В клубе "Б-2" состоялся сольный концерт Майкла Джира — экс-лидера одной из самых радикальных групп 1980-1990-х годов Swans и недавно распущенного проекта Angels of Light, а также автора прозаических текстов, по экстремальности не уступающих Уильяму Берроузу и маркизу де Саду. Отправившаяся на концерт ИРИНА Ъ-КУЛИК была готова к самому худшему.
Про Майкла Джира рассказывают, что он не помнит нескольких лет своей жизни. В пятнадцать лет он ушел из своей благополучной семьи к хиппи, а несколько лет спустя очнулся, совершенно не представляя, что он делал все это время. Но, во всяком случае, когда в начале 1980-х годов Майкл обнаружился в андерграундных клубах Нью-Йорка, где он выступал со своей группой Swans, хиппи он точно не был. Яростный скрежет адских машин, на который походила музыка пионеров индастриэла, была бесконечно далека от экологически чистой психоделики "детей цветов". И даже когда индустриальный лязг сменился вкрадчивыми, тишайшими, бесплотными балладами, которые Майкл Джира исполнял сначала со Swans, а затем с новым проектом Angels of Light, на его музыке продолжал лежать отсвет какого-то потустороннего, не вполне человеческого мира, того самого, который увлеченно исследовали многие герои экспериментального рока 1980-х, видевшие в музыке не то оккультную практику, не то экстремальные перформансы в духе "театра жестокости".
Некоторые из этих экстремалов и эзотериков и сейчас блуждают где-то в сумеречной зоне, а их концерты вроде московских выступлений Coil оставляют весьма убедительное ощущение встречи с потусторонними силами. Другие же, как и подобает зрелым и немолодым людям, очеловечились и даже стали проявлять некую сентиментальность. Вот и Майкл Джира предстал перед московской публикой в облике едва ли не кантри-певца. Высоченный, массивный пятидесятилетний мужчина в ковбойской шляпе, добротном костюме, казаках и с акустической гитарой в руках совсем не вязался ни с готическими, убаюкивающими в сладкие кошмары колыбельными, которые он еще недавно записывал с Angels of Lights, ни с той мазохистски-безжалостной исповедью, которой оказалась его проза. Человек на сцене явно не собирался никого пугать, шокировать или завораживать. Первая же песня прозвучала с безыскусностью даже не старой доброй рок-баллады, а какого-то баптистского псалма под гитару. В вещах с нового альбома Майкла Джира "I am Singing to You From My Room" и в старых композициях Swans и Andgels of Light уже не было не то что шумов, не было даже музыки, только настоятельная потребность донести до слушателя какое-то сообщение, не нуждающееся ни в каких эффектах, ни в каких звуковых изысках. Но чем дальше человек на сцене под бренчание гитары то нашептывал, то почти выкрикивал свои песни, тем более зыбким становилось ощущение немудрящей обыденности всего происходящего, а та самая упомянутая в названии комната, из которой Джира пел свои баллады, отодвигалась все в более и более таинственную зону. Похожее ощущение засасывающей, опасной близости к какой-то совершенно иной, хотя и обманчиво похожей на скучную повседневность реальности мне доводилось испытывать разве что на выступлениях Петра Мамонова. Но про Мамонова-то с первого взгляда понятно, что он — обитатель какого-то другого, безнадежно искривленного мира. Что же до Майкла Джира, то он выглядел скорее человеком, который, долгое время пространствовав в каких-то запредельных пространствах, каким-то образом все же смог оттуда выбраться. И вот сейчас, еще не вполне доверяя вернувшимся земным ощущениям, заново пробует голосовые связки и гитарные струны, в то время как на подошвах его грубых ковбойских сапог, возможно, еще сохранились частицы почвы неведомого здесь химического состава.