Фамилия Тер-Оганьян давно известна отечественным знатокам современного искусства. Но вопрос: "О каком именно Тер-Оганьяне идет речь?" уже не кажется признаком невежества. Место знаменитого богохульника Авдея Тер-Оганьяна на московской арт-сцене занял его сын Давид. На выставках молодого художника в зале новейших течений Третьяковской галереи и в галерее XL побывала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Давиду Тер-Оганьяну выпала нелегкая участь быть сыном знаменитого художника. Авдей Тер-Оганьян — возмутитель спокойствия, притча во языцех и великомученик современного искусства. Напомним, что именно с уголовного дела, возбужденного против Авдея Тер-Оганьяна после его акции "Юный безбожник" на "Арт-Манеже" в 1998 году, и начался крестовый поход церкви против современного искусства, чьими последними жертвами стали организаторы печально известной выставки "Осторожно, религия!" в Музее имени Сахарова.
Сын такого отца обречен стать продолжателем борьбы за правое дело, если не своего рода художественным проектом своего предка. Ведь Авдей Тер-Оганьян в свое время открыл концептуальную "Школу современного художника", в которой учил молодежь основам эпатажного художественного поведения. Давид Тер-Оганьян был примерным учеником этой школы — он прилежно следует бунтарскому духу отца. Карьера молодого художника началась в левацкой группе "Радек". Недавняя выставка Давида Тер-Оганьяна, открывшаяся в рамках проекта "Эфемерное искусство" отдела новейших течений Третьяковской галереи, называлась "Антиглобалисты". Фигуры демонстрантов словно бы случайно складывались из пятен и потеков, оставленных на стене "бомбами" бунтарей-граффитистов. Впрочем,эти очертания могли появиться и в результате применения более серьезного оружия. Черные силуэты казались то ли проломами, оставленными оружейными залпами, то ли чем-то вроде тех теней, что остались после атомного взрыва на стенах Хиросимы и Нагасаки.
Выставка Давида Тер-Оганьяна, открывшаяся в галерее XL, называется "Тени". Только речь здесь идет уже не о демонстрации, а о куда более мирной толпе — обычной вернисажной тусовке. Попадая в затемненный зал, зрители видят скопление черных силуэтов в двух квадратах ослепительно-белого света проектора. Сначала казалось, что проектор работает вхолостую. Никакого видео, никаких слайдов. Публике предложили насладиться театром своих собственных теней. Что до концепции, то она тоже казалась кристально ясной. Публика как произведение искусства и публика как стихийный коллективный автор — эти идеи давно носятся в воздухе и не теряют своей актуальности, тем более если они выражены в столь наглядной форме.
Впрочем, вся эта эффектная простота оказалась обманкой. Черные силуэты на стене никак не хотели следовать движениям публики — они вели собственное автономное существование и плевать хотели на все более недоуменные и исступленные размахивания руками. То, что поначалу показалось тенями, на самом деле было видеофильмом. И хотя кому-то и удалось влезть в луч проектора, силуэт его пятерни, скорее всего, затерялся среди незнакомцев на пленке. Может, где-то в этой толпе и бродит неприкаянная "тень отца" Давида Тер-Оганьяна. Но сам Авдей Тер-Оганьян, нашедший политическое убежище в Праге, вряд ли сможет забрести в московскую галерею.