фестиваль кино
В атмосфере повышенной бдительности полиции и на фоне протестов французских профсоюзов открылся 57-й Каннский фестиваль. Фильм открытия "Плохое воспитание" смотрел АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Попадая в Канн, сразу ощущаешь некоторое напряжение. Хотя вроде все по-прежнему: огромные щиты на Круазетт, рядом с отелем Carlton на лужайке выставлены два стула с надписями "Joel" и "Ethan" (для братьев Коэн), вовсю рекламируют "Трою" с Брэдом Питтом. Но при входе в фестивальный дворец как никогда зверствует охрана, а по набережной под громкую восточную музыку курсирует машина, на которой в виде граффити запечатлен недвусмысленный антиамериканский жест.
До конца не разрешен и конфликт с профсоюзами, хотя после переговоров министра внутренних дел Жан-Пьера Раффарена с президентом профсоюза Unedic Дени-Готье Саваньяком достигнуто перемирие. А генеральный директор фестиваля Вероник Кайя дипломатично говорит, что должны быть учтены интересы всех сторон и что фестивалю небезразличны проблемы работников второго звена, без которых не было бы киноиндустрии и фильмов. Впрочем, и первое звено готово поддержать протестующих в лице наиболее левых радикальных режиссеров, среди которых герой баррикад 1968 года Жан-Люк Годар. Жив курилка, и его новый фильм даже участвует в официальной программе.
В общем, политические проблемы и турбуленции современного мира обещают окрасить нынешний фестиваль особым образом. И тем не менее открытие состоялось. Его героем стал Педро Альмодовар со своим новым фильмом "Плохое воспитание". После двух общепризнанных шедевров — "Все о моей матери" и "Поговори с ней", в которых критики находили элементы богоискательства, испанский режиссер сделал картину очень личную, довольно мрачную и лишенную того искрометного юмора, которым славился бывший маргинал и хулиган Альмодовар. Здесь есть почти все его ключевые темы: мотив творчества (как в "Законе желания"), мотив перемены пола (как в "Моей матери"), мотив совращения и мести (как почти во всех фильмах режиссера).
У "Плохого воспитания" сложная, даже путанная структура. Режиссер Энрике ищет сценарий для будущей постановки. К нему приходит школьный товарищ Игнасио, с которым он не виделся много лет и с которым некогда его связывала больше чем дружба. В католической школе Игнасио был жертвой сексуальных домогательств учителя, впоследствии стал наркоманом и транссексуалом и в конце концов, как выясняется, погиб. Но если не он, то кто же под его именем предлагает сюжет для съемок? Фильм, который снимается, и реальность не совпадают, характеры персонажей оказываются обманчивыми, как обманчива их внешность, как непостоянен даже их пол. Ясно одно: фильм в достаточной степени антиклерикальный, хотя господин Альмодовар и отрицает это.
Картина приоткрывает корни мировоззрения режиссера, самого прошедшего через опыт католической школы и получившего в наследство мир, полный страха, вытеснения и подавления инстинктов. В то же время это фильм о запретной любви, и если Альмодовар разоблачает самого отрицательного из своих героев как священнослужителя, то оправдывает его как потерявшего голову влюбленного.
Один из лучших фильмов Педро Альмодовара назывался "Женщины на грани нервного срыва". Несмотря на откровенный гомосексуальный имидж режиссера, душу его фильмов составляли женщины, которых играли замечательные актрисы — Кармен Маура, Виктория Абриль, Мариса Паредес, Пас Вега, Джеральдина Чаплин. На сей раз на грани нервного срыва оказались мужчины. И очарование исчезло. Хотя талантливый мексиканец Гаэль Гарсия Берналь и его партнеры со знанием дела фланируют на высоких каблуках, неподдельных женщин в этой картине явно не хватает.
Тем не менее начало фестиваля, которое в Канне почти всегда выходило натужным, на этот раз оказалось вполне на уровне. Помимо Педро Альмодовара его героем стал председатель большого жюри Квентин Тарантино. Они не конкуренты, ни один не в конкурсе и соперничать могут только экстравагантностью одежд, к которой оба склонны (еще до открытия господин Тарантино был замечен в рубашке с аппликациями в виде роз). Третьим экстравагантным персонажем Канна-2004 мог бы стать Никита Михалков, возглавляющий жюри короткометражного конкурса Cinefondacion. В этом назначении прочитывается символический смысл: ровно десять лет назад Квентин Тарантино выиграл Каннский фестиваль, Никита Михалков занял второе место. Нынешний фестиваль — ремейк того старого, десятилетней давности. Все похоже, те же культовые персонажи, только век другой и мир вокруг стал совсем другим.