Вчера президиум Федерации лыжных гонок России (ФЛГР) определил Москву местом проведения 24 апреля отчетно-выборной конференции, на которой будет избран, в частности, новый президент федерации. Накануне трехкратная олимпийская чемпионка, четырнадцатикратная чемпионка мира и пятикратная обладательница Кубка мира ЕЛЕНА ВЯЛЬБЕ в интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ подтвердила свое намерение баллотироваться на пост президента ФЛГР. По ее мнению, нынешний глава федерации Анатолий Акентьев выдвигать свою кандидатуру на выборах больше не станет.
"Застыть и не пытаться расти в своем деле — это не про меня"
— Во время лыжного чемпионата мира в Италии, где, кроме Ольги Завьяловой, другие наши лыжники выступили неудачно, вы на эмоциях впервые заявили о намерении стать президентом федерации. Запал остался прежним?
— Я не только не изменила своего намерения, но по возвращении из Италии сразу приступила к разработке своей предвыборной программы. А вот кричать на каждом углу о своих планах считала преждевременным. Теперь же, получив бесценный опыт в предвыборной кампании в Госдуму, куда мне пройти не удалось в первую очередь потому, что слишком поздно, в конце октября, выдвинула свою кандидатуру, я непременно буду заявляться кандидатом в президенты федерации. Оказавшись в неприятной ситуации, как в моем случае с выборами в Госдуму, одни закрываются в своей раковине и долго переживают состояние неудачи и неудовлетворенности, а другие переносят огорчение быстро, ставят перед собой очередную цель и с еще большим азартом, напористостью и даже по-хорошему зло стремятся ее осуществить. Себя я однозначно отношу ко второму типу. В своей спортивной, да и неспортивной, жизни я очень много проигрывала. Но если бы остановилась, получив по зубам, после первого же проигрыша, никогда не добилась бы того, чего добилась. Так что желания и запала бороться за президентство в федерации не стало меньше. Меньше стало внешних проявлений.
— Есть ли у вас команда единомышленников?
— Я отдаю себе отчет в том, что в одиночку бороться невозможно. Однако имена людей, которые в случае моей победы войдут в мою команду, по понятным причинам называть не стану. Есть среди них и спортсмены, и тренеры, и функционеры, которые давно работают в лыжном спорте. Главная же моя надежда — на поддержку регионов. А времени, в том числе и на то, чтобы доработать свою программу и внести в нее корректировки с учетом меняющихся обстоятельств, у меня до апреля достаточно. Убеждена, одними разговорами делу не поможешь. А раз так, значит, надо учиться действовать: пробовать, ошибаться и снова пробовать. Иначе вряд ли чему научусь. Пять лет назад, уйдя из спорта и приступив вскоре к работе в аппарате губернатора Московской области Бориса Громова, я перестроилась на новую волну и поняла, что ни в какой иной сфере, кроме политики и общественной жизни, себя не вижу. Но застыть и не пытаться расти в своем деле — это не про меня.
"Что это за секретная организация такая — Федерация лыжных гонок России?"
— Медленное умирание лыж — одного из самых успешных российских видов спорта — вы связываете с не выдерживающим уже никакой критики стилем нынешнего руководства федерации?
— То, что рыба гниет с головы, истина старая. И в данном случае, после случившихся в последние годы в лыжах громких скандалов, всем все ясно. Действительно, опустившись, если судить по последним результатам, ниже некуда, мы пожинаем плоды в том числе и стиля руководства федерации. До известного момента наши лыжи держались на одних женщинах, но женщины имеют свойство уставать и уходить. А молодых, кто мог бы нас достойно заменить, не выросло.
— Так какое же отношение имеет стиль руководства непосредственно к падению результатов?
— Да просто никто из руководителей — лыжных и российского спорта в целом — не хотел вникнуть в наши проблемы. Вспоминаю наш совместный с Александром Грушиным визит к председателю Госкомспорта России Вячеславу Фетисову сразу по возвращении из Италии. Я не увидела тогда в глазах Вячеслава Александровича той искры, которая бы свидетельствовала о том, что его действительно волнуют наши проблемы. Мы пытались его убедить, что для сохранения самого медалеемкого вида надо немедленно менять руководство федерации. Но когда самый главный чиновник говорит, что у него, дескать, 157 таких федераций и едва ли не в каждой одна и та же проблема, становится понятно, что все это ему в принципе неинтересно и он решает какие-то иные, наверняка более важные задачи. Но в таком случае у него должны быть очень хорошие замы, которые смогли бы разруливать ситуации.
— В чем главная ошибка нынешнего руководства федерации?
— Раз мы перестраиваемся, и в том числе делаем новую спортивную страну, федерация лыжного спорта обязана идти в ногу со временем. А этого не происходит. Кто может утверждать, что у Акентьева голова сейчас так же шустро работает, как десять лет назад? Плюс это безумное окружение, которое его со всех сторон облепило. Когда у меня в руках оказался договор, который федерация заключает с членами сборной, я пришла в ужас — и не удивляюсь, почему некоторые лыжники, например Юлия Чепалова и Василий Рочев, отказываются его подписывать. По этому договору, составителем которого стал нынешний гостренер Александр Кравцов, спортсменам, словно работникам ФСБ, запрещается, например, в течение пяти лет разглашать какие-то там страшные тайны и давать без высшего согласования интервью. Что это за секретная организация такая — Федерация лыжных гонок России?
"Может, Грушину попался не тот материал"
— Но не из-за этого же в самом деле падают результаты?— У каждого спортсмена сейчас есть свой личный тренер. Но это не значит, что личные тренеры должны ездить с ними повсюду и настаивать на участии именно своего лыжника в той или иной гонке. Команда, таким образом, перестала существовать как единое целое. Да все у нас так: разрушим до основания, а затем начинаем строить заново. Жизнь же доказала, да наш же опыт — мой, Ларисы Лазутиной и других бывших звезд, что как только уходим на индивидуальную подготовку — все, начинаются проблемы. Так зачем же наступать на одни и те же грабли? Посмотрите на Запад: у тех же немцев, норвежцев, финнов общие команды. Ну а если и есть исключения, когда, допустим, по соображениям индивидуальной несовместимости Стефания Бельмондо и Мануэла ди Чента тренировались отдельно, то они только подтверждают правила. Еще мы в свое время до смешного за идею бились. Наверное, для российского менталитета идея — более сильная мотивация, нежели деньги. Стоит учитывать, что практически у каждой национальной федерации случались периоды застоя. Сколько уж лет мы ковыряемся с мужчинами. А ведь и мужики у нас были достойные. Но ушли Владимир Смирнов и Алексей Прокуроров, уехал в Австрию Михаил Ботвинов... На самом деле очень тяжело создать команду без настоящего лидера. Сейчас в аналогичной ситуации оказались и женщины. Одна лишь Ольга Завьялова где-то еще нас видела и помнит.
— Но формальный лидер у нас все-таки Чепалова. Как, кстати, вы объясняете то, что с ней сейчас происходит?
— Признаться, я в шоке от ее выступлений. Родила — понятно, но чешка Катерина Нойманова тоже. А ведь продолжает выигрывать! Думаю, Юля еще до беременности не приобрела достаточного тренировочного багажа. Сколько лет она в большом спорте? Совсем немного. И, наверное, в том, что сейчас с ней происходит, по большому счету ничего страшного нет. Выход у нее один: пахать, невзирая ни на какие проигрыши. Часто бывает так, что люди, привыкшие находиться на высоте, проигрывая, тяжело переваривают это. Я ее понимаю. Ведь и отношение окружающих меняется. Ей надо переступить через все свои прежние заслуги и стать обыкновенным черновым пахарем. А вот когда хоть раз она вновь ощутит вкус победы, настанет перелом, и она опять станет той Юлией Чепаловой, которую знал весь мир. Я никогда не забываю слова моего первого тренера Виктора Ткаченко: "Проиграла — не расстраивайся, а выиграла — назавтра забудь и начинай все с начала".
— Тренерская расстановка в сборной верная?
— Не думаю, что женский тренер Андрей Бояринов уникальный. Ведь он всегда сам "тренировался" на Грушине, ездил с нами со своими девчонками и делал все то, что говорил ему и делал сам Грушин. А вот про другого женского тренера, Николая Лопухова, кроме хорошего, ничего сказать не могу. Но мне безумно жаль этого специалиста. Он, грубо говоря, как тот чемодан без ручки: и выбросить жалко, и нести неудобно. Когда на самом деле что-то серьезное случается, его подтягивают, а потом в очередной раз пнут. Я считаю, что Ларису Лазутину, Любовь Егорову, Нину Гаврылюк сделал именно он. Вон Виктора Тихонова попинали, но вернули в хоккей. Это говорит о том, что по-настоящему хороших спецов не так уж много у нас в стране, чтобы так легко ими разбрасываться.
— А есть ли в России тренеры, которые по идее должны были бы работать со сборной, но не работают?
— Да возьмем того же Грушина. Он что, сейчас приближен к сборной? Нет. Так зачем же продолжать пальцы-то загибать? Я продолжаю утверждать, что он самый великий из всех наших тренеров. Да и мой тренер Ткаченко достоин того, чтобы хотя бы юниорскую сборную тренировать, а не прозябать где-то на Алтае.
— Почему у Грушина за четыре года работы с мужчинами не получилось того результата, что с женщинами?
— Думаю, что для любого тренера работа с мужчинами и женщинами требует различного подхода. А может, Грушину вообще противопоказано работать с мужчинами. Может, и материал ему не тот, что с нами в свое время, попался. Вон с моей однокашницей по сборной Светланой Нагейкиной он уж сколько лет занимается, однако ведь нет того результата, который ему хотелось бы в конце концов получить.
"Утверждать могу одно: финансы федерации я гарантирую"
— Кто еще, по вашим сведениям, будет выдвигать свои кандидатуры на апрельских выборах?— Точной информацией не располагаю. Но, по моим внутренним ощущениям, господин Акентьев вряд ли будет баллотироваться. Господин Кравцов, хотя он и уверяет всех, что не станет сам выдвигаться, вполне может сделать другой ход: найти и привести некую фигуру, которой ему потом удобно было бы управлять. Он из той партии людей, от которых можно ждать чего угодно.
— А что, по-вашему, реально господин Кравцов или его гипотетический кандидат могут дать российскому лыжному спорту?
— Честно говоря, даже и не знаю, что еще он может дать, кроме того, что уже дал. Мне кажется, он уже все сделал и прославил свою фамилию в лыжном спорте в связи, главным образом, с делами Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой. Вот больше уже не надо. А найти для федерации спонсоров — наверное, это могут сейчас сделать многие.
— Но кандидатам трудно рассчитывать на успех, если за ними нет ни денежного мешка, ни политического влияния.
— Я не уверена, что меня будут сильно поддерживать высшие эшелоны спортивной власти. Хорошо, если ошибаюсь. Но деньги под команду найду. Хотя проще это было сделать два года назад, когда за нее еще выступали звезды. Надеюсь, мой авторитет каким-то образом повлияет на то, чтобы убедить людей, что стоит вложить в лыжный спорт сегодня, чтобы завтра опять начать получать медали.
— Вы так просто об этом говорите, будто уже заручились поддержкой потенциальных спонсоров федерации.
— Если я сейчас начну называть компании, с которыми веду сейчас переговоры, меня посчитают несолидным партнером. Утверждать могу одно: финансы федерации я гарантирую.
— Каким образом вы намерены поднимать лыжный спорт?
— Врать не стану: завтра у наших мужчин медалей не будет. И послезавтра тоже. Да и с девчонками, которые сейчас бегают, сделать это тоже будет очень сложно. Но я же оптимистка. И если уж приду на четыре года, то уж поверьте, поработав сначала вчерновую, радоваться потом успехам никому другому из своих возможных последователей не дам.
— Вы не боитесь проиграть на этих выборах?
— А кому это я там собираюсь проигрывать?