Дизайнер ЛУИДЖИ КОЛАНИ ответил на вопросы ИРИНЫ Ъ-ШИПОВОЙ.
— Вы родились и выросли в Берлине и до переезда в Париж учились в Берлинской академии искусств. Но то, что вы делаете, абсолютно не похоже на немецкий дизайн, для которого характерны функционализм и предельная простота форм...
— Немецкого дизайна не существует. Единственное, чем прославилась Германия,— это школа "Баухауз". Но "Баухауз" — это же строительство собачьих будок. Как можно живого человека, мягкого и округлого, поместить в квадратную коробку? Разве только в гроб, когда он уже не окажет сопротивления. Германия пошла по пути западной философии формы, ей абсолютно чужд Колани-дизайн, по духу насквозь восточный.— Вы знамениты своей бескомпромиссностью. Большинство фирм, на которые вы работали, вы покидали со скандалом. Почему?
— Я никому не позволю мне что-либо диктовать или навязывать. Я, наверно, единственный свободный человек в мире дизайна, который никому ничем не обязан и все решает сам. Я инвестирую миллионы в свою работу — для поддержания промышленников в состоянии нервозности, чтобы они не могли расслабиться, в этом удовольствии я не могу себе отказать.
— Вы проповедуете философию мягких, округлых форм, но в то же время за ними скрывается сила и жесткость.
— Именно. Мягкие, округлые, соответствующие человеческой природе формы обладают невероятной силой. Вот Россия, например, абсолютно восточна в своем отношении к форме. Посмотрите на форму русских военных самолетов — они округлы и динамичны. Такая форма, как и философия, ее породившая, обречены на успех и выживание.
Я бы очень хотел восстановить свои связи с Россией. В конце 80-х у меня был довольно тесный контакт с конструкторами из НАМИ, Туполев был заинтересован моими разработками скоростных самолетов. К сожалению, с началом перестройки эти контакты оборвались. Я думаю, подобное сотрудничество могло бы быть очень плодотворным, так как в нашей дизайнерской философии много общего.
— Вы не находите в Германии должного понимания и тем не менее живете здесь?
— Временно. Я знаю, что в один прекрасный момент я сложу чемодан и уеду в Китай. Куплю себе там на одном из южных островов маленький домик с кусочком земли и небольшим прудом и буду целый день наблюдать плещущихся в нем уток. Это же высшее наслаждение для дизайнера — наблюдать это удивительное существо, которое с равным изяществом двигается под водой, над водой, на земле и в воздухе. И этот универсальный механизм, созданный Господом Богом,— всего-навсего маленькая глупая утка, которую вечером, скорее всего, съедят.
— Ваши проекты настолько опережают свое время, что часто так и остаются в единичном экземпляре или реализуются в промышленности спустя 20-30 лет. Вам это не надоело?
— Усталость я испытываю только физическую. Моя голова переполнена проектами на ближайшие пятьдесят лет. Мы живем в очень глупом мире, который должен быть редизайнирован. Ко мне обращаются за помощью многие крупные концерны, когда сталкиваются с проблемами, которые ставят их в тупик. Помочь решить технические проблемы могут лишь философы и мечтатели, потому что они подходят к ним совершенно с другой стороны.