дата балет
Юбилей хореографа Ролана Пети отмечают во Франции, где он готовит новую постановку под скромным названием "Ролан Пети рассказывает, или Пути созидания", и в Швейцарии, где он живет вот уже шесть лет. У русских не меньше оснований почтить 80-летнего французского классика — единственного иностранного лауреата Государственной премии России.
Хореограф получил ее в прошлом сезоне за балет "Пиковая дама", поставленный им в Большом театре двумя годами раньше. Официальная награда не дань политической конъюнктуре. Получилось так, что именно француз придумал и поставил тот эксклюзив, который позволил главному российскому балетному театру выйти из затяжного кризиса. Судьбоносный балет затевался притом как рискованная авантюра: театральная общественность пугалась, когда мэтр фантазировал на тему взаимной страсти старухи и юного игрока; меломаны страдали из-за "искалеченного" Чайковского; труппа тайно саботировала репетиции. Но победителей не судят.
По этой схеме и под этим девизом проходит вся жизнь Ролана Пети. Азартный игрок, жизнелюб, он всегда занимался только тем, что ему хотелось, и бежал от важных постов и официальной рутины. Под оркестрик отцовского бистро мальчишка танцевал с младенчества, и либеральный папаша Пети утешился тем, что династическую профессию повара унаследует младший сын. Не пройдет и десяти лет, как добрый Эдмон Пети отдаст старшенькому все свои сбережения на создание собственной труппы — ведь уже в шестнадцать, только что принятый в кордебалет Парижской оперы, Ролан начал тяготиться служебными обязанностями и устраивать "левые" концерты, придумывая номера и вовлекая в свои авантюры самых отчаянных и талантливых сверстников.
Однако Ролану Пети везло и на взрослых соавторов. В лихие военные годы юнец стал своим в столичной элите: "Самые замечательные артисты оказались заперты в Париже. В 15 лет я перезнакомился со всеми. Они мне очень помогали, и к концу войны ремесло хореографа было уже у меня в руках" — так вспоминал славные дни Ролан Пети в интервью Ъ. Жан Кокто, Борис Кохно, Мари Лорансен, Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, Пабло Пикассо подкидывали идеи, писали эскизы, находили сюжеты и всячески опекали молодого танцовщика, рискнувшего вырвать балет из цитадели классицизма и внедрить в современную художественную жизнь.
Уже в его первых спектаклях ("Комедианты", "Юноша и смерть") ошеломляло дерзкое сочетание бытовой пантомимы, акробатики, костюмов-декораций, словно выкопанных на блошином рынке, с романтической интонацией и классической техникой танца. На сцене курили, почесывались, дрались, вертя туры на столе и отбрасывая арабесками попавшие под ноги табуретки. "Новый французский балет" мгновенно завоевал признание.
Ролан Пети ставил много и без разбора. О неудачах не вспоминал (подумаешь, карта не идет), зато "сорванный банк" (вроде "Кармен", "Волка" или "Собора Парижской Богоматери") моментально становился историческим событием. Высоких и низких жанров для хореографа не существовало: он охотно отанцовывал голливудские мюзиклы и немало лет посвятил мюзик-холлу, когда у его жены, балерины Зизи Жанмер, открылся голос и ей вздумалось сделать карьеру на подмостках варьете. Casino de Paris процветало под его руководством пять лет. Одновременно автор легкомысленных канканов сооружал внушительную труппу в небалетном Марселе с самым что ни на есть серьезным репертуаром.
Русские всегда играли в его жизни особую роль. В детстве он брал уроки у эмигрантов — Бориса Князева и мадам Рузанн и до сих пор проделывает знаменитый князевский экзерсис на полу. Познакомился с Лилей Брик — и показал на Авиньонском фестивале безумный балет по стихам Маяковского, в котором били красные прожектора, развивались знамена, а публика чуть не подралась. Министр Фурцева предусмотрительно отказалась показывать эту балетную революцию в СССР — "таких историй нам здесь не надо". Рудольф Нуреев был его многолетним другом, на Михаила Барышникова он ставил первый — неудачный — вариант "Пиковой дамы". Майя Плисецкая осталась лучшей исполнительницей его "Больной розы", Екатерина Максимова дала новую жизнь "Голубому ангелу", Алтынай Асылмуратову он приглашал в Марсель, как только представлялась возможность.
Советско-русский балет платил Ролану Пети взаимностью. Когда театры в очередной раз заходили в тупик, на помощь звали знаменитого мэтра. Его спектакли — сюжетные, эмоциональные, актерские — для советского балета были умеренной прививкой авангарда. В 1978 году "Собор Парижской Богоматери" поставил у себя Кировский театр. Десять лет спустя Большой показал "Сирано де Бержерака". В конце ХХ века Мариинский театр затребовал "Кармен" и "Юношу и смерть". Однако лекарство "вечного авантюриста" помогло "Большому балету" лишь в XXI веке — видимо, пришла пора поиграть в азартные игры.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА