«Кричал, что я преступница»

В Мещанском суде Москвы 15 июня прошло 48-е заседание по делу «Седьмой студии», главный обвиняемый по которому — режиссер Кирилл Серебренников. Большую часть заседания занял допрос одного из главных свидетелей обвинения — помощника бухгалтера Нины Масляевой Элеоноры Филимоновой. Суду она заявила, что ее показания, положенные в основу обвинения, были даны под «жестким давлением» со стороны следователей Александра Лаврова (руководителя следственной группы по делу «Седьмой студии») и Павла Васильева.

---

21:08. Больше ни у кого вопросов к Филимоновой нет, ее отпускают. На этом заседание закончено. Следующее заседание — завтра, 16 июня, в 11:30. После завершения заседания рассыпанные по местам для присяжных тома уголовного дела судье помогали относить прокуроры.

21:07. — Вы сотрудничали с театром у Никитских ворот в 2017 году? — спросил Малобродский.

— Да.

— Там же работала и Масляева?

— Она меня пригласила, я ей помогала,— ответила Филимонова.

Итин не согласился с показаниями Филимоновой на очной ставке.

21:03. Прокурор просит огласить показания Филимоновой на очной ставке с Итиным. Судья разрешает. Прокурор читает показания: Филимонова, помогая Масляевой, узнала, что в «Седьмой студии» ведется обналичивание, а Серебренников, Итин и Малобродский были в курсе этого. Далее Филимонова на очной ставке показала, кому и куда переводить деньги, говорила Воронова после согласования с Итиным и Серебренниковым. Филимонова сказала, что подписывала. «За час до очной ставки мне (следователь.— “Ъ”) Лавров говорил, что если я сейчас изменю показания, я остаюсь здесь»,— заявила Филимонова.

«Я говорила Васильеву, что не получала никаких денег, кроме как по договору подряда»,— заявила суду Филимонова.

20:50. Прокурор Резниченко зачитал третий протокол допроса Филимоновой. Часть протокола — про аудит в «Седьмой студии». Третий протокол Филимонова подтвердила, но отметила, что была на одном рабочем совещании, где обсуждались финансовые вопросы по работе «Седьмой студии» — по одному совещанию она решила, что такие вопросы обсуждались и на других совещаниях.

20:41. Прокурор Резниченко зачитывает третий допрос Филимоновой.

«Прокурор, что вы на меня-то смотрите! — говорит судья.— Как будто мои показания оглашаете!»

В зале громкий смех. Судья тоже смеется. В этот момент видно, как краснеет прокурор. «Почувствуйте разницу в показаниях»,— объясняет прокурор Резниченко, почему он оглашает показания, глядя на судью.

20:33. После прокурор Резниченко зачитал еще один протокол допроса Филимоновой. Она подтвердила его частично. По ее словам, такие показания также давались под давлением.

20:23. Малобродский уточнил, кто вел допрос. «Следователь Лавров и Васильев»,— зачитал Резниченко.

— Вы подтверждаете, что дали такие показания? — спрашивает прокурор Резниченко.

— Не подтверждаю. На меня оказывалось жесткое давление, как со стороны следователя Лаврова, так и Васильева,— говорит свидетель Филимонова.

— Кто, как оказывал давление? — спрашивает судья.

— Меня допрашивал Васильев, но периодически водил к Лаврову. Мне говорили, что если я не буду это подтверждать, меня… — начинает говорить свидетель, но ее перебивает судья.

— С ваших слов показания записаны верно? — спрашивает судья.

— Часть показаний,— говорит Филимонова.

— В чем с ваших слов? В чем — нет? — спрашивает судья.

— Меня принуждали говорить, что идет обналичивание, что я видела какие-то обналичивания, которые происходят. Заставили вообще подписать, что я все знала, что там идет преступная деятельность. <...> (Следователь.— “Ъ”) Васильев говорил, что если я не подпишу, то меня сейчас же закуют в наручники и отправят в тюрьму. (В показаниях еще больше было.— “Ъ”), он гораздо больше написал, а это то (было зачитано прокурором.— “Ъ”), что я могла отвоевать. <...> (Следователь.— “Ъ”) Лавров не только кричал, что я преступница. Он озвучивал показания Педченко. Показывал, что Педченко говорит, что он обналичивал, что я обналичивала,— говорит Филимонова. По ее словам, допрос велся не три часа, как написано в протоколе, а «гораздо больше».

— Дмитрий Овчинников меня за руку вытащил из этого,— добавляет Филимонова. Овчинников — это ее адвокат. Сейчас он сидит в зале в темном деловом костюме.

— У меня уже не было сил сопротивляться тому, что они (следователи.— “Ъ”) говорят,— добавляет Филимонова.

— Вы обращались в прокуратуру? — спрашивает судья.

«Я не знала, что я могла обращаться. <...> Мне было страшно. Под конец я вообще ничего не помнила. Я приходила туда после реанимации. Я приходила туда в состоянии допинга. В состоянии лекарственных портов»,— говорит свидетель.

После прокурор зачитал заявление Филимоновой, что та дала показания добровольно. Филимонова сказала, что ее заставили подписать это заявление. Адвокат Харитонов спросил, вызывали ли ее повесткой. Филимонова сказала, что ей позвонили по телефону и потребовали прийти. Харитонов спросил, зачем она написала своей рукой, что добровольно давала показания. Филимонова ответила, что следователь заставил ее так написать. Харитонов спросил, могла ли она свидетельствовать по медицинским показаниям. Филимонова сказала, что была в предынфарктном состоянии.

Харитонов спросил, когда следователь просил ее написать заявление о добровольных показаниях. Филимонова сказала, что перед тем, как ее начали допрашивать.

20:02. Заседание продолжается после перерыва. Судья удовлетворяет ходатайство прокурора об оглашении показаний Филимоновой в связи с противоречиями при допросе. Прокурор Резниченко начинает читать показания. Следователю Филимонова рассказала, что в офисе «Седьмой студии» бывала четыре раза, Серебренников полностью осуществлял контроль, ему помогал Итин, Воронова и Малобродский — «курировали творческие процессы».

Филимонова сказала следователю, что узнала, что Масляева снимала деньги с корпоративной карты, но, как сообщила Филимонова Масляевой, «так не делается», и предложила завести кассу, что и сделала Масляева.

После Филимонова сказала следователю, что Малобродский предложил Масляевой и ей каждого сотрудника «Седьмой студии» оформлять как ИП. По предположению Филимоновой, это нужно было, чтобы обналичивать деньги. В допросе Филимоновой звучит предположительная схема работы: «Седьмая студия» заключала договоры с контрагентами, они обналичивали деньги, а затем возвращали в кассу театральной компании. Филимонова на допросе говорила, что раз в месяц в «Седьмой студии» проводились совещания, на них обсуждалось, когда придут деньги от Минкульта, на какие мероприятия нужны деньги. Сама Филимонова, как записано в протоколе допроса, рассказывала на совещаниях, как ведется касса.

Далее прокурор Резниченко читает из допроса:

— Что вам известно об отношениях Масляевой и Синельникова? — спросил следователь Филимонову.

— Насколько мне известно, у Масляевой и Синельникова были романтические отношения,— ответила Филимонова на допросе.

19:24. Прокуратура просит огласить показания Филимоновой, которые она дала на стадии следствия. Защита и подсудимые против. Судья объявляет перерыв на 10 минут.

19:22. Адвокат Карпинская подчеркивает: в обвинительном заключении говорится, что через компанию Филимоновой были обналичены деньги. Филимонова говорит, что на вырученные по договорам деньги также заключались акты, выполнялись работы.

19:18. Адвокат Харитонов показывает Филимоновой устав ее фирмы — «АктивЭйм». В уставе говорится, что «АктивЭйм» должен был заниматься съемкой фильмов. Филимонова говорит, что по ходу работы компания поменяла свой род деятельности.

19:15. Далее Филимоновой показывают три договора ее компании с «Седьмой студией». В одном из них говорится, что он заключался на проведение работ по одному из спектаклей. Судья просит Филимонову объяснить, как в рамках этого договора Филимонова вела «техническую часть» бухгалтерии «Седьмой студии» на протяжении трех лет — с 2011 по 2014 года. Филимонова ничего внятного ответить не может, но говорит, что работы реально выполнялись, что эти договоры не фиктивные.

19:08. Прокурор Михаил Резниченко к концу допроса Филимоновой вовсе снял маску и положил ее на стол справа от себя. У Итина и Апфельбаум вопросов к Филимоновой не было. Серебренников сказал, что видел Филимонову только один раз — когда она пришла вместе с Масляевой на совещание по аудиту. У режиссера вопросов к свидетелю также не было.

19:06. Далее вопросы Филимоновой задает адвокат Лысенко. Он спрашивает, кто еще имел доступ к банк-клиенту «Седьмой студии», кроме Масляевой. Филимонова говорит, что не помнит.

— Как часто вы выгружали выписки по счетам 1С?

— Как просили.

— А как часто просили?

— А я помню?

Судья улыбается.

Далее Филимонова говорит, что «периодически Масляева просматривала 1С».

— Кто, кроме Масляевой, перечислял деньги со счета «Седьмой студии»?

— Я не знаю.

— Откуда вам известно, что платежки отправлялись руководству?

— Я сама отправляла Итину, Серебренникову, Малобродскому, Вороновой.

19:00. Карпинская пытается выяснить, зачем Филимонова «все это вытаскивала» из 1С. Филимонова отвечает, что «ее просили».

18:55. После адвокат начал спрашивать Филимонову про ее компанию «АктивЭйм». Она говорит, что у нее в компании были два сотрудника. По словам Филимоновой, она не знает, работает ли компания до сих пор, поскольку во время обыска у нее «забрали все».

— Знакомы ли вы с Ольгой Хромовой?

— Нет.

— Займы Хромовой в бухучете отражались?

— Я не помню.

— Тот же самый вопрос про Курбанова.

— Если были такие договоры, значит, они есть заключенные. А так — не знаю,— говорит Филимонова.

Далее вопросы Филимоновой задает адвокат Карпинская. Карпинская показывает письмо Филимоновой, которое она написала Масляевой. «Это данные 1С»,— говорит Филимонова.

— Что такое расшифровка — «по поставщикам»? — спрашивает Карпинская.

Филимонова дает пояснения на вопросы Карпинской. По ее словам, все эти ее приписки касаются 1С.

Филимонова говорит, что у Масляевой «очень плохо получалось с 1С и Exel».

18:45. — Кроме государственных денег, были еще деньги в «Седьмой студии»? Если они поступали, как они использовались? — спрашивает адвокат.

— А вообще «Седьмая студия» была коммерческой организацией? — сразу же спрашивает судья.

— Нет.

— Хорошо. Какие-то еще деньги поступали, кроме государственных? — спрашивает судья.

— Займы были.

— Спонсорские деньги были?

— По-моему, было что-то.

— Много ли было у «Седьмой студии» основных средств?

— Но рояль был. Еще что-то такое там было,— вдруг говорит Филимонова.

— Вы это учитывали?

— Что-то такое? Это что? — говорит судья.

Филимонова молчит. Участники процесса начинают переговариваться между собой.

— Вы оплачивали оборудование для «Седьмой студии»? — спрашивает адвокат.

Филимонова ничего внятно ответить не может.

— Вы занимались отчетами в «Седьмой студии»?

— Я в 2015 году готовила отчет. Вытащила данные из 1С.

— Вы принимали участие в рабочих совещаниях «Седьмой студии»?

— Нет.

— Аудит проводился в «Седьмой студии»?

— Я слышала, что они хотят сделать аудит, что Масляева и Итин хотят проверить бухгалтерию. Что-то такое было. Но больше я ничего не знаю.

— Вас бухгалтерия «Седьмой студии» ничем не смущала? Как она ведется? — спрашивает судья.

Филимонова молчит.

— Какой у вас стаж работы?

— С 91 года.

— Большой стаж работы. Вас ничего не смущало в бухгалтерии «Седьмой студии»? — спрашивает судья.

«Так же, как у всех. В других компаниях такая каша была. У них ("Седьмой студии".— “Ъ”) хотя бы документы были»,— говорит Филимонова.

В зале смех.

18:34. — Педченко работал в «Седьмой студии» официально?

— По-моему, нет.

— Как он исполнял обязанности юриста?

Филимонова не смогла ответить на этот вопрос.

— Вам известна зарплата Педченко в «Седьмой студии»? — спрашивает адвокат.

— Официальная — нет.

— А неофициальная?

— Нет.

<...>

— Вы, как бухгалтер, видели в документах, что Масляева снимает наличные с помощью корпоративной карты? — спрашивает адвокат.

— Там только было видно, что деньги сняты, а как они оприходовали — я не знаю,— говорит Филимонова.

— Как часто снимали деньги? — спрашивает адвокат.

— В первое время — часто.

— А «в первое время» — это когда?

— До рояля часто.

— Время «до и после рояля» — шутит адвокат Харитонов. В зале смех.

После Малобродский поясняет, что рояль купили осенью 2011 года, а на баланс поставили летом 2012 года.

Филимонова поясняет, что «до рояля» у «Седьмой студии» была «упрощенка», а «после рояля» они перешли на общую систему.

— А зачем они так сделали? — спрашивает адвокат.

— На упрощенной системе можно было сидеть до определенной суммы (приобретаемых средств.— “Ъ”). Когда они приобрели рояль, упрощенная система уже не подходила,— говорит Филимонова.

— Кто занимался учетом наличных в кассе? — спросила судья.

— Я не знаю.

— А непосредственно бумажной работой по оформлению ордеров по наличным вы занимались?

— Нет.

— А кто это делал?

— Я не знаю.

— А бумажной подготовкой зарплатных ведомостей вы занимались?

— Я их распечатывала, отдавала.

— Вы занимались взаимоотношениями с «Винзаводом»?

— Я один раз запрашивала у них данные. Это было один раз.

— А как-то отражались проданные билеты в бухучете?

— Да. Я получала эту информацию от Войкиной и Масляевой. Иногда они сами заводили.

— Были сметы или нет?

— Масляева говорила, что хорошо бы к договорам приложить сметы. Но я их не видела.

18:30. — Что технически вы делали в «Седьмой студии»: акты, ведение зарплат, верно? — спрашивает судья.

— Расчет — да. Кому, сколько выдавалось — нет.

— Я с вами разговариваю и у меня вообще смутное представление, что у вас есть экономическое образование. Чем конкретно вы занимались? — спрашивает судья.

— Я заводила данные в 1С.

— Оприходование наличных — вы занимались? — уточняет судья.

— Там уже были сформированы приходные ордера. Кем — не знаю.

— Нам Масляева говорила, что вы вели бухгалтерию «Седьмой студии». Вы говорите, что занималась она. Так кто же вел бухгалтерию? — спрашивает адвокат.

— Ведение бухгалтерии — это кому и сколько платить. Этим я не занималась. И не была к этому допущена. Я занималась только технической частью.

<...>

— Что вы проверяли в договорах с Синельниковым? — спрашивает адвокат.

— Грамотное составление договора.

— Вид работ соответствовал основной деятельности «Седьмой студии?» — спрашивает судья.

— Да.

— У договоров были признаки фиктивности?

— У них были все подтверждающие бухгалтерские документы…

— Вас только это интересовало?

— Да. Но когда мне присылали — это часто была рыба. Чтобы я проверила, правильно ли указаны суммы.

— В четвертый раз я задаю вопрос: вы юристом работали?

— Нет.

— Но проверка договоров — этим занимается юрист. А юрист, по вашим словам, был Педченко.

— Да. Он мне их и присылал. Когда договоры присылали от Педченко, но там были ляпы — НДС не прописан полностью, сумма. Или предмет договора прописан полностью, а в середине — не полностью.

— Работы по этим договорам, когда вам их прислали, проводились?

— Акты были потом.

— Масляева работает в театре «У Никитских ворот»? — спрашивает адвокат.

— Снят вопрос. К делу не относится,— говорит судья.

— Как не относится? Это два бухгалтера, которые идут вместе по жизни,— говорит адвокат. В зале смех.

18:14. — С Войкиной когда познакомились? — спрашивает адвокат.

— Во время «Седьмой студии». Я ее раньше не знала.

— Кто вас познакомил?

— Просто познакомилась. Лариса и Лариса. Это просто, приезжаешь, в какой-то момент, видимо, Масляева нас познакомила,— говорит Филимонова.

— А какие вопросы надо было решать с Войкиной? — спрашивает Харитонов.

— Акты выполненных работ. Акты с подрядчиками и заказчиками. Я могу сказать, что когда они снимали помещение на «Винзаводе». Надо было выделить данные — там такая петрушка была. Я подходила, спрашивала.

— А чем «Седьмая студия» занималась в принципе? — спрашивает судья.

— Я знаю, что они занимались искусством. Были спектакли, были гастроли.

После Филимонова говорит, что была лишь один раз на выставке, которую ставила «Седьмая студия». На вопрос, были ли там люди помимо нее, она ответила утвердительно. «Там еще летающие были…» — говорит Филимонова взмахивая руками. Судья с улыбкой обращается к Серебренникову: «Что там за ''летающие'' были на выставке?». Серебренников смеется и говорит, что сам уже не помнит, что там за «летающие» были.

18:01. <...>

— Какую Войкина занимала должность?

— Я не помню.

— Где хранилась печать «Седьмой студии»?

— В офисе. Где — я внимания не акцентировала.

— Где хранились первичные документы?

— В офисе. Кто отвечал — не знаю.

— Вы имели доступ к первичным документам?

— Иногда, когда нужно было что-то посмотреть (далее неразборчиво.— “Ъ”).

— Вы у себя дома или в офисе заполняли бухгалтерию «Седьмой студии»? — спрашивает Харитонов.

Филимонова отвечает, что могла и дома, а могла и в офисе. «Через онлайн в бухгалтерию был доступ. Они мне присылали документы»,— говорит она.

— «Они» — это кто? — спрашивает Харитонов.

— Либо Масляева, либо Войкина. Были еще документы от Вороновой.

— От Малобродского?

— Нет.

— Итина?

— Не помню.

— Серебренникова?

— С Серебренниковым я практически не общалась.

— То есть основная переписка — с Масляевой и Вороновой?

— Да.

— Большой документооборот был в «Седьмой студии» в 2012 году? — спрашивает адвокат.

— Я не помню. Но документы были, ни один и ни два. Мне присылали их на почту.

17:58. — В «Седьмой студии» (что вы делали по бухгалтерии.— “Ъ”)?

— Баланс сделать, а потом — техническую часть.

— Вас попросили сделать пустой баланс? — уточняет Харитонов.

— Да.

— Масляева не могла сделать пустой баланс? — уточняет Харитонов.

— Меня попросили сделать, я вопросов не задавала.

— Сколько вам заплатила Масляева за то, что вы сделали пустой баланс?

— Заплатила... ( дальше Филимонова говорит очень тихо.— “Ъ”).

— Масляева совмещала работу в «Седьмой студии» и «Модерне»? — спрашивает Харитонов.

— Думаю, что да.

— Какая у нее была зарплата в «Седьмой студии» и «Модерне»?

Филимонова отвечает невнятно.

— Были у вас постоянные обязанности в «Седьмой студии»?

— Заводила данные в 1С.

— Заведение данных это ведение бухгалтерии или техническая обработка документов?

— Техническая обработка.

— Как между вами и Масляевой делились обязанности по ведению бухгалтерии «Седьмой студии»?

— Она просила завести данные— я заводила, зарплаты посчитать — я посчитаю. Налоги… Но сказать, чтобы они делились — этого не было.

— Кто отвечал за ведение бухгалтерии «Седьмой студии»?

— Масляева. Она отчеты делала в Минкультуры.

— А вы отчеты не делали?

— Я один сделала в 2015 году. Она позвонила, сказала, что, Элеонора, выручай, нам надо сдать отчет в течение двух дней. Я помогла, после у меня был инсульт.

17:52. — А зачем вы оплачивали услуги артистов? — спрашивает судья.

— Услуги артисты оказывали «Седьмой студии». У меня был договор с «Седьмой студией» по проживанию артистов, там много было (позиций.— “Ъ”).

— У кого были ключи от системы банк-клиент?

— У Масляевой. Я держала ключи, когда помогала устанавливать банк-клиент.

— То есть непосредственно кто мог проводить платежи?

— Периодически меня подключали к системе, я переводила. Ключей у меня не было.

— Кого вы уведомляли, что операции проведены? — спрашивает прокурор.

— Масляеву.

— Вы составляли договоры с контрагентами «Седьмой студии»?

— В 2015 году я просматривала договоры. Я единственно, что смотрела и писала: «это не так» или «это не так». Потом смотрела, все ли поправили.

— Вам что-то известно про договоры «Седьмой студии» с ИП?

— Сейчас уже да.

— А вам фамилии Педченко, Синельников, Дорошенко известны? — спрашивает судья.

— Педченко был представлен Масляевой как юрист АНО «Седьмая студия». Она сказала, что от него будут приходить договоры, надо проверить. А Синельников — знакомый Масляевой.

— У вас договоры «Седьмой студии» с ИП Синельниковым сомнения не вызывали?

— Мне особо не давали их проверять.

— Вам известно, что Педченко и Синельников приносили наличные в кассу «Седьмой студии»?

— Нет.

— Вы кассой «Седьмой студии» занимались?

— Нет.

— Вам что-нибудь известно о черной кассе «Седьмой студии»? — спрашивает судья.

— Сейчас да.

— А тогда?

— Нет. Слухи какие-то ходили. Но нет.

У потерпевшей стороны вопросов нет.

Вопросы задает адвокат Дмитрий Харитонов.

— Когда вы познакомились с Масляевой?

— В театре «Модерн».

— У Масляевой была высокая квалификация. Вы все время ее консультировали.

— Я не буду давать оценку ее квалификации. У нее достаточно высокая квалификация была.

17:48. — На совещаниях с Серебренниковым (обсуждались траты.— “Ъ”)?

— Я знаю, что были совещания, но по поводу чего… Что-то такое в 2014 году было, но я очень плохо помню.

— Кому из руководства докладывалось о проведенных платежах?

— Письма отправлялись всем.

— Какое вознаграждение вы получали за сотрудничество с «Седьмой студией»?

— По договорам, которые были заключены, я получала деньги.

— Но это по «АктивЭйм»?

— Да.

— А за помощь Масляевой вы деньги получали?

— Нет.

— Почему?

— По договорам («АктивЭйм».— “Ъ”) получала, там было написано, что консультации я даю.

— Вам было известно, как выплачивалась зарплата сотрудникам «Седьмой студии»?

— Наличными.

— Как наличные попадали в кассу?

— Масляева брала с расчетного счета…

— Вы это точно знаете? — спрашивает судья.

— Я по бухгалтерии видела, что брала с расчетного счета.

— А где хранились наличные? — спрашивает прокурор.

— Не знаю.

— Сейф был?

Филимонова затрудняется ответить.

— Какой оборот наличности был?

— Я не скажу сейчас. У меня и так проблемы с памятью. Я в начале 2014 года с Масляевой работала в последний раз.

— Вы были дома у Итина?

— Мне вопрос такой уже задавали.

— Я не задавал.

— Мы несколько раз ездили с Масляевой, но это по дороге было, но специально мы не ездили. Я не знаю, это к Итину домой или нет. Я не знаю, где его дом.

— Вы наличные со счета «АктивЭйма» снимали?

— Да.

— Зачем?

— Оплачивала услуги.

— Какие?

— Приехали артисты. Надо было оплатить работу.

— А вы наличные привозили в «Седьмую студию»?

— Нет.

17:42. — А Масляева?

— Масляева была главный бухгалтер. В основном я общалась с ней.

— В чем заключалось ваше сотрудничество с «Седьмой студией»? — спрашивала прокурор.

— Транспортные услуги. Я прозванивала компании, организовывала транспорт. Какие-то помещения еще. Я точно не помню. Но я официально проплачивала.

— Вы только транспортом занимались? — спрашивает судья.

— Нет. Масляева меня привлекла, потому что я помогала заводить данные в компьютер по бухгалтерии. Поэтому я с этим еще помогала.

— На основании чего заносили данные?

— На основании документов, которые были.

— На удаленке (работали.— “Ъ”)? — уточняет судья.

— Да.

— Какие именно документы вы вводили в базу 1С? — спрашивает прокурор.

— Платежные поручения, акты. Периодически они были не подписанные.

— Кто вам передавал?

— Масляева и Войкина.

— А как пересылали?

— По имейлу.

— А кто был адресатом? Кому копия отправлялась?

— Я сейчас не помню. Это официальные были люди. Масляева, точно помню.

— Кто определял финансовую политику «Седьмой студии»? — спрашивает прокурор.

— Я ничего не могу сказать.

— Кто предлагал зарегистрировать людей как ИП для взаимодействия с «Седьмой студией»?

— Был какой-то разговор с Малобродским и Масляевой. Я не помню. Что-то такое было. Какой-то разговор, связанный с ИП, был.

— В каком ракурсе? — спрашивает судья.

— Чтобы вести ИП других людей.

— Вам предлагали вести ИП других людей?

— Больше этот разговор не поднимался.

— Я, честно говоря, не понимаю, что вы хотите сказать. Что значит вести ИП других людей? — спрашивает судья.

— ИП Артемова знакома вам? — спрашивает прокурор.

— Да.

— Каким образом?

— Она просила меня консультировать ее, как вести ИП.

— Она была сотрудником «Седьмой студии»?

— Не помню. У нее был договор. Видимо, не была сотрудником.

— Вы обсуждали сметы, расходы, доходы, по тратам «Седьмой студии»?

— Я не участвовала в таких переговорах, но я всегда говорила, что должны быть сметы.

17:32. Вопросы Филимоновой задает судья.

— Знакомы с подсудимыми?

— С Итиным, Малобродским — да. С Апфельбаум никогда не виделась,— говорит Филимонова. Она утверждает, что у нее нет желания никого оговаривать.

Далее Филимоновой вопросы задает гособвинение.

— Знакома ли вам такая организация как «Седьмая студия»?

— Да. Меня привлекла Масляева. Я никогда не была трудоустроена в АНО «Седьмая студия». Была большая компания — ООО «АктивЭйм» — она заключила договор с «Седьмой студией». Это был договор по оказанию услуг, размещению артистов, я точно не помню.

— Где был офис «Седьмой студии»?

— В районе Курского вокзала.

— Какие должности занимали Итин, Серебренников, Малобродский?

— Серебренников был руководителем, а Итин — директором.

— В чем разница между руководителем и директором? — спрашивает судья.

— Если не ошибаюсь, там был творческий руководитель. Я точно не помню должность.

— А Малобродский чем занимался?

— Чем-то связанным с финансами. Я точно не помню.

17:22. Судья зачитывает Филимоновой права. На вопрос, где она работает, Филимонова ответила, что сейчас она пенсионер, но по подрядному договору сотрудничает с театром «У Никитских ворот». В этом театре до 1 ноября 2019 года работала и Нина Масляева.

17:21. В зал входит высокая крупная женщина в просторной синей блузке и бордовых брюках. В руках у нее клатч, из которого, помимо прочего, выглядывает книга в мягкой обложке.

17:21. Заседание возобновилось после перерыва. Судья предупредила, что «произошел технический сбой, заседание записывается на диктофон». Судья спрашивает у защиты: «Где ваши специалисты?». Защита говорит, что их нет. Судья вызывает Элеонору Филимонову.

16:54. Малобродский изучает материалы по обыску в местах его проживания: «14 июня (2017 года.— “Ъ”) обыски прошли. Но только 19 июня было мое задержание, то есть через пять дней. Они никуда не торопились, не боялись, что я скроюсь».

Далее Малобродский изучает еще один документ: «В этом постановлении сказано, что получены сведения, что к совершению преступления может быть причастен Малобродский. Преступление вменялось Масляевой и Итину на хищение 1,2 млн руб. через договор с ''ИнфоСтилем''».

Далее Малобродский добавляет, что только после его задержания появилась справка из ФСБ, на основании которой производилось задержание.

«То есть они задержали меня, а следующим днем стали думать, за что»,— говорит подсудимый. Судья смотрит в стол.

Затем Малобродский изучает протоколы осмотров изъятого при обыске: «Обращает на себя внимание то, что через четыре месяца они заинтересовались изъятым. Это было сделано накануне очередного заседания суда по продлению меры пресечения. Поскольку денег обнаружено не было, гособвинение не предлагает эти документы к исследованию, но я хотел бы обратить на это внимание суда».

После Малобродский изучает переписку, приобщенную к делу: «Письмо Синельникова датировано 10 апреля 2013 года. Оно (помещено.— “Ъ”) в переписку Масляевой и Филимоновой от 20 апреля 2012 года и 3 июля 2012 года. То есть годом раньше (чем письмо Синельникова.— “Ъ”). Это (свидетельствует.— “Ъ”) о еще одной подделке в уголовном деле, которую следователи себе позволили, чтобы оправдать фиктивное обвинение и мое содержание в СИЗО». После Малобродский сказал, что некоторые тома не совпадают по объему с теми, которые им были представлены на стадии ознакомления с делом. Он привел в пример 171 том: сейчас в нем 231 лист, а на стадии ознакомления было 164 листа. «70 страниц самозародились»,— говорит Малобродский. После он зачитал тома дела, где, по его словам, имеются фиктивные договоры с его подделанной подписью. На этом он закончил изучать материалы дела.

Судья объявила перерыв в заседании на 15 минут.

16:30. Апфельбаум продолжает исследовать материалы уголовного дела. Том 118 — в нем документ, Апфельбаум обращает внимание, что в этом документе «функции по проверке смет нет». Затем она указывает на свою должностную инструкцию, когда она работала в министерстве — «нет пунктов по осуществлению контроля». После Апфельбаум говорит, что нужно исследовать флеш-карты. Судья ее прерывает, говорит, что это будет сделано позже, дает слово Малобродскому. За время выступления Апфельбаум он нашел нужные тома и приготовился их исследовать.

16:28. Прокурор Михаил Резниченко в какой-то момент снял маску с лица и попробовал крутить ее на указательном пальце правой руки, покачиваясь на задних ножках стула. Но почти сразу опомнился и надел маску на лицо, однако нос ею прикрывать не стал.

16:27. Далее — «важный документ», по словам Апфельбаум,— служебная записка департамента экономики и финансов Минкульта. В ней говорится, что департамент работает с Минфином, что деньги выделяются по субсидии, что Минфину предлагается сделать дополнительную статью в бюджете. «Этим занимался департамент экономики и финансов»,— говорит Апфельбаум.

После Апфельбаум читает еще ряд писем и далее поясняет позицию Минфина: «Кроме распоряжения, необходимо предоставить правила предоставлении субсидии». Это цитата из письма Минфина.

«А дальше произошло то, что произошло. По идее правила должны были разрабатывать в департаменте экономики и финансов, но так как за распоряжение отвечали мы (театральный департамент.— “Ъ”), мы начали делать два документа»,— говорит Апфельбаум.

Далее, говорит Апфельбаум, от Минфина поступило замечание, что «нужно утверждать не виды расходов, а направления». Именно поэтому в документах не было видов расходов, отмечает Апфельбаум. «Откуда взялась версия, что за счет бюджета нельзя было платить зарплату, я не знаю»,— говорит Апфельбаум.

«Дальше есть такая история, что следствием не был распечатан один документ. Проект постановления мы отправляли на антикоррупционную экспертизу. Правовой департамент дал положительное заключение. Коррупционных элементов выявлено не было. Почему (следствие не распечатало.— “Ъ”), неясно»,— добавляет Апфельбаум.

Судья прерывает Апфельбаум.

Судья говорит: «Вашу позицию я наизусть знаю. Знаю, что вы сейчас скажете. Вы назовите тома дела в подтверждение вашей позиции и будем считать их исследованными».

16:22. Теперь материалы дела начинает изучать Малобродский. Пока он отбирает нужные ему тома, судья дает слово Апфельбаум. Она берет с десяток томов дела, потом еще несколько, после чего кладет их на кафедру. Начинает их исследовать. Том 52 — поручение президента Медведева о поддержке «Платформы». Апфельбаум обращает внимание на презентацию Серебренникова, где встречается название спектакля «Охота на Снарка». Апфельбаум говорит, что из этой презентации и было взято название спектакля для технического задания. Далее в томе: поручение Жукова обеспечить выполнение поручение президента. Том 41 — «бегунок» (то, что расписывает министр при получении документа.— “Ъ”). «Здесь рукой министра написано —рассмотреть ''вместе с Серебренниковым''»,— говорит Апфельбаум. Еще раз том 51 — доклад на имя вице-премьера Жукова, «предлагается согласиться с предложением Серебренникова, прикладывается проект распоряжения», говорит Апфельбаум.

«Мы не планировали делать постановление. Мы делали распоряжение»,— отмечает она и говорит, что «это важно».

Далее, напоминает Апфельбаум, их попросили конкретизировать доклад. Она говорит, что ни она, ни ее сотрудники «сами проект придумать не могли». Малобродский прислал им сметы, на основе которых в министерстве подготовили дополнение к докладу. «Не было никакого сговора. От нас просили дополнить доклад, мы дополнили»,— говорит Апфельбаум. Далее — первое письмо, в мае 2011 года, в Минфин, «это тоже еще называется распоряжение», говорит Апфельбаум. «Эти сметы, которые прислал Малобродский, они были просто обобщены. Никто не углядел каких-то сверхрасходов. Эта смета многократно отправлялась в Минфин. Никаких нареканий со стороны Минфина не было»,— говорит Апфельбаум. После Апфельбаум зачитывает замечания Минфина, что дополнительных денег «Платформе» выделять не нужно.

15:54. Судья начинает читать приобщенные характеризующие материалы — в них перечень хронических заболеваний Малобродского. Судья говорит, что они изучены, но зачитывать она их не будет, поскольку это «личное дело Малобродского».

15:53. Следующий том, которые оглашает адвокат Карпинская, — 218. В нем сметы из компьютера Малобродского. Это сметы на спектакль Autland — в них указываются зарплаты артистам, музыкантам, техникам. По этой «предварительной смете» на спектакль было потрачено более 1 млн руб., немалая часть ушла на покупку оборудования и оплату работы техников, следует из слов Карпинской. Далее еще одна смета — на «Сон в летнюю ночь». Карпинская говорит, что ей неудобно работать в перчатках. «Хотите, я вам средство дам?» — говорит судья и поднимает над столом небольшую пластиковую баночку — видимо, средство для работы с бумагами. Но Карпинская отказывается. После она читает реестр подотчетных выплат за 2012 год — называет фамилии Акежевой, Лобикова — это все затраты на выполнение спектакля Autland. Далее еще один список — на этот раз по зарплатам. Лист тома 217 — платежка на 300 тыс. евро, оплата квартиры Серебренникова. «24 мая 2012 года»,— ответил адвокат Серебренникова на вопрос судьи, когда прошла платежка по квартире — речь идет о покупке квартиры в Берлине. Том 265, продолжает адвокат Карпинская — постановление о признании недопустимым доказательством протокола осмотра ноутбука бухгалтера Татьяны Жириковой.

Со временем у стула Карпинской скапливаются две стопки из томов уголовного дела — корешки у них темно-синего цвета с номером тома в верхней части.

После Карпинская читает письмо Минкульта в Следственный комитет от 22 июля 2018 года, в котором министерство просит вновь допросить в том числе Синельникова, Педченко, Войкину, Масляеву, Итина, Серебренникова, а также эксперта Рафикову. Следователь, по словам Карпинской, принял это письмо только 22 августа 2018 года, но на дополнительный допрос согласился вызвать только Войкину, а по остальным отказал. Затем было зачитано письмо Малобродского Серебренникову, где продюсер просит о дополнительной работе и заработке, но режиссер ему отказывает, ссылаясь на то, что тот пишет «не по адресу» и что на «Платформе» «денег нет совсем». «У меня пока все»,— говорит Карпинская. Она говорит, что еще у нее есть «характеризующие данные на Малобродского», она предоставляет их судье.

15:23. Адвокат Карпинская продолжает читать материалы дела. Чтобы маска не мешала, Карпинская сняла ее с правого уха так, что маска осталась висеть одной петлей на левом ухе. Все это время адвокат читала договор и сметы расходов по «Платформе». После она зачитала письмо из Минкульта в правительство РФ.

В письме, среди прочего, говорится, что «обозначить точный перечень мероприятий на ''Платформе'' не представляется возможным». Далее в письме звучит предложение, чтобы финансирование «Платформы» шло в виде субсидий. Затем адвокат Карпинская зачитала еще одно письмо. В нем говорится, что «Платформа» получила широкий общественный резонанс, получила много премий — «это пишет Аристархов и просит дальнейшей финансовой поддержки», читает Карпинская. Затем адвокат исследовала пояснительную записку к распоряжению по «Платформе»: «Субсидия предоставляется на оплату труда, соцстрахования, выплаты специалистам, привлекаемым по гражданско-правовым договорам, на (обустройство.— “Ъ”) сцены, (пошив.— “Ъ”) костюмов, (создание.— “Ъ”) декораций». Далее еще одно правительственное письмо. В нем говорится, что проект «Платформа» была реализован и его дальнейшее финансирование из бюджета не планируется. Это письмо от 2014 года, поясняет Карпинская. Далее еще ряд писем из Минкульта в правительство. «Серебренников о схеме финансирования проинформирован»,— говорится в одном из писем, читает Карпинская. На этот момент судья улыбнулась, как улыбнулся и прокурор Михаил Резниченко.

15:03. Защитник Ксения Карпинская продолжает изучать тома уголовного дела. Том 39 — из него Карпинская читает справку из ФСБ. В ней говорится, что оперативник ФСБ Авдеев провел оперативные мероприятия и получил сведения о «противоправной деятельности Малобродского, что он путем мошеннических действий похитил (денежные средства.— “Ъ”)». Далее в справке ФСБ, которую читает Карпинская, было установлено, что Малобродский имеет множественное гражданство (РФ и Израиля), он может «бесконтрольно перемещаться по территории России» и скрыться за границей. «Малобродский намерен оказать давление на свидетелей», говорится в справке, которую читает Карпинская, «и за счет связей в правоохранительных органах может выработать позицию по своей защите». Как пояснила Карпинская, эта справка ФСБ датирована 20 июня 2017 года. Из ФСБ она была направлена в управление Следственного комитета России по Москве, говорит адвокат.

После Малобродский поднимается с места и говорит суду: «Это принципиальная вещь. Я был задержан 19 июня, а справка возникла 20 июня. Это очень важно».

14:53. Адвокат Карпинская продолжает читать материалы дела — творческий отчет за 2011 год, отчеты о продаже билетов и договоры аренды между «МВК Эстейт» («Винзавод») и «Седьмой студией». Далее — договор покупки рояля.

— Это тот рояль? — спрашивает судья.

— Да,— говорит Карпинская.

Она читает выдержки из договора: «Здесь написано, что продавец обязуется передать рояль за пять миллионов рублей и банкетку для рояля за 15 тысяч».

— Рояль каким цветом? — с улыбкой спрашивает судья.

Карпинская смотрит в том дела.

— Еще и банкетка была? — после говорит судья.

Карпинская говорит, что общая сумма договора была пять миллионов и 15 тысяч рублей. «Цвет тут не написан»,— говорит адвокат.

— Рояль каким цветом передали, непонятно,— говорит судья.

Пока говорили о договоре на рояль, адвокат Лысенко с места шутил, что он был зеленым. Серебренников сразу сказал, что рояль черный.

14:45. Заседание началось с того, что адвокат Ксения Карпинская, которая защищает Алексея Малобродского, заявила возражение на действия судьи. Поводом для возражения стал отказ вызвать экспертов, о допросе которых просила защита — Ольгу Королеву, Марину Андрейкину, Видмантаса Силюнаса, Виноградова и других.

«После отказа в допросе пятерых из шести экспертов суд сообщил, что следующее заседание завершает стадию представления доказательств стороны защиты. Считаем, что данные действия по ограничению стороны защиты нарушают права обвиняемых на защиту. В этой связи мы с адвокатом Харитоновым заявляем о возражении на ваши действия»,— завершает заявлять свои возражения адвокат Карпинская.

Судья приобщает возражения к делу, но отмечает: «Нарушений прав ни обвинения, ни защиты допущено не было».

После судья спрашивает, что еще сегодня намерена делать защита. Адвокат Карпинская говорит, что ей нужно исследовать ряд томов уголовного дела. Судья дает разрешение.

Тома дела перед началом заседания разместили на местах для присяжных — почти все они завалены материалами уголовного дела. Карпинской разрешили изучать их прямо там. Она подходит к одной стопке, изучает ее, ищет том 12. «Давайте я начну с тома 12. Хочу, чтобы очередность какая-то была»,— говорит адвокат. Карпинская присела на свободный стул, начала читать некоторые страницы из томов уголовного дела.

Первым документом из дела Карпинская зачитала договор между Хромовой и «Седьмой студией». Предмет договора — займ. Далее Карпинская зачитывает еще несколько подобных договоров займа между Хромовой и «Седьмой студией». От лица «Седьмой студии» под документами стоит подпись Итина. Он ранее говорил, что это не его подписи.

— Ваша честь, извините, можно присоединиться? — в зал неожиданно входит второй прокурор Олег Лавров.

— Нет,— вдруг говорит судья, но быстро меняет свое мнение. Она говорит, что сначала не поняла, кто это.

— Никто не против, чтобы прокурор присоединился,— с улыбкой говорит судья.

В зале смех.

14:27. Судья Олеся Менделеева вошла в зал, заняла свое место. Перед началом заседания она воспользовалась антисептиком. Затем судья проверила явку: все, кроме второго защитника Серебренникова Елены Орешниковой и второго представителя Минкульта (потерпевшей стороны) Владимира Плаудина. Второй прокурор Олег Лавров, по словам судьи, подойдет позже.

14:24. Сегодня за процессом будут наблюдать 11 слушателей. Перед тем, как впустить их в зал, пристав напомнил о «социальной дистанции». Участники выбирали себе места в зале также с учетом «дистанции» — расселись в шахматном порядке. Юрий Итин, как и в прошлый раз, выбрал себе место на третьем ряду из семи. Все в масках и перчатках.

14:19. Заседание началось с 15-минутной задержкой. Перед началом к залу №333, где проходят слушания, пришли с адвокатами эксперт Елена Баженова и помощница бухгалтера Нины Масляевой Элеонора Филимонова. Адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова перед тем, как зайти в зал, спросила у Филимоновой: «Вы сюда, на процесс?» Она утвердительно кивнула в ответ.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Ольга Лукьянова