заместитель министра природных ресурсов
"В России отсутствуют механизмы, стимулирующие заботу об экологии"
— В чем состоят основные принципы государственной экологической политики?
— Экологическая политика у государства появилась в конце 1980-х годов. В прошлом году мы, кстати, отметили 15-летие государственных природоохранных органов России. Конец 1980-х — начало 1990-х — период определенного подъема. За это время была создана система природоохранных органов, довольно сильная и передовая по тому времени нормативная правовая база для государственной экологической политики, приняты соответствующие законы. До конца 1990-х годов политика продолжала быть достаточно наступательной, в то же время она становилась все менее и менее упорядоченной. Во второй половине 1990-х продолжалось законотворчество. Один из наиболее фундаментальных законов — "О государственной экологической экспертизе", эффективно работающий и сейчас. В то же время принимались законы менее качественные, более импульсивные, например закон "Об отходах производства и потребления", который также действует до сих пор, несмотря на то что давно нуждается в обновлении.
— В последние годы что-то изменилось?
— На рубеже тысячелетий экономическая и экологическая политика претерпели определенные изменения, и это наглядно выразилось в ликвидации Госкомэкологии в 2000 году. Можно сказать, что в то время у государства возникли определенные опасения, что сильная экологическая политика станет реальным тормозом для экономического подъема. В итоге единая природоохранная система, которая строилась от Москвы до муниципального уровня, была разделена на три компонента: федеральный, субъектов федерации и муниципальный.
В 2000-2001 годах были попытки построить три уровня государственной экологической политики, три уровня экологического контроля. Этот принцип был закреплен в новом законе от января 2002 года об охране окружающей среды, в котором были, по существу, разделены объекты экологического контроля и закреплены три уровня природоохранных органов, не подчиненные друг другу. Однако с 2002 года появились признаки того, что государственная экологическая политика начинает меняться. С 2002 года государство стало снова поворачиваться лицом к вопросам охраны окружающей среды.
— Что конкретно было сделано?
— Была принята экологическая доктрина, президиум Госсовета рассматривал вопросы охраны окружающей среды, прошел III Всероссийский съезд по охране природы. Наконец, в новой структуре правительства появился отдельный орган по экологическому и природоресурсному надзору.
— Что побудило государство на все эти изменения?
— На мой взгляд, государству стало понятно, что не может и не должно быть экономического роста за счет ухудшения качества окружающей среды. И если еще пять лет назад часто звучало, что сначала экономический рост, а потом все остальное, то сейчас понятно, что экономического роста за счет ухудшения качества окружающей среды быть не должно.
Между тем я хотел бы отметить, что у нас фактически отсутствуют саморегулируемые механизмы, стимулирующие хозяйствующие субъекты заботиться об экологии. Дефицит этих механизмов есть везде, но в более развитых странах, население которых живет лучше, такие механизмы все-таки просматриваются. Представьте себе общественный призыв бойкотировать покупку товаров какого-то брэнда в связи с тем, что компания-производитель нарушает экологические требования. Можно представить, что в развитых странах Европы и Америки такой призыв будет иметь определенный эффект. Не очень большой, но будет. А какой эффект будет у нас? Думаю, нулевой. У нас никто и не пытается такие призывы делать.
А значит, пока отсутствуют общественные механизмы саморегулирования, должна быть сильная государственная экологическая политика, должны работать механизмы принуждения по отношению ко всем, кто загрязняет окружающую среду.
Интервью взял ДЕНИС Ъ-СКОРОБОГАТЬКО