево — там теперь наши виноградники.
— Не слишком смело называть вино по месту, где было пролито столько крови?
— А может, в этом и смысл? — говорит Авизба.— Жизнь, победившая смерть.
Секретарь приносит бокалы с красным вином "Эшера".
Солнечный склон
На старенькой иномарке Ачбы едем на ближайший виноградник. Он находится на склоне горы за селением Мерхиул, где родился Лаврентий Берия. Когда-то на этом склоне были грузинские дома — после войны они опустели и спустя семь лет их разрешили снести. Деревья выкорчевали, заложили виноградник — сегодня его обслуживают 15 человек и два трактора.
— Место выбрано не случайно,— говорит Ачба.— Южный склон, здесь целый день солнце, внизу река. Мы построили оросительные сооружения, но вообще виноград не любит много влаги.
Поднимаемся в гору. Ачба берет в ладонь и пробует на вес уже почти спелые грозди "изабеллы".
— С войны от виноградников госсектора остались крохи,— говорит директор.— По мировым меркам, чтобы посадить виноград и получить первый урожай, надо потратить четыре года и довольно большие деньги, которых в Абхазии не было. Вот поэтому госсектор пока не тянет. Мы восемь лет жили в блокаде, нам не разрешали ничего завозить — только соль и хлеб. Открыл границу Путин. Знаете, наши виноделы любят Путина, мы за него всем коллективом голосовали. И вот, как он открыл границу, мы смогли завозить саженцы, удобрения. Случился прорыв. Сейчас нас консультируют крупные специалисты из России, Молдавии, Украины, нам помогает ялтинский институт виноградарства и вина "Магарач", мы работаем с институтом виноградарства Краснодарского края. Там, кстати, очень сильная винодельческая школа.
За полчаса на этом горном склоне мы узнаем, что сорт "изабелла" виноделы не любят, потому что он гибридный, завезен из Америки; что по этой причине на международные конкурсы вина из "изабеллы" стараются не отправлять, а вот на российских конкурсах абхазские вина из "изабеллы" взяли золото, потому что российский потребитель к ним относится лучше.
— Между прочим, общепризнанный факт: в условиях Абхазии "изабелла" дала такой эффект, что наши старики его всю жизнь пьют и по 130 лет живут,— говорит Ачба.
Из винограда "изабелла" на заводе делают вино "Лыхны", "Эшера", "Радеда", "Букет Абхазии". Из сорта "каберне" — "Апсны", "Амра" и "Чегем". Из "ркацители" с добавлением "рислинга" и "совиньона" — "Псоу", "Анакопия", "Диоскурия".
— Землю для виноградников мы находим с помощью ученых,— рассказывает винодел.— Сначала отбираются пробы. Вот приезжают к нам специалисты из НИИ плодоводства Молдавии, берут пробу почвы, увозят в институт на исследование. Исследование стоит $5,5 тыс. А после этого выдают свои рекомендации. Потому что под отдельные сорта винограда нужна отдельная почва. Это очень важная работа, и она будет все востребованнее. Сейчас мы открываем хозяйство-питомник, где будут вестись работы по изучению и культивированию заграничных сортов винограда, которые раньше здесь не сажали. Это 11 сортов, в том числе известные "каберне", "рислинг", "совиньон". До сих пор эти сорта мы завозили. Еще у нас есть интересный проект по виноградарству: нам удалось сохранить примерно 25 аборигенных сортов винограда, которые тысячелетиями выращивали на территории Абхазии. Мы провели огромную работу — у крестьян собирали какие-то отдельные корни, саженцы, потому что эти сорта почти вымерли. И теперь сделаем вино, которое будет иметь самую настоящую историческую ценность — "Ауасырхва", "Качич".
— Через пять лет нам уже хватит и своего сырья,— говорит Ачба.— Виноградники вырастут. Планируем до 500 га их площадь довести. Это не просто рабочие места. Тут нужны навыки специальные, это каторжный труд. Абхазцы и каторжный труд несовместимы,— смеется Ачба.— Здесь такой климат, что палку воткнешь, она корни пускает. На народе это сказывается. Что же, будем привлекать и работников со стороны.
Спрашиваю, будет ли завод поднимать цены на свое вино.
— Это вино уже заняло свою нишу и дороже не станет,— отвечает Ачба.— Никто не будет покупать бутылку за 500 рублей. Французские вина дороже, потому что там другие затраты, выдержка несколько лет. Там в основном сухие вина. Наши вина называются ординарными. Наши и грузинские вина в основном полусладкие, это занятая нами ниша. Полусладкие вина выдерживать нельзя, а сухие можно. Но к марочным винам мы еще придем. Я говорил, что мы экспериментируем. Марочное вино мы хотим делать из тех виноматериалов, которые будем получать с наших виноградников. Создаем пока небольшое опытное хозяйство для начала.
Солнце спускается к соседнему склону. Мы возвращаемся на завод.
Сила традиций
Идем по цехам. Работники в белых халатах или синих спецовках, на линии — "Букет Абхазии", у каждого вина свой день розлива. Чистые помещения, блестящие трубопроводы из нержавейки — все как и положено самому современному заводу.
— Почему вы стали виноделом? — спрашиваю я Ачбу.
— Так вы не знаете самого главного,— смеется Валерий Авизба.— Его дед — знаменитый человек, Николай Ачба. Он строил этот завод, и это он автор вина "Апсны" и вашего любимого "Псоу".
— Когда я родился, у нас дома гостил главный винодел СССР Орешкин Николай Васильевич,— говорит директор.— Они с дедом были друзьями, он и назвал меня в честь деда. Вот тогда, наверное, и судьба моя определилась. После смерти деда директором завода был мой отец, Владимир Ачба. Он учился в Краснодаре, а я поехал учиться в Москву. Это разные школы виноделия, и мы с отцом все время спорим, какая лучше.
— Вам, наверное, отец помогал осваивать виноделие? Когда отец — директор завода, сыну дорога проторена.
Ачба усмехается:
— Отец мне всячески препятствовал. Я фактически рос на заводе, работу какую-то выполнял. Когда закончил институт, надел белый халат и пришел на летучку, все сотрудники заулыбались — меня помнили. А отец прищурился: это кто там в белом халате? Снимайте-ка халат, поработаете пока рабочим. Все, конечно, были удивлены. Я-то уже с образованием высшим был, а меня простым рабочим. Но ничего, поработал. Зато все ступени прошел, все цеха. В конце концов, я благодарен ему за то, что всего добился сам.
В цехе, где фильтруют и обрабатывают вино, какой-то рабочий здоровается с директором: "Здравствуй, Ника".
— Все помнят меня еще ребенком, представляете, как это трудно, чтобы тебя слушались,— смеется Ачба.
Водочный участок. Последнее слово в производстве — угольная фильтрация с использованием серебряного напыления. Так, например, делают водку "Русский стандарт".
Холодильное отделение. Ачба говорит, что есть вина, которые требуют обработки холодом. А вот оборудование для обработки теплом — в основном для десертных вин. Полусладкие вина разливаются при температуре 55 градусов — только так можно убить бактерии. Крепленое вино, тот же "Букет Абхазии", разливается холодным способом — при таком балансе спирта и сахара бактерии не выживают. Это вино даже дома какое-то время можно держать открытым. Полусладкое же надо обязательно хранить в холодильнике.
Спирт в натуральные вина не добавляют. Когда говорят о спирте в вине, объясняет Ачба, речь, как правило, идет не о добавленном спирте, а о спирте естественного брожения. Только в крепленом "Букете Абхазии" есть добавленный спирт.
Цех виноматериалов. Начальник Александр Осия угощает нас вином, "которое нравится всем женщинам" — "Лыхны". Осия говорит, что в цехе работают шесть человек. "Так мало?" — удивляюсь я.
— Когда я в этом цехе работал, тут всего трое было,— рассказывает Николай Ачба.— А тогда производили больше. Мы сегодня еще не вышли на уровень советских времен — около 12 млн бутылок в год, за три года в Москву продали 3 млн бутылок. Хотя сейчас мы спокойно можем около 10 млн бутылок в год выдавать, работая в одну смену. И каждый год объем производства будем увеличивать. Контракт с нами заключили на десять лет вперед.
— Вы все время говорите о хорошем качестве,— говорю я.— Не боитесь, что скоро появятся подделки вашего вина, с этим-то как бороться будете?
— Когда мы только начали работать, ко мне обращались несколько бизнесменов из России, предлагали быстрые деньги: выпускать под нашей маркой не очень качественное вино, которое разливали бы в Москве — ну то, что сейчас как раз и делают с некоторыми известными винами,— говорит Ачба.— Если бы мы согласились, все затраты за год окупились бы. Но я почти не думал — отказался, решил, что доброе имя дороже. Эти деньги мы за несколько лет заработаем, но зато все будут знать, что наше вино качественное, хорошее. А с подделками будем бороться, у нас есть для этого ресурсы.
ОЛЬГА АЛЛЕНОВА