сдерживание
В субботу президент России Владимир Путин принял президента Франции Жака Ширака в городе Краснознаменске Московской области, в Главном испытательном центре испытаний и управления космическими средствами (ГИЦИУ-КС) России и за закрытыми дверями поговорил ним на закрытые темы. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ приоткрывает завесу над этой зловещей тайной. Впрочем, зловещей она может оказаться в основном для Соединенных Штатов Америки.
Жизнь, бессмысленная и беспощадная, превратила город Краснознаменск в масштабную декорацию. Я назвал бы городской пейзаж, который пару минут мелькал перед глазами французского президента, технологическими руинами, и это был бы неслыханный комплимент городу Краснознаменску. Кто-то возразил бы, что никакие это не руины, а в городе Краснознаменске просто ветхий жилой и производственный фонд. Но это все для отвода глаз. За этой декорацией — все что надо. На самом деле родина может гордиться своим Краснознаменском, если, конечно, больше нечем.
На месте дизайнеров, проектировавших ГИЦИУ-КС, я бы поучаствовал в какой-нибудь международной выставке. Взяли бы, может, приз. Ремонт в центре закончился около года назад. Это, грубо говоря, жесткий high-tech.
— Да не хай-тек это, нет, что вы! — с некоторым испугом разубеждал меня замкомандующего космическими войсками Иван Хоменко.— Просто нормальное финансирование было, вот и сделали что смогли.
В общем, главное было — довезти французского президента до ГИЦИУ, а там уже было не стыдно. Владимир Путин ждал его в центре довольно долго. В какой-то момент российский президент вдруг вошел в помещение, где вообще-то он с французским коллегой должен был появиться только через несколько минут, и лично проверил, все ли готово к приему господина Ширака. Господин Путин, похоже, волновался. Да ладно, оно того не стоило.
В центре нам предложили понаблюдать за движением объектов в космосе. Для этого в ГИЦИУ-КС созданы бесконечно комфортные условия. И это, не сомневаюсь, было бы очень интересно для учащихся среднего и даже старшего школьного возраста. Были среди журналистов, если не ошибаюсь, и такие, но немного. Обилие мигающих лампочек веселило их и напоминало о том, что сегодня ночью еще надо успеть на дискотеку в клуб "Титаник".
Но в основном люди смотрели, конечно, не на лампочки, а под потолок. Оттуда, с высоты своего второго президентского срока, Владимир Путин и Жак Ширак, так низко павший на региональных выборах, должны были наблюдать за вселенской пустотой.
Командующий космическими войсками генерал Владимир Поповкин рассказал им, как там обстоит дело. Там, как и следовало ожидать, все непросто. В общем, лучше не думать об этом. Господин Поповкин зато подробно рассказал о том, как мы с французами будем взаимодействовать в космосе и на Земле. В этом рассказе было все: и пусковые услуги, которые Россия готова предоставить Франции с хорошими сезонными скидками, и создание стартового комплекса во Французской Гвиане, и совместное создание спутников...
У меня, истинного патриота нашей неуверенной в себе родины, возникал только один вопрос: а почему же французы не делают все то же самое, но, к примеру, с американцами? Почему все же предпочитают подмосковный город с гордым именем Краснознаменск провинциальному техасскому городку Хьюстону? Что бы все это значило? Вопрос этот был, как позже оказалось, не праздный.
Со второй части доклада командующего нас удалили. Впрочем, удалили и заместителей командующего, и почти всех военных. Остались только генерал Поповкин, министры обороны обеих стран и лидеры. Сначала военные категорически отказывались даже предполагать, о чем будет вторая часть доклада.
— Очень хотите узнать? — с сочувствием спросил замкомандующего Иван Хоменко.— Надо было вас, конечно, в зале оставить, а потом никогда за границу не выпускать.
— А что, действуют еще эти правила? — с тревогой спросил я.
— Надеюсь,— коротко ответил господин Хоменко.
— Так о чем все-таки доклад? — снова начал ныть я.— В общих, конечно, чертах.
— Ну ладно,— снисходительно сказал наконец замкомандующего.— Важнейшие вещи обсуждаются. Ведь ни для кого не секрет, что пора кончать с гегемонизмом США-то на мировой арене.
— Именно об этом, что ли, и говорят?
— Именно!
— Так, значит, Франция — на нашей стороне баррикад? — с облегчением спросил я.
— На нашей,— успокоил меня Иван Хоменко.— А куда же они денутся.
— Можно ли считать, что речь идет о создании европейской системы противоракетной обороны? — спросил я тогда без лишних сантиментов.
— Этого я вам не говорил! Что это вы так прям сразу...
Иван Хоменко смотрел на меня уже без прежней приязни.
— А вы не знаете, не обсуждают ли французы вопрос о закупке новых ракет?
— Каких таких ракет? — подозрительно спросил Иван Хоменко.
— О которых говорил российский президент в Плесецке. Новое супероружие, перед которым не устоит ни одна ПРО в мире. Неограниченные возможности, резкая смена по курсу и высоте... Ну вы знаете.
— Ах, эти... Это очень может быть,— подтвердил Иван Хоменко.— Но это лучше уточнить у замкомандующего по вооружению Олега Громова.
Замкомандующего по вооружениям стоял рядом.
— Обсуждается вопрос? — спросил я его.
— Странные вы люди, журналисты. Один у вас только есть толковый. После того как президент уехал из Плесецка, мы-то остались. И вот сидим за празднично накрытым столом и смотрим аналитический репортаж по телевидению вашего коллеги. Он-то все понял про новое оружие. Человек сказал, что защищаться любой ПРО от наших новых ракет — это все равно что зонтиком защищаться от комаров. В самую суть ведь он проник... Удивительная глубина... Вот вам бы с этим парнем поговорить. И я бы с ним поговорил...— мечтательно произнес он.
— Здесь я,— откликнулся корреспондент телеканала "Россия" Андрей Кондрашов.
— Это вы? — поразился замкомандующего.— Вот это да! Мы тогда сразу за ваше здоровье выпили. Мы же за столом сидели...
— Подождите,— насилу вспомнил я,— а что с новыми ракетами-то? Сколько их французы купят?
Мне-то до сих пор казалось, что такие ракеты не могут быть предметом купли-продажи.
— Может, и не купят еще,— настороженно посмотрел на меня замкомандующего.— Нам ими еще свою армию надо перевооружить. На это лет восемь-десять уйдет.
— Но планы есть?
— Мы готовы.
— А испытания этих ракет по-прежнему идут?
— Молодой человек,— снисходительно посмотрел на меня Олег Громов,— если уж мы решили что-то показать президенту, то, наверное, не один год готовились. Вели испытания... Все у нас нормально, молодой человек.
Я сразу вспомнил (а что оставалось?) недавние пуски ракет с подводных лодок, самый успешный из которых привел к самоликвидации ракеты. Все эти пуски, как известно, контролировались со спутников космическими войсками России. Но не стал ничего говорить Олегу Громову. Зачем бередить незажившую (в том числе и в моем сердце) рану?
Наконец, Жак Ширак и Владимир Путин закончили секретную часть переговоров и вышли к прессе. Господин Ширак выглядел довольно уставшим. Лицо его осунулось. Может, не прошел даром перелет. Господину Путину переезд из резиденции Ново-Огарево дался заметно легче.
Лидеры говорили о том, что они обсуждали. Джентльменский набор в таких случаях остается постоянным: Афганистан, Ближний Восток, Ирак. По каждому вопросу надо высказаться тремя-четырьмя многозначительными фразами, которые необязательно должны запомниться. Так все случилось и в этот раз.
После этой, так сказать, протокольной части перешли к тому, что действительно могло интересовать. Французский журналист спросил президента Франции, говорил ли он с господином Путиным о войне в Чечне. Жак Ширак ответил, что говорил. Владимир Путин, обычно активно реагирующий на разговор о Чечне, вообще проигнорировал этот вопрос.
— Сегодня вы, господин президент,— спросили Жака Ширака,— находитесь в России, в понедельник принимаете английскую королеву, вы готовите также церемонию шестидесятой годовщины высадки союзников в Нормандии... Это все совместимо с тем обязательством, которое вы дали французам,— больше присутствовать во внутриполитической жизни, тем более после результатов региональных выборов?
Я понял, почему французский президент практически не дает пресс-конференций у себя на родине, а ограничивается в лучшем случае заявлениями для прессы. Не нравятся ему эти люди.
Жак Ширак ответил как-то туманно и, я бы даже сказал, растерянно. Он говорил о роли СССР в борьбе с фашизмом и словно оправдывался за то, что пригласил Владимира Путина на празднование 60-летия высадки войск союзников в Нормандии.
— Понимаете,— сказал он,— поворот истории произошел в Сталинграде.
Все это было приятно слышать. Но это не имело никакого отношения к существу вопроса. Тогда за коллегу неожиданно резко вступился господин Путин. Он с напором рассказал про рост товарооборота между Францией и Россией (в прошлом году — на 28 с лишним процентов).
— А за этим стоит и развитие производительных сил, и рабочие места, и перспективы,— разъяснил господин Путин.— Для нас крайне важно, как будет строиться будущая энергетическая составляющая Европы. Думаю, что рядовым гражданам Франции небезынтересно, как будут влиять взаимоотношения между Россией и Францией в сфере энергетики, допустим, на растущие сейчас в Европе цены на бензин.
Получилось, впрочем, что, вступившись за коллегу, господин Путин тоже в итоге оправдывался. Вот что значит умело сформулировать вопрос.
Корреспондент "Би-Би-Си" спросил Жака Ширака, не пугает ли его новое российское оружие. Это и был, конечно, самый главный вопрос. Ответ господина Ширака мог подтвердить или опровергнуть все, что полчаса назад говорили мне заместители командующего космическими войсками. Должно же было, наконец, выясниться, по какую же сторону баррикад Франция.
— Когда генерал де Голль предложил разрабатывать ядерное оружие, мы не предполагали нападать, а хотели, наоборот, поучаствовать в ядерном сдерживании. Все зависит от духа! А Россия идет по пути реформ и, значит, будет действовать в духе генерала де Голля!
В случае с нашими ракетами, по мнению Жака Ширака, речь идет о точно таком же сдерживании. Спрашивается, кого надо сдерживать? Конечно, американцев. Все, таким образом, подтверждалось.
— Сам факт того, что мы не просто разрабатываем новейшие системы вооружений...— добавил господин Путин.— Сам факт того, что мы даже с перспективными разработками считаем возможным познакомить наших французских партнеров, а именно об этом и шла речь в закрытой части нашей встречи с президентом Франции, говорит о транспарентности и открытости России в вопросах безопасности.
Да, похоже, правы были заместители генерала Поповкина. Франция — с нами, а не с ними!
Остается сказать, что на следующий день один на редкость высокопоставленный источник в Кремле подтвердил мне информацию о том, что за закрытыми дверями сначала в Краснознаменске, а потом и в Ново-Огареве (переговоры закончились уже ночью) французы проявили очень серьезный интерес к новым российским ракетам.
Главное ведь, чтобы все делалось в духе генерала де Голля. В свое время, вернувшись с советского космодрома Байконур, этот человек со словами: "Лучше быть красным, чем мертвым" — вывел Францию из военной организации НАТО.
Господи, о чем только не договоришься во имя ядерного сдерживания!
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ