17 февраля на 89-м году жизни скончалась народная артистка СССР, педагог классического танца Софья Николаевна Головкина. 41 год она бессменно возглавляла Московскую академию хореографии.
После Московского хореографического училища Софья Головкина 30 лет проработала в Большом, танцевала Одетту, Сванильду, Раймонду. Но подлинная слава ее ждала на педагогическом поприще. 45-летняя балерина Большого возглавила Московское хореографическое училище сразу после выхода на творческую пенсию, сменив на этом посту великого театрального деятеля Михаила Габовича. 1960 год можно считать годом "большого перелома": с этого момента "московская школа" стала превращаться в "школу Головкиной".
Честолюбивая женщина с железным характером, огромной энергией и высокими связями, Софья Головкина успела сделать все, что хотела. Памятник ее трудов — великолепное здание новой школы с роскошным учебным театром, двадцатью репетиционными залами, двумя десятками музыкальных классов и интернатом на три сотни мест — появился через семь лет после ее назначения.
Главным ресурсом влияния Софьи Головкиной на посту главы хореографического училища были внучки советских чиновников. Это была эпоха, когда фаянсовые куколки-балетницы лежали в позе Умирающего лебедя на полке чуть ли не в каждой советской семье, балетных звезд население называло как детей, по именам (Катя, Володя, Майя), а толпы девочек вели в МАХУ если и не "учиться на артистку", то хоть исправить осанку. Цепь "золотых" детей открыла внучка Екатерины Фурцевой. Ласковых объятий МАХУ не миновали внучки Юрия Андропова, Михаила Горбачева и многих других деятелей рангом поменьше.
Власть Софьи Головкиной простиралась далеко за пределы школы. Когда, вступая в должность артистического директора ГАБТа, наделенный широчайшими полномочиями Владимир Васильев неосторожно заявил, что реформы надо начинать со школы, 80-летняя директриса сумела дать достойный отпор: опасную тему больше не затрагивали, а Большому пришлось занимать в своих спектаклях учеников частных студий. Зато училище стало называться академией, а Софья Головкина — ректором.
В 2001 году под нажимом Большого и Минкульта ей все-таки пришлось уйти в отставку. После этого ее уже винили уже чуть ли не во всем подряд: в развале московской балетной школы, в плохой выучке танцовщиц Большого театра, в эмиграции ведущих педагогов. Она не могла ничего противопоставить обвинениям, кроме простого соображения, что время, в которое она руководила МАХУ, вообще не было временем героев.
Но до последних дней у Софьи Головкиной была репутация человека, который нашел бы способ все уладить при любых шансах на успех. Прикинуть ситуацию. Задействовать связи. Позвонить кому надо. Правильно обо всем поговорить. Надавить. Пообещать. Она была вечной. Поэтому сейчас о ней говорят растерянно: умерла, как ни странно.
Похороны состоятся в субботу, 21 февраля, на Ваганьковском кладбище.