В Париже открылась выставка художницы и фотографа Синди Шерман. До 3 января в Fondation Louis Vuitton на нескольких этажах будут показывать 170 с лишним произведений американки, все самые известные ее фотографические серии начиная с 1975 года. Выставку бесконечных автопортретов, на которых не видно автора, смотрел корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Почти все работы Синди Шерман — портреты. На всех портретах она сама. И всякий раз в новом образе. Она переодевается и перегримировывается, меняет парики, раскрашивает себя как скульптуру. В одном из ее школьных альбомов — «A Cindy Book» — наклеенные семейные фотографии подписаны «Это я». С возрастом «Это я» превратилось в «Чур, не я». Синди Шерман старается отражаться в своих работах не больше, чем другой художник отражался бы в своих пейзажах.
Для каждой своей съемки она придумывает очередные новые образы. Причем любой из них сразу кажется знакомым. Пусть все изобретено ей от начала до конца, это не мешает кивнуть утвердительно перед каждой, даже еще не известной вам работой: «Конечно, видели, знаем». Автор большой ложкой черпает тягучую патоку, которая лежит у нас в мозгу в литровой банке с надписью «культура». «Культурой» пропитано все в Fondation Louis Vuitton: и торжественно покрашенные в бордо и бирюзу залы, и огромные зеркала, в которых работы, смотрители, посетители двоятся, как в комнате смеха. Это пользование общей памятью о прекрасном сразу видно в ее «History Portraits» — вариациях на темы классической живописи, которые художница делала, даже не заходя в музеи, по репродукциям, становящимся в ее воображении весьма фантазийными. Тоже музей, но странный, как сон на 8 марта прапорщика, начитавшегося «Малой истории искусства». Мы более или менее узнаем «Богоматерь с младенцем» Жана Фуке или «Больного Вакха» Караваджо, но и дева, и вакх, и монах, и юдифь — не совсем они, а тоже Синди Шерман.
Это началось с ее первой прославившейся серии «Untitled Film Stills», где она представала в образах неведомых героинь невиданных фильмов. Одни мог снять Годар, другие — Хичкок, третьи — Михаил Ромм. Но она всегда следила, чтобы сюжет остался за кадром, не уточняя, кто эта женщина на снимке, даже не намекая на это воображаемыми названиями, которые в эпоху до трейлеров сами были мини-сценарием. Все эти кадры — из многосерийной ленты «Без названия».
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Затем Синди Шерман перевоплощалась в девушек, которых специализировавшиеся на мягкой эротике журналы печатали на главном развороте — чтобы было проще вырвать и повесить на стену в шиномонтаже. Серию «Centerfolds/Horizontals», разумеется, ей заказал не Playboy, а журнал Artforum. Это не единственный флирт художницы с глянцем. Она появляется в виде сover girl в воображаемых Vogue или Cosmopolitan, каждый раз подгоняя вид героини под обычаи той или иной обложки. Мало кому эта вольность прошла бы даром, но никто не обиделся, наоборот, в качестве модного фотографа ее «Fashion» взяли в Vogue, в Harper's Bazaar и Interview, а в 1985 году пригласили в Vanity Fair с серией «Fairy Tales» — в роли злой волшебницы, комбинирующей медицинские протезы и сломанных кукол. Если сказки, то кровавее братьев Гримм. Куклы появляются и в серии «Sex Pictures». Тут Шерман не стала играть с собственным телом, как это только что сделали Кунс с Чиччолиной. Она предпочла показывать совокупления уродливых кукол. В этот зал неохотно пускают детей не потому, что они соблазнятся, а потому, что надолго запомнят, какая же жуткая вещь — секс.
В серии «Clowns» клоуны и клоунессы становятся исчадием ада: перейдя на цифровое фото, Синди Шерман множит их в целую армию. В следующей серии — «Society Portraits» — светские дамы выглядят такими же клоунами, но только в два раза старее и злее. В последнем зале ретроспективы в серии «Men» она впервые меняет пол персонажей, преображаясь в тщедушных мужчинок, шварценеггером ей не быть. Забавно, что искусство Шерман сейчас автоматизировали создатели телефонных приложений, превращающих вас из женщины в мужчину и наоборот, показывающих ваше омоложение или старение. Синди Шерман делала все это от руки и с большим остранением. Ее «героини» всегда позируют, всегда «как в кино», убогом фотоателье или на картинке из Instagram, где на странице cindysherman вот уже несколько лет проходит самая большая ее выставка — даже побольше луивуиттоновской. Сначала удивляешься, каким образом она попала в ту среду, которую пародирует, но на это она отвечает в Париже, показывая ковры, сделанные по мотивам инстаграмных фото.
Fondation Louis Vuitton разбавил ее ретроспективу 60 вещами из своей коллекции, близкими Шерман в том или ином смысле. Рядом — работы Уорхола, Гилберта и Джорджа, Болтанского. Рядом и «Моя коллекция пословиц» Аннет Мессаже. Это 1974 год, как раз перед появлением на выставках «Untitled Film Stills» Синди Шерман. Любовно вышитые на салфеточках глубоко народные мизогинные и фаллократические пословицы типа «волос долог, а ум короток». Там есть одна — «От этой бабы сам черт поседеет». Хороший лозунг для выставки.