Перед концертом МАЙКЛ ДЖИРА ответил на вопросы Ъ.
— Актуально ли для вас сегодня понятие "контркультура", одной из икон которой стала группа Swans?
— Я крайний индивидуалист и больше всего ценю свою личную свободу, особенно сейчас, когда я понимаю, что жить мне осталось не так уж много. Да и вообще, я не понимаю, что такое "контркультура". Как можно быть против чего-то, внутри чего ты находишься и что находится внутри тебя. Уже полвека мы существуем в окружении множества образов, которые повсюду,— телевидение, рекламные щиты, обложки журналов. Невозможно отгородиться от этого или отделить реальное от фальсифицированного — фикция может обладать собственной подлинностью. Бесполезно отделять массмедиа от реальности — они давно стали ее частью. Любой образ, каково бы ни было его происхождение, воздействует на нас, формирует наши влечения, желания или страхи. Моя ответственность состоит в том, чтобы выделить в этом непрерывном потоке образов и ощущений некий подлинный опыт.— Помимо музыки вы занимались и литературой. Недавно на русском языке вышел сборник вашей прозы. Что из того, что невозможно сделать в музыке, можно осуществить в тексте?
— Я не думаю об этом, что бы я ни делал, я делаю только для себя, хотя, конечно, замечательно, если кто-то еще сможет воспользоваться этим. Я не придумываю истории и не пытаюсь проиллюстрировать какую-то идею. Все начинается с какого-нибудь одного предложения или образа, который вызывает к жизни следующий образ или новую цепочку слов. Мои тексты растут, подобно раковой опухоли. Примерно так же происходит и в музыке — я никогда не сочинял по правилам, не обучался композиции, мы просто скапливали шумы и звуки, пока в их массе не зарождалось некое движение.
— Ваши предельно откровенные и жестокие тексты и ваша музыка, построенная на предельно громком звуке, воздействуют не на интеллектуальном или эмоциональном, а на физиологическом уровне. Одни считали это едва ли не насилием, другие воспринимали музыку Swans как своего рода терапию, этакую форму целительства звуком.
— Я не могу сказать, что мы хотели кого-то исцелить. Но мы действительно стремились к тому, чтобы наша музыка обладала силой прямого физического воздействия. В ранний период существования Swans для меня была очень важна традиционная тибетская музыка с ее ритуальными, шаманскими и магическими функциями. Многих эта энергетика Swans пугала, в ней видели какую-то черную магию и дьявольщину. Я же считаю, что мы работали с возвышенными и позитивными силами, что же до бога и дьявола, то я никогда не делал между ними различия.