Событие недели — "Ничья земля" (No man`s Land, 2001) Даниса Тановича, боснийско-французская совместная постановка, получившая "Оскар" за лучший иностранный фильм (15 июля, РТР, 0.45 ***). Земля, конечно, никакая не "ничья", а "ничейная": действие происходит на узкой полоске между сербскими и боснийскими окопами во время югославской трагедии 1990-х годов. Международный триумф фильма стал своего рода выражением статус-кво, достигнутого мировым сообществом по вопросу, как вообще реагировать на гражданскую войну в Европе в конце ХХ века. Да, конечно, "Подполье" (Underground, 1995) Эмира Кустурицы победил в свое время в Канне, но сразу же заслужил столь хлесткие обвинения в отсутствии политической корректности и чрезмерной симпатии к единой Югославии, что режиссер обиделся и пообещал больше никогда не снимать кино. Танович же снял идеально корректную драму, формулу бессильного и непреклонного пацифизма, что-то вроде "Кукушки" Александра Рогожкина, только с плохим концом, предсказуемый, но все равно покоряющий своим балканским темпераментом и мужицким юмором фильм. После столкновения штурмовых групп в ничейном окопе оказываются трое солдат: босняк, серб и еще один босняк, которого можно в принципе в расчет не принимать, поскольку он лежит, тяжело раненный, на мине-ловушке, которая взорвется, если только он пошевелится. Сначала антагонисты, еще охваченные воинственным пылом, пытаются прикончить друг друга, потом постепенно обретают более или менее человеческий облик. Мораль ясна: в трагедии не виноват ни один из них — ни брутальный крестьянин-босняк из сожженной деревни, напоминающий ковбоя из вестернов с Гойко Митичем, ни сербский студент-очкарик, жертва воинского призыва. Гнев режиссера переносится на ооновских миротворцев, которым не нужны проблемы, а нужен только пиар и достаточное количество порножурналов. А заодно на местных полевых командиров, обожающих телесъемки и комически делающих вид, что понимают по-английски. Ну заодно и на тележурналистов, для которых три заложника этнической ненависти в одном окопе — идеальный сюжет для вечерних новостей. Кажется, Танович не задумывается, что сам в определенной степени такой же телевизионщик, успешно торгующий чужой кровью. Тем не менее онтологический пессимизм югославского кино спасает "Ничью землю" от банальности.
Еще одним событием недели стал бы, если бы не показывали его в издевательски раннее время, шедевр Генри Левина "Путешествие к центру земли" (Journey to the Center of the Earth, 1959), фильм--кладезь спецэффектов, которые и ныне производят не меньшее впечатление, чем 45 лет назад (10 июля, "Первый канал", 6.20 ****). Дорогу к сердцу Земли жюльверновские ученые находят в Исландии, а на поверхность выбираются через жерло сицилийского вулкана. В пути им попадаются фосфоресцирующая река, пещера с гигантскими грибами, соляные дюны и гигантские доисторические рептилии, сначала пытающиеся пожрать исследователей, но затем довольствующиеся на завтрак раненым собратом. Для оживляжа Левин включил в состав экспедиции ныне забытую красотку Арлен Даль и дополнил сюжет романа открытием Атлантиды. Одним словом, чистое кинематографическое наслаждение, наивное и изощренное одновременно.Но больше всего на неделе жестких урбанистических фильмов. "Спящие" (Sleepers, 1996) — один из лучших и самых двусмысленных фильмов Барри Левинсона, рефлексия о праве на месть и горечи отмщения, полемика с голливудскими традициями, утверждающими право на "жажду смерти" (10 июля, РТР, 23.00 ****). Некогда, просто шляясь по улицам Нью-Йорка, мальчишки невзначай стали убийцами. Украли тележку с хот-догами да этой самой тележкой и придавили невзначай насмерть человека. В тюрьме им пришлось пережить бесконечные унижения и сексуальное насилие со стороны надзирателей. Освободившись, каждый из них постарался забыть о прошлом: кто-то стал прокурором, а кто-то — уличным головорезом. Своим обидчикам они спустя годы отомстили изощренно, беспощадно, холодно, но в общем-то случайно: так получилось, что распрямилась пружина боли. Понимаешь, что героям вроде бы положено сочувствовать, но получается не очень. Зрителю приходится скорее влезть в шкуру священника, сыгранного Робертом де Ниро и колеблющегося между десятью заповедями и законом улицы, который в конце концов оказывается сильнее и делает из него лжесвидетеля и соучастника.
О таких же диких уличных нравах и "Злые улицы" (Mean Streets, 1973) — первый фильм, в котором Мартин Скорсезе нашел свой стиль и свою тематику и где впервые отличились тот же де Ниро и гениальный Харви Кейтель (15 июля, НТВ, 0.10 ****). Квартал "Маленькая Италия", нервная камера, которая в квазидокументальной манере следит за парнями, мечтающими и обреченными стать королями ночной улицы, императорами баров, "крутыми корешами". Реальность плохо согласуется с гангстерской мифологией: кузен-психопат постоянно ищет проблемы на свою голову и головы друзей, один из друзей пытается проповедовать согласие в мире, построенном на насилии, еще один влюблен в девушку, больную эпилепсией и потому не годящуюся в подруги "настоящему мужчине". Забавно, что на киносайтах в США можно найти письма эпилептиков, которые благодарят Скорсезе за то, что он единственный, кто так точно и деликатно обратился к теме этой болезни.
"Сто дней в Палермо" (Cent Jours a Palermo, 1984) тоскливого Джузеппе Феррары стоит смотреть потому, что там в последний раз появился на экране великий Лино Вентура (14 июля, ТВЦ, 19.55 **). Он сыграл там итальянского генерала Далла Кьезе, назначенного префектом Палермо, попытавшегося покончить с мафией и спустя всего сто дней расстрелянного вместе с женой в автомобиле. Скучноватое, претендующее на документальность, но честное кино.