От Дональда до Дональда

Сообщение о том, что в Америке тихо скончался бывший министр обороны Дональд Рамсфелд, немного не доживший до своего 90-летия, утонуло в потоке других горячих новостей о военно-политическом противостоянии Востока и Запада, продолжающемся во всех стихиях и в киберпространстве.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В России уход видного военного остался почти незамеченным. А зря. Потому что нынешнюю ситуацию в российско-американских отношениях, включая их ключевой компонент — вопросы стратегической безопасности и стабильности, во многом предопределила деятельность Дональда Рамсфелда.

Это было в ту полузабытую у нас эпоху, когда господин Рамсфелд возглавлял Пентагон в республиканской администрации Джорджа Буша-младшего и имел репутацию одного из самых влиятельных «ястребов» в Вашингтоне.

В свою очередь, нынешний президент США демократ Джо Байден в ту пору был всего лишь главой сенатского комитета по иностранным делам, не имея возможности принимать ключевые решения и позиционируя себя оппонентом главной оборонной инициативы Белого дома того времени — проекта будущей системы американской национальной противоракетной обороны (НПРО).

Надо сказать, что этот ключевой оборонный проект, который Вашингтон стал активно продвигать вскоре после того, как президентом США после выборов 2000 года стал Джордж Буш-младший, а Бориса Ельцина в Кремле сменил Владимир Путин, и породил первую после распада СССР по-настоящему глубокую трещину в фундаменте российско-американских отношений.

Убрать эту трещину, в итоге ставшую для отношений двух стран роковой, к сегодняшнему дню так и не удалось.

Ровно 20 лет назад, летом 2001 года, в Москву один за другим прилетали ключевые члены администрации Джорджа Буша, без особого успеха пытаясь объяснить логику создания НПРО и снять опасения российской стороны по поводу того, что этот проект обнулит договоренности, обозначенные в договоре по ПРО 1972 года. И тем самым сделает гонку вооружений неконтролируемой.

Каждому новому американскому гостю в Москве тогда задавали один и тот же неудобный вопрос: каковы параметры будущей системы американской национальной противоракетной обороны и как они соотносятся с договором 1972 года?

Ответ был весьма расплывчатым и сводился к тому, что, дескать, вы требуете от нас невозможного, точные параметры НПРО пока неизвестны, поскольку, чтобы определить конфигурацию будущей системы, нужны будут новые испытания, которые как раз и запрещены договором по ПРО.

Поэтому будем реалистами: соблюсти договоренности 70-х годов прошлого века, к сегодняшнему дню ставшие «анахронизмом», в любом случае задача нереальная.

Такова была американская позиция на переговорах того времени, которая вызывала в российской столице активное неприятие и растущую озабоченность.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Летом 2001 года на пути в Москву, где ему предстояло провести очередной раунд непростых переговоров, шедших по замкнутому кругу, «ястреб» Дональд Рамсфелд сделал сенсационное заявление о том, что он не видит препятствий для создания вместе с Россией новой основы для стратегического партнерства. И вообще недалек тот час, когда Москва может превратиться из активного противника идеи нового противоракетного щита в ее сторонника.

Глава Пентагона в какой-то момент решил, что у него получилось договориться, учитывая, что его собеседником будет министр обороны Сергей Иванов — лицо, как он слышал, близкое к президенту Путину, человек, знающий Запад и к тому же свободно говорящий по-английски.

Однако из этой затеи ничего не вышло.

Москва и Вашингтон так ни о чем и не договорились. По возвращении домой разочарованный глава Пентагона заявил: «Я думаю, что в России до сих пор в какой-то степени присутствуют старое мышление Холодной войны и страх перед Западом. А наша страна — это открытое общество. И они это знают».

Примечательно, что до провальных переговоров 2001 года Дональд Рамсфелд в разные годы приезжал в Россию еще целых девять раз. Первая его поездка состоялась аж в 1974 году, когда он сопровождал тогдашнего президента США Джеральда Форда во Владивосток на встречу с советским генсеком Леонидом Брежневым. Тогда во Владивостоке была достигнута «прорывная» договоренность об ограничении стратегических вооружений, по сути инициированная договором по ПРО 1972 года.

Поэтому когда спустя четверть века Дональду Рамсфелду в Москве сурово напомнили о том, что, дескать, не стоит отказываться от наследия предшественников в вопросе ПРО, для него это, должно быть, выглядело конфузом. Ведь он и был тот самый предшественник — вместе с президентом Джеральдом Фордом, и это было его же собственное наследие, которое он сам же и счел необходимым адаптировать к реалиям XXI века.

В целом деятельность Дональда Рамсфелда в разных администрациях США — это история взаимного непонимания Москвы и Вашингтона, демонстрирующая всю его глубину.

В полной мере это непонимание и нежелание слышать друг друга проявилось в период правления 45-го президента США Дональда Трампа, увлеченно крушившего те договоренности, которые до него не успела доломать предыдущая республиканская администрация.

Что же касается новой американской администрации президента Джо Байдена, в свое время оппонировавшего главе Белого дома в Сенате США, то ее отношение к наследию Дональда Рамсфелда останется интригой ближайших лет.