обозреватель отдела бизнеса
История о том, как российское правительство боролось с олигархами, придумавшими внутрироссийские офшоры для того, чтобы не платить налоги, в исторической перспективе неинтересна. Мировой бизнес имеет десятки гораздо более увлекательных историй войн с офшорами, трансфертным ценообразованием, уходом от уплаты налогов на прибыль. В Саудовской Аравии в 1956 году была зафиксирована даже попытка восстания народных масс, озлобленных использованием местным монополистом ARAMCO трансфертных цен при уплате налога на прибыль. Но, пожалуй, сложно найти более захватывающее и интригующее, чем история о том, как российская власть создавала внутрироссийские офшоры своими руками.
Рассказывают, например, что в момент, когда в Эвенкии в 1999 году создавался внутренний офшор, в поселке городского типа Тура, столице края, отключили электричество из-за сильной пурги. Местный парламент, по этой легенде, до ночи ждал прибытия из Красноярска самолета с московскими консультантами и в итоге принимал пакет законопроектов по офшору при свечах, чуть ли не в деревянной избе. Существование многих российских офшоров до сих пор не слишком афишируется. Так, три года назад было довольно смешно беседовать с крупным чиновником смоленской администрации о том, что никакого офшора в Смоленске нет и никогда не было: в момент телефонной беседы передо мной лежала брошюра с уже принятым законом об офшоре с дарственной надписью этого же чиновника своему знакомому. А угрожая оторвать голову за публикацию информации об офшоре в Тыве, неизвестный представитель "силовых структур Тывы" попутно для чего-то рассказывал мне, что совпадение фамилий некоей женщины, возглавляющей управляющую компанию офшора, и некоего мужчины в должности замминистра налогов и сборов, совсем не случайно. Для чего это нужно было сообщать, я так и не понял: формально речь шла о том, что никакого офшора в Тыве нет и не было.
В российских офшорах переплелись такие несовместимые вещи, как хитрость и наивность. По непонятной причине чиновники и бизнесмены высокого ранга, без которых никогда не обходится создание ни одного офшора, всегда свято уверены, что о них никто ничего не узнает. Зачем гадать, как московская стройиндустрия уходит от налогов,— разве недостаточно вспомнить, кто строил "Чесс-сити" в Элисте? Наличие большого количества предприятий по огранке и сбыту бриллиантов в ЗАТО города Сарова, вероятно, должно свидетельствовать о том, что физики-ядерщики сплошь и поголовно на досуге гранят алмазы. Интерес энергетиков и угольщиков к Бурятскому Агинскому автономному округу, вероятно, связан с увлечением их руководства буддизмом, а к городу Угличу — личностью зарезанного царевича Дмитрия. Конечно, крупные бизнесмены желают инвестировать в социально значимые проекты в Саранске, Элисте, Угличе, поселках Омской области, зоне БАМа, в горы Дагестана, в родину Циолковского Калугу. А крупные чиновники МНС, Минфина, сенаторы часто летают туда для того, чтобы взглянуть на экономический рост в офшорах. Совпадение, совпадение и еще раз совпадение.
Всякому клиенту, пришедшему в контору по продаже офшорных компаний, обязательно расскажут, кто конкретно из властных структур является хозяином именно этого офшора, кто работает в этом ЗАТО, к кому надо идти для организации "схемы" в подмосковном "наукограде". Поэтому ситуация, когда чиновники Минфина и МНС требуют закрытия офшоров, поскольку ими совершенно легально пользовались Ходорковский или Абрамович, анекдотична. Для ликвидации наиболее эффективных схем ухода от налогообложения чиновникам достаточно зайти в соседний кабинет. А то и ходить никуда не надо.