|
Последний "черный понедельник" |
 |
| Фото: AP |
Прелюдия
Кризис фондового рынка 1987 года до сих пор остается загадкой для аналитиков. Полного единодушия относительно причин краха нет, что внушает опасения о возможности повторения ситуации тех лет. Настроения на фондовом рынке перед крахом не предвещали ничего плохого. Трейдеры жили пятилетним "бычьим" рынком. Начиная с августа 1982 года индекс Dow Jones демонстрировал уверенный рост. Но в конце 1985 года это движение заметно ускорилось. Если за три года до этого индекс поднялся на 30%, то в последующие два — к августу 1987-го — Dow Jones удвоился, поднявшись к отметке 2700 пунктов. Конечно, подъем не шел непрерывно. И в 83-м, и в 85-м, и в 86-м, и даже в 87-м наблюдались продолжительные периоды стагнации, однако все они сменялись новым мощным подъемом. Поэтому и остановка в августе в районе 2700 пунктов не выглядела чем-то необычным.
В начале октября Dow Jones плавно пополз вниз, в середине месяца это движение ускорилось. В пятницу, 16 октября, индекс съехал на 5%. А 19 октября 1987 года случился крах — Dow Jones рухнул с 2246 пунктов до 1738 пунктов, потеряв, таким образом, 22,6%. Всего же с середины августа, когда была достигнута максимальная историческая отметка, индекс уменьшился на треть. За это время стоимость крупнейших компаний США снизилась на $1,5 трлн.
На следующий день на рынке наблюдалась настоящая свистопляска. Дальнейшее падение индекса перемежалось взлетами. По итогам 20 октября Dow Jones показал рекордный на тот момент однодневный подъем — 102 пункта. А 21 октября был установлен новый рекорд — 187 пунктов за день. Однако общую ситуацию изменить не удалось. На достигнутых отметках индекс просуществовал до начала 1988 года и лишь к августу 1989 года вернулся к вершинам августа 1987-го.
Запрограммированный крах
После произошедшего обвала появилось несколько теорий, объяснявших, почему такое стало возможно в хорошей в общем-то экономической ситуации. По отдельности указанные причины не могли бы привести к столь тяжелым последствиям, но их сочетание фондовый рынок подкосило.
При расследовании первое подозрение пало на производные инструменты — на них обратила внимание комиссия, уполномоченная правительством расследовать крах. Согласно официальному заявлению, взамен старой практики покупки акций стала использоваться покупка прав на акции. Вследствие этого создавались опасные перекосы — покупались ведь права, а сами акции оставались на рынке.
Однако к тому времени производные инструменты на финансовые активы существовали недолго (см. "Деньги" #26 от 28 июля 2003 года), поэтому о перекосах, возникших к 1987 году, пожалуй, всерьез говорить не стоит. Производные использовались прежде всего для хеджирования рисков падения стоимости акций. Технически это выглядело так. Инвестор покупал акции и держал их у себя. В начале падения рынка продавалось некоторое количество соответствующих фьючерсов — обычно на индекс S&P 500. В результате портфель хеджировался, и при падении инвестор избегал значительных убытков. При дальнейшем падении для уравновешивания рисков продавался еще некоторый объем фьючерсов. И так далее в полном соответствии с теорией хеджирования (см. "Деньги" #60 от 24 мая 2004 года).
Однако у этой теории был, как выяснилось, один существенный недостаток. Предполагалось, что рынок будет двигаться плавно, а 19 октября движение вышло совсем другим. Инвесторы с утра бросились продавать фьючерсы, соглашаясь на любую цену. Желающих купить по понятным причинам было мало. И котировки этих фьючерсов (на S&P 500) на 15 пунктов оторвались от своей реальной стоимости, если считать ее по котировкам акций. Эту разницу тут же заметили арбитражеры. Их техника была более проста: одновременная продажа акций и покупка фьючерсов. Результат — 15 пунктов прибыли без риска, но при этом поток дополнительных поручений на продажу акций на бирже.
Не осталась вне подозрений и компьютерная торговля. К тому времени она была уже весьма популярна у трейдеров. Речь идет о компьютерных программах, которые выдают торговые приказы в зависимости от динамики рынка. В основном такие программы использовали знаменитые принципы "черепашек" (см. "Деньги" #40 от 15 октября 2002 года), которые ориентировались на тенденции, господствовавшие на рынке. До краха в течение пяти лет тенденция была однозначна — вверх. Прибыли аккумулировались огромные, а программы согласно своему принципу выдавали приказы на дальнейшие покупки. В октябре рост приостановился, соответственно, программы выдали приказы на продажу акций — и мощный поток таких заявок стал причиной обвала.
Считается также, что кризис усугубила недостаточная ликвидность рынка. На NYSE в то время (впрочем, как и сейчас) существовал институт так называемых специалистов. К ним стекались заявки на покупки и продажу, и при равенстве цен эти заявки удовлетворялись. В "черный понедельник" такой механизм работать перестал. Заявок на продажу было очень много, а покупателей "специалисты" найти не могли. В результате торги по отдельным акциям были остановлены на несколько часов. Тем временем паника набирала обороты, и продавцы соглашались на все меньшие цены, лишь бы избавиться от своих бумаг.
Впрочем, все эти моменты дали о себе знать непосредственно во время обвала. Есть более фундаментальные факторы, которые поставили рынок перед пропастью. Как правило, среди них выделяют ставшую уже вечной проблему американской экономики — торговый и бюджетный дефициты. Именно они виновны в ослаблении доллара на мировых рынках в последнее время. Официальные лица не раз делали заявления по этому вопросу и как решение предлагали снизить курс доллара. У инвесторов это вызвало вполне логичное желание вывести деньги из номинированных в долларах активов. Процентные ставки по государственным бумагам США резко пошли вверх — доходность долгосрочных облигаций взлетела с 7,5 до 10%. Деньги с рынка акций уходили на рынок облигаций.
Нельзя забывать и об общей переоцененности акций в то время. Пятилетний "бычий" рынок, конечно, подкреплялся удачами в экономике, но прибыль компаний росла все же меньшими темпами, чем котировки их акций. В результате широко используемый показатель P/E (отношение стоимости компании к ее прибыли) для S&P 500 в октябре 1987 года поднялся до 1:20, хотя среднее историческое значение составляло примерно 1:15.
Государственное вмешательство
Вместе с тем отличие "черного понедельника" от краха 1929 года было разительным. Государство активно участвовало в нормализации ситуации. Федеральная резервная система (ФРС) обеспечила рынку дополнительную ликвидность — в том числе за счет дополнительного выпуска государственных ценных бумаг. По официальной информации, в период с 7 октября по 4 ноября этих бумаг было куплено на сумму $2,2 млрд. Проводились и "словесные интервенции". Новый глава ФРС Алан Гринспен уверял общественность в том, что ФРС будет источником ликвидности для финансового сектора в той степени, в какой это потребуется.
Непосредственно в момент обвала рынка власти помогали фондовым игрокам через банки. К 30 октября реальная ставка ФРС упала на 179 базисных пунктов, благодаря чему банки смогли обеспечить дополнительное финансирование фирмам, предоставляющим услуги торговли на фондовом рынке. Как следствие, несколько смягчился эффект снежного кома по требованиям к обеспечению открытых позиций.
После кризиса в США были сделаны соответствующие выводы. Значительные изменения появились в правилах работы бирж. На NYSE запретили те формы программного трейдинга, которые, по мнению экспертов, становились катализатором в случае резкого снижения котировок. Кроме того, на NYSE и CME был введен механизм остановки торгов в подобных ситуациях. Отныне торги должны были останавливаться на час, если индекс Dow Jones снижался более чем на 250 пунктов в день, и на два часа, если падение превышало 400 пунктов. Так что теперь можно с уверенностью говорить о том, что одномоментное падение котировок в 1987 году стало крупнейшим в истории США — больше такое не произойдет по техническим причинам.
После "черного понедельника" стало очевидно, что существующих мощностей биржам недостаточно. В результате многие из них, в том числе и NYSE, занялись модернизацией собственных компьютерных и торговых систем. С тех пор их возможности существенно превышают необходимые при ежедневных операциях.
Если говорить о последствиях краха 1987 года для экономики, то они стали неожиданностью для современников. Экономисты ожидали рецессии, подобной той, что была в 1930-х годах. Однако в последующие два года ничего такого не наблюдалось, а финансовая система практически не пострадала благодаря интервенциям ФРС. Более того, в условиях небывало низких цен на бирже, которые, тем не менее, не повлияли на ее оперативную деятельность, многие компании приняли решение о выкупе собственных акций. Во многом это способствовало быстрому возрождению рынка.
В итоге больше всего от краха пострадал Wall Street. За год после "черного понедельника" работу потеряли около 15 тыс. человек, трудившихся в финансовом секторе страны.
К этому сектору и прежде всего к фирмам, работающим на фондовой бирже, было приковано внимание общественности. После "черного понедельника" перед NYSE каждый день собиралась толпа частных инвесторов, желавших вживую понаблюдать за дальнейшим крушением американского рынка. Такового, как уже было сказано, не произошло, а последующий рост котировок несколько утихомирил пострадавших. Тем не менее в литературе крах 1987 года до сих пор описывается как ужасное происшествие. Упоминается и популярная шутка тех времен, когда инвестору, позвонившему своему брокеру, отвечают, что тот уже повесился, и предлагают услуги его заместителя.
Для крупных инвестиционных компаний потери были не столь значительны, как это кажется на первый взгляд. Отделы, занимающиеся рынком акций, действительно потеряли деньги и кадры, так как руководство не ожидало его скорого восстановления. Зато отделы, ведающие облигациями, праздновали успех: рост цен на этом рынке был феноменальный.
Очищение фондового рынка способствовало новому витку в развитии американской экономики. После того как в 1990 году США выиграли войну в Персидском заливе, а президентом стал демократ Билл Клинтон, она показала невиданный ранее непрерывный рост — на протяжении 10 лет. Фондовый рынок достиг фантастических высот — и столкнулся с новым кризисом. Но это уже другая история.
АЛЕКСЕЙ БАЙБАКОВ