премьера балет
В честь 100-летия Джорджа Баланчина Мариинский театр пополнил свою баланчинскую коллекцию тремя работами знаменитого мастера. На премьере побывала АННА Ъ-ЕРШОВА.
На сей раз Мариинка выбрала не самые заметные балеты знаменитого хореографа: выбор театра, как всегда, осторожен, аккуратен и направлен на выгодное освещение возможностей труппы. "Четыре темперамента" особенно ждали питерские интеллектуалы. Этот линейный, черно-белый, почти математический балет основан на трех музыкальных темах, каждая варьируется четырежды — по числу человеческих темпераментов. В 1941 году Джордж Баланчин сам заказал музыку немецкому композитору и дирижеру Паулю Хиндемиту, потратив на это один из своих гонораров, но только через пять лет показал премьеру.
"Четыре темперамента" были призваны выявить достоинства крепкой "середины" мариинской труппы. Но, вероятно, из-за обычной нехватки репетиций труппа "темпераменты" недопроявила: зритель, не прочитавший программку, вряд ли смог бы отличить холериков от сангвиников. Спектакль начался с трех маленьких тем, которые были проговорены невнятно и слегка натужно. Артисты напоминали усердных школьников, старательно, но несколько заторможенно выполняющих заученный урок,— то и дело возникало желание пристукивать в такт музыки ногой и подгонять: темпо! темпо! Но с каждой новой вариацией положение дел улучшалось. "Меланхолик" Леонид Сарафанов был легок в деталях, но не заразил, как полагал Баланчин, "безысходностью и унынием". Ирина Голуб с Михаилом Лобухиным танцевали слаженно и вполне сангвинистично. Лучше всего был Андрей Меркурьев — флегматичен до нарциссизма, погружен в себя, спокоен и аутентичен в движениях.
Во второй части вечера — экспрессивном "Вальсе" на музыку Мориса Равеля — танцовщицы чувствовали себя куда увереннее. И то сказать: красные бальные платья, приглушенные пепельной дымкой, длинные белые перчатки, вальсирующие пары — сплошная красота по-мариински. Хореографический рисунок этого балета несложен, почти банален, Баланчин даже использовал здесь столь нелюбимую им пантомиму. Но Ульяне Лопаткиной, которая умеет наполнить поэзией хоть Балетную энциклопедию, очень пошло белое платье главной героини. Ее живые руки, экспрессия в каждом движении, торжественно-зловещая музыка Равеля сделали "Вальсы" самым впечатляющим событием вечера.
Фортепианный концерт #2 Чайковского представил маэстро Баланчина в привычной ипостаси — чистое искусство, сияющая классика. В 1941 году Джордж Баланчин назвал эту постановку "Ballet Imperial" и подавал в роскошных декорациях и костюмах времен имперского Петербурга. Спустя лет тридцать хореограф отменил декорации, а танцовщиц переодел из пачек в струящиеся туники. Самое трудное в этом балете — темп и техника, их нужно совместить, успев ногами за своенравным фортепиано. Диане Вишневой это почти удалось, в отличие от кордебалета, который вторил ей запаздывающим эхом. Жаль также чудесного эпизода из второй части концерта: солист ведет то одной, то другой рукой десяток партнерш, а девушки вереницей следуют за его движениями. На сцене же Мариинки эти прихотливые гирлянды были похожи на банальные русские хороводы. Кумир публики Игорь Зеленский был в этот вечер тяжеловат для искрящегося балета, а Диана Вишнева — слегка растеряна — может, ей не хватало былых имперских одежд, в которых она уже танцевала эту партию на сцене Берлинской оперы. Элегантная, изящная феерия закончилась торжественной картинкой — труппа Мариинского театра завершила вечер на привычной для себя ноте.