Движение «Голос» подготовило аналитический доклад об изменениях, внесенных в избирательное законодательство со времени последних думских выборов 2016 года. По подсчетам экспертов, всего в закон о выборах депутатов Госдумы были внесены 19 поправок, почти треть из них — всего за четыре месяца до старта кампании. Авторы доклада отмечают, что в России не соблюдается принцип стабильности законодательства. Эксперты отмечают, что, хотя многие страны изменили свое избирательное законодательство из-за пандемии, только российское приблизилось к иранскому после ограничения пассивного избирательного права лиц, признанных причастными к деятельности экстремистских организаций.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Эксперты движения «Голос» подсчитали, что с 2016 года в закон о выборах депутатов Госдумы 19 раз вносились поправки. В докладе говорится, что 12 поправок были существенными, семь из них (то есть более половины) были приняты в последний год, причем шесть — менее чем за четыре месяца до начала избирательной кампании.
Самый большой блок поправок, по мнению авторов доклада, касается ограничения пассивного избирательного права. Так, в мае 2020 года Госдума расширила перечень уголовных статей, осужденные по которым лишаются пассивного избирательного права.
Теперь осужденные (в том числе условно) к лишению свободы за преступления средней тяжести лишаются права быть избранными до истечения пяти лет со дня снятия или погашения судимости.
Всего в пункте перечислены полсотни составов преступлений, включая «дадинскую» ст. 212.1 (неоднократное нарушение порядка организации либо проведения публичных мероприятий), ч. 2 ст. 280 (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), ч. 2 ст. 207.2 (публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия). Спустя год после принятия этих поправок Госдума лишила пассивного избирательного права лиц, признанных причастными к деятельности экстремистских или террористических организаций. По мнению авторов доклада, «произвольность» новой нормы закона была проиллюстрирована отказами избиркомов в открытии избирательных счетов бывшему главе московского штаба Навального Олегу Степанову и главе Красносельского района Москвы Илье Яшину. К законодательным новеллам, усложняющим участие в выборах политическим оппонентам, в «Голосе» относят нормы о гражданах-иноагентах, которые хоть и не лишены пассивного избирательного права, но обязаны указывать свой статус во всех документах, начиная от заявления о выдвижении кандидатуры до избирательного бюллетеня.
Более позитивно доклад оценивает иные новеллы, внесенные согласно решениям Конституционного суда (КС). Речь идет о поправках, лишающих ЦИК права отказать в заверении списка одномандатников партии, если в каких-то округах вписано более одного кандидата. Теперь ЦИК может только исключить из него тех или иных кандидатов. Также Госдума в соответствии с решением КС поправила закон в части обжалования отказа в регистрации кандидата: теперь это можно сделать и в вышестоящей комиссии, и в суде, но в пятидневный срок вместо десятидневного. Кроме того, Госдума перенесла в законодательство решение КС об уведомлении избиркомами кандидатов об обнаруженных в их документах неточностях.
Также доклад напоминает, что за пять лет ужесточились требования к заполнению подписных листов, и избиратели теперь должны своей рукой вписывать ФИО и дату, что замедляет процесс сбора подписей и увеличивает шансы их отбраковки из-за плохого почерка. В то же время на выборах регионального уровня кандидаты получили возможность собирать подписи онлайн через портал Госуслуг.
Кроме того, право наблюдать за выборами получили общественные организации, прошедшие через фильтр общественных палат; ЦИК получил право требовать у Роскомнадзора блокировки незаконной агитации в интернете; добавилась возможность многодневного голосования и расширились основания для голосования вне участка; было разрешено сокращать информацию о кандидатах в бюллетенях, если их в нем больше десяти. В то же время авторы доклада отмечают, что объективно оценить эти новеллы позволит только практика их применения.
Авторы доклада отмечают, что с 2016 года число партий, имеющих право на участие в выборах, сократилось с 74 до 32.
Авторы доклада считают действующие нормы о ликвидации партий «не вполне продуманными», в результате чего оказались ликвидированы несколько достаточно активных партий, что повлияло на политическую конкуренцию. Количество принятых существенных поправок, а также их плотность в последние месяцы, по мнению авторов доклада, говорит, что принцип стабильности законодательства как гарантии от злоупотребления не соблюдается: «В международной практике речь прежде всего идет о стабильности составов и порядка формирования избирательных комиссий, нарезки округов и самого дизайна избирательной системы. Однако в РФ не было еще ни одной федеральной избирательной кампании, которая прошла бы без существенного изменения правил».
Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин отмечает, что для поправок, лишающих избирателей пассивного избирательного права, у власти фактически нет объяснения. Эксперт указывает на размытость формулировок и на свободное толкование в применении к Илье Яшину и Олегу Степанову еще до вступления в силу судебного решения о признании Фонда борьбы с коррупцией (внесен Минюстом в реестр иноагентов) экстремистской организацией:
«По сути, это чрезвычайное законодательство».
Политолог сравнивает эту норму с избирательными практиками Ирана, где «Совет стражей конституции» имеет право без объяснения причин снять с выборов любого кандидата. По мнению главы Фонда развития гражданского общества Константина Костина, в ходе пандемии многие страны вносили процедурные изменения в свое избирательное законодательство, расширяющие, в частности, возможности удаленного голосования: «В США за счет распространения практики голосования по почте в выборах президента приняло рекордное количество избирателей». Мировыми тенденциями он считает и ограничение избирательного права: «Сейчас во всем мире приходит осознание, что национальным государствам надо опираться на собственные ресурсы и силы, потому что никто помогать особо не будет. Пандемия и вызванные ей кризисы стали очень сильным триггером этих настроений».