После премьеры фильма "Интимные признания" САНДРИН БОННЕР ответила на вопросы Ъ.
— Одну из первых ролей вы сыграли у Патриса Леконта в фильме "Месье Ир". И вот вы опять встретились с этим режиссером. В чем разница — быть начинающей актрисой, которой вы были 15-20 лет назад, и во всеоружии опыта, звездного статуса, как теперь?
— Поверьте, становится только труднее. Потому что делаешь все сознательно. В юности это была скорее игра, забава. Я еще не знала саму себя. Меня все хвалили: такая молодая и уже что-то умеет. Сейчас судят безо всяких скидок.— Значит, работа для вас не радость, а больше преодоление трудностей?
— Зависит от того, с кем работаешь. Не только от режиссера и партнеров, но и от тех, кто приносит кофе на съемочную площадку. В кино любая мелочь имеет значение.
— А как было на съемках "Интимных признаний"?
— Очень важно, что фильм снимался в хронологическом порядке. Иначе было бы трудно сконструировать характер моей героини Анны — женщины то ли извращенной, то ли просто потерянной. Она начинает ходить к психоаналитику, но в силу недоразумения попадает к совсем другому человеку, которому поверяет свои тайны. На съемках все было как в жизни, то есть как в фильме: я приходила в одну и ту же декорацию на студии и чувствовала, как будто бы я сняла эту комнату на какое-то время. Я здесь расслаблялась, чувствовала себя как дома. В моей костюмерной лежали мои вещи, я отдыхала, лежа на диване, и думала о том, что не хочу расставаться с Анной.
— Вам близка эта героиня?
— Не то слово. Я почти идентифицировалась с ней, и, даже когда работа закончилась и я приступила к другим проектам, продолжаю считать, что это была ключевая для меня роль. Женщина очень конкретная, умеющая пользоваться логикой, и в то же время загадочная, не сводимая к той или иной черте.
— Кажется, впервые вам приходилось говорить перед камерой о таких интимных вещах, как оргазм, импотенция или онанизм. Было ли это проблемой?
— Меня больше смущали некоторые вульгарные выражения, которыми привыкла пользоваться Анна. Но я оправдывала это тем, что у нее нет другого языка для того, чтобы выразить ту боль и одиночество, которые она испытывала.
— У вас замечательный дуэт с Фабриче Лучини. Контакт установился сразу?
— Я знала Фабриче по фильмам Эрика Ромера: это его любимый артист. Но мы были едва знакомы лично и в процесс работы открывали друг друга подобно нашим героям. Это было истинное наслаждение. Патрис Леконт чувствует актеров, знает, как соединить их в мизансцене и как ее правильно снять. Он — мастер. Но мастерство это ничего бы не стоило, если бы не опиралось на интуицию.