|
Поражение обязывает |
 |
Поздний старт
Ни одно сочинение, посвященное "России, которую мы потеряли", не обходится без упоминания о ее достижениях в 1913 году — последнем мирном году перед первой мировой войной и революцией. При этом создается впечатление, что бурный рост российской экономики начался лишь после прекращения беспорядков 1905 года, хотя к ее модернизации приступили на пару десятилетий раньше.
В конце XIX века в России имелись колоссальные возможности для экономического рывка. И обязана этим страна была, как это ни парадоксально, крепостному праву, отмененному лишь в 1861 году. Дело в том, что крестьяне, еще не успевшие адаптироваться к новым реалиям, могли прокормить себя с большим трудом, а потому охотно нанимались на промышленные предприятия, которые росли, как грибы после дождя.
Индустриализацию начало государство, приступив к строительству железных дорог и телеграфных линий. Зачем крестьянской стране нужны такие дорогостоящие сооружения, вначале было не особенно понятно. Но вскоре оказалось, что именно железные дороги стимулировали развитие промышленности, поскольку появилась возможность быстро доставлять товары в любой конец страны.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Снабжение русской армии во время русско-японской войны осуществлялось по Транссибу. Поскольку он не справлялся с потоком грузов, дорогу пришлось срочно реконструировать |
Индустриализация конца XIX века в значительной степени осуществлялась за счет зарубежных инвестиций. К 1900 году иностранцам принадлежало около половины всего акционерного капитала России. "Благодаря систематическому проведению протекционистской системы,— писал в своих мемуарах С. Ю. Витте,— и... приливу к нам иностранных капиталов... у нас... можно сказать, прочно установилась национальная русская промышленность". И действительно, для западных инвесторов Россия была весьма привлекательна — там существовали емкий рынок и твердая валюта, которую поддерживал экспорт хлеба.
В этих условиях поздний старт играл на руку российской экономике. Крупные предприятия строились с нуля и оснащались современным западным оборудованием. К началу XX века они еще не успели морально устареть, чем выгодно отличались от большинства европейских.
Добро от худа
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Нет ничего удивительного в том, что с развитием общины связывали будущее страны консерваторы-монархисты, уверенные (как выяснилось, не без оснований), что радикальные реформы приведут к социальному взрыву и хаосу. Но им вторили и социалисты, которые считали общинные отношения вполне социалистическими и защищали коллективную собственность с пеной у рта. Тогда многим казалось, что социализм в России должен ввести император (на это надеялся, например, переводчик "Капитала" на русский язык Н. Ф. Даниельсон). Некоторые же были убеждены, что маленькая кучка заговорщиков, которой удастся осуществить в столице переворот, без труда сделает Россию социалистической. Так или иначе, все сходились на том, что крестьяне, то есть большинство населения страны, живут уже при социализме.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В Порт-Артуре и во время японской осады продолжал функционировать частный извоз |
При таких настроениях покушаться на общину представлялось совершенно невозможным. Любая попытка земельной реформы была обречена на провал. Для изменения общественного мнения требовалось нечто экстраординарное — то, что сделало бы очевидными экономические проблемы страны. И таким событием стало неожиданное для всех поражение России в войне с Японией.
Страна восходящего капитализма
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Японская армия завершила войну в Токио — парадом победы |
Япония взялась за дело с энтузиазмом и начала как раз с аграрной реформы, ликвидировав крупные феодальные владения. Лишенные собственности и ряда привилегий, феодалы пробовали было бунтовать, но потерпели ряд поражений от сформированной по европейскому образцу армии. Страна менялась на глазах. Реформаторы, как водится, строили железные дороги, устанавливали телеграфные столбы, а затем, пригласив европейских специалистов, начали создавать собственную промышленность. Достаточно быстро была решена и проблема образования: к 1900 году примерно 90% детей школьного возраста обучались в четырехлетних начальных школах, а в европейских университетах быстро привыкли к студентам из Японии.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В результате мирных переговоров в Портсмуте Россия лишилась Порт-Артура и половины Сахалина, Япония — денежных выплат со стороны России, зато Сергей Витте (третий справа во втором ряду) приобрел графский титул |
Когда Япония стала настойчиво заявлять о своих интересах в Маньчжурии, Россия, знавшая, что восточного соседа поддерживают некоторые европейские страны, в частности Великобритания, тем не менее не сомневалась, что война будет быстрой и победоносной. Красивая победа над Японией должна была повысить популярность правительства. Ни один рассказ об этой войне не обходится без известного высказывания В. К. Плеве про то, что "нам нужна маленькая победоносная война, чтобы удержать Россию от революции". Правда, далеко не все российские политики видели в такой победе благо. Например, Витте полагал, что военные победы сделают правительство менее уступчивым и менее склонным к каким бы то ни было реформам. "Как политик,— писал Витте в июле 1904 года,— я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие санкт-петербургские круги слишком заносчивыми... России следует испытать еще несколько военных неудач".
Сила общественного мнения
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Манифест Николая II от 17 октября, положивший начало парламентаризму в России, тоже можно считать итогом русско-японской войны |
Надо сказать, что не только карикатуристы видели эту войну таким образом. "Новый 1904 год начался фортиссимо — с грохота внезапно начавшейся войны с японцами,— вспоминал Александр Бенуа.— Почти все отнеслись к ней с удивительным легкомыслием — как к какой-то пустяшной авантюре, из которой Россия не может не выйти победительницей. Подумайте. Эти нахалы япошки, макаки желтомордые, и вдруг полезли на такую махину, как необъятное государство Российское с его более чем стомиллионным населением. У меня и у многих зародилось даже тогда подобие жалости к этим 'неосторожным безумцам'. Ведь их разобьют в два счета, ведь от них ничего не останется, а если война перекинется к ним на острова, то прощай все их чудесное искусство, вся их прелестная культура, которая мне и друзьям особенно полюбилась за последние годы..."
Между тем время шло, а ситуация на фронте не улучшалась. Более того, война демонстрировала, что российская экономика обладает ничтожным запасом прочности. Так, например, все военные грузы шли по Транссибу, а эта магистраль могла пропустить в сутки лишь 13 составов. Для мирного времени этого было достаточно, но для войны — мало. Движение сдерживалось тем обстоятельством, что через Байкал вагоны перевозил паром, а завершить строительство Кругобайкальской железной дороги планировалось лишь в 1905 году. В итоге стройку завершили досрочно, но все равно бесконечные неурядицы и нестыковки наблюдались во всех областях хозяйства. Стало понятно, что российская экономика к работе в экстремальном режиме не готова.
Еще хуже обстояло дело с эффективностью пропаганды. Российское общество почему-то никак не хотело слиться с властью в патриотическом экстазе. Чтобы избежать массового недовольства, требовались военные успехи, а их не было. В конце концов командование стало бояться газет больше, чем японцев, и, планируя операции, обсуждало, какой общественный резонанс они могут вызвать. Защищая идею переброски кораблей Балтийского флота к берегам Японии, контр-адмирал З. П. Рождественский упирал не столько на стратегическую необходимость, сколько на то, что страна ожидает от военных решительных действий. "Сам адмирал,— вспоминал великий князь Александр Михайлович,— не питал каких-либо надежд на победу. Он просто думал о том, что надо 'чем-нибудь удовлетворить общественное мнение'. Наш флот и тысячи человеческих жизней должны были быть принесены в жертву невежественным газетным 'специалистам по военным вопросам'. Эти последние открыли недавно существование некоторых технических морских терминов, вроде 'боевой коэффициент', 'морской тоннаж' и т. п., и старались ежедневно доказать в газетных столбцах, что японцев можно пустить ко дну соединенными силами наших Тихоокеанской и Балтийской эскадр".
Чем окончилась эта переброска — известно: в Цусимском проливе российский флот был уничтожен.
Граф полусахалинский
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Результатом аграрной реформы стал переход российской бедноты в стан промышленных рабочих, в которых так нуждались новые военные заводы |
За подписание Портсмутского мира Витте получил графский титул, правда, недоброжелатели называли его, отдавшего половину Сахалина, не иначе как графом полусахалинским. Еще в самом начале войны Витте писал, что России было бы полезно некоторое количество неудач. Теперь, когда это пожелание успешно реализовалось, можно было вновь ставить вопрос об экономических реформах.
Столыпинская приватизация
В российском правительстве заговорили об экономических реформах уже после первых поражений. Пикантность ситуации заключалась в том, что в роли реформаторов выступали госчиновники, в то время как общественное мнение продолжало защищать общинное земледелие. В феврале 1905 года заместитель министра внутренних дел и по совместительству командующий корпусом жандармов Д. Ф. Трепов подал императору записку, озаглавленную "Земельная политика и крестьянский вопрос", в которой говорилось: "Крестьянский вопрос есть центральный вопрос русской жизни. С крестьянским вопросом связано все наше существование". А начал реформу П. А. Столыпин — министр внутренних дел, ставший еще и председателем совета министров.
Строго говоря, Столыпин сделал примерно то, чего не удалось в свое время осуществить Витте. Столыпин не был генератором идей, но стал первым крупным российским чиновником, успешно справлявшимся с ролью публичного политика, а в новых условиях умение говорить с депутатами Думы было не менее важным, чем умение воздействовать на императора.
К своим выступлениям Столыпин готовился серьезно. Его афоризмы повторяла вся страна, хотя придумывал их не сам премьер, а его спичрайтер И. Я. Гурлянд, которому, кстати, принадлежит и хрестоматийное "вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия". Произносить подготовленные для него речи Столыпин умел блестяще. Вот как вспоминал о выступлениях премьера член ЦК партии кадетов А. В. Тырков-Вильямс: "Высокий, статный, с красивым, мужественным лицом, это был барин по осанке и по манерам и интонациям. Говорил он ясно и горячо. Дума сразу насторожилась. Первый раз из министерской ложи на думскую трибуну поднялся министр, который не уступал в умении выражать свои мысли думским ораторам. Его речи волновали. В них была твердость. В них звучало стойкое понимание прав и обязанностей власти. С Думой говорил уже не чиновник, а государственный человек". А ведь кроме ораторских способностей Столыпин имел еще и пост министра внутренних дел.
Все это давало возможность приступить к аграрной реформе, которую еще до войны готовило правительство Витте. Основной задачей реформы была поддержка индивидуальных хозяйств взамен общины. Крестьяне получали право свободного выхода из общины с землей. При этом те, кто решался создавать собственное хозяйство, пользовались особым расположением государства, которое выдавало кредиты на покупку и освоение земель. Это была жесткая политика, поскольку помощь теперь получал не тот, кто больше всех в ней нуждался, а тот, кто твердо стоял на ногах. Как писал Столыпин, "ставка была сделана не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных".
Большинство крестьян предпочло оставаться в общине: так было спокойнее и безопаснее. Общинную землю нельзя было потерять вследствие неудачного хозяйствования, засухи и прочих причин недорода. В течение десятилетия аграрной реформы вышли из общины и получили землю в собственность 2,5 млн крестьянских хозяйств, то есть всего четверть от общего их числа. Общины охотно покидала беднота, которая сразу же продавала землю и уходила в города. С другой стороны, наиболее активные хозяева, отделившись, охотно скупали землю у тех, кто подался в городские жители.
Несмотря на явные успехи аграрной реформы, общественное мнение категорически отказывалось ее принимать. Естественно, "не смог смолчать" и Лев Толстой, назвавший ее "отвратительным преступлением правительства". Однако Столыпину мнение общественности мешало лишь в тех случаях, когда оно было подкреплено бомбами террористов. К тому же премьер и министр внутренних дел всегда мог рассчитывать на поддержку силовых структур при проведении своих экономических реформ.
Латание дыр
Впрочем, результаты аграрных реформ стали видны далеко не сразу. Более заметным было исправление тех ошибок экономического развития, которые выявила война. Практически сразу началась реконструкция Транссиба, значительная часть которого стала двухколейной. К тому же к 1915 году вся магистраль стала проходить по российской территории (раньше поезда шли через Китай). Началось восстановление флота, причем, памятуя о неудачной переброске кораблей с Балтики, всерьез заговорили об использовании Северного морского пути. Кстати сказать, американцы после разгрома российского флота всерьез занялись строительством Панамского канала, позволяющего быстро перебрасывать корабли из одного океана в другой.
Бизнесмены сделали из поражения России свои выводы. Стало, например, очевидно, что производство оружия следует налаживать задолго до начала войны, а главные прибыли появятся, когда продукцию будет требовать фронт. Именно имея в виду опыт русско-японской войны, А. И. Путилов, не дожидаясь государственного заказа, приступил к производству тяжелой артиллерии. К началу первой мировой войны, когда оно было налажено, продукцию стали отрывать с руками.
Работа на оборонку способствовала экономическому подъему, прекратившемуся лишь с началом новой войны. Надо сказать, страна ждала этого подъема очень долго. Дело в том, что после мирового кризиса 1900-1903 годов российская экономика так и не вошла в стадию подъема: неудачная война и революционные события процветанию не способствуют. Оправиться от этих потрясений страна смогла аккурат к началу нового мирового кризиса 1907 года. Но экономический подъем, пришедшийся на 1910-1913 годы, Россия использовала по полной программе. Государство, которое начало спешно модернизировать оборонку и строить железные дороги, обеспечило заказами огромное количество предприятий. К тому же не было недостатка и в частных инвесторах, скопивших за период кризиса значительные средства. За годы подъема валовый продукт в тяжелой промышленности увеличился на 76%. Однако преодолеть отставание и создать оборонный комплекс, позволяющий вести современную войну, России так и не удалось. Это наглядно продемонстрировала первая мировая война: по мере истощения накопленных резервов действия российской армии становились все менее успешными.
Деньги на революцию
Опыт войны с Японией удачно использовали и революционные группы. Именно Япония первой начала прикармливать русские революционные организации. На финансирование революционеров было истрачено не менее 1 млн иен (по современному курсу это соответствует примерно $35 млн). Наиболее охотно японцы давали деньги эсерам, а также Грузинской партии социалистов-федералистов-революционеров, Польской социалистической партии (для переговоров в Японию ездил Ю. Пилсудский), Финляндской партии активного сопротивления и некоторым другим. А вот РСДРП ничего не обломилось — японская разведка совершенно не воспринимала ее всерьез. Забавно, что японцы пытались даже объединить российские оппозиционные силы и создать на их основе единый антиправительственный фронт. Благодаря японским деньгам в Париже и Лондоне удалось провести межпартийные конференции, но объединения так и не произошло. Зато японцам удалось завезти на Кавказ и передать революционным группам около 8,5 тыс. винтовок и большое количество боеприпасов.
Со стартом мирных переговоров между Россией и Японией финансирование русских революционеров немедленно прекратилось. Однако необходимый урок они извлекли и после начала войны с Германией нашли новых спонсоров.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
|