прощание
Сегодня пройдет прощальное заседание Государственной думы третьего созыва. Эта Дума войдет в историю как первый парламент в постсоветской России, полностью подконтрольный исполнительной власти. В течение всех четырех лет депутаты колебались вместе с линией президента, выполняя все пожелания Кремля независимо от их идеологической направленности.
Устойчивое большинство, впервые сформировавшееся в третьей Думе, именовалось центристским. Но в отличие от левых или правых, собственной идеологии у центристов практически не было: их единственным идеологическим постулатом стало неукоснительное следование курсу президента. А поскольку этот курс мало походил на прямую линию, поддерживавшие Владимира Путина парламентарии тоже проявляли гибкость, одинаково вдохновенно голосуя и за либерально-реформаторские законы, и за проекты, которые либеральная общественность расценивала как возврат в советское прошлое.
Эта двойственность проявилась в первый же год существования третьей Думы. Началась ее работа с того, что центристы объединились с левыми, чтобы поделить между собой большинство думских комитетов. Но крен влево оказался недолгим: уже весной депутаты ратифицировали подписанный Борисом Ельциным и Джорджем Бушем-старшим еще в 1993 году договор о сокращении наступательных вооружений СНВ-2, который правые считали "шагом в направлении цивилизованного Запада", а левые — "происками врагов по подрыву безопасности России". Еще один повод похвалить Думу появился у либералов после того, как депутаты начали налоговую реформу, приняв, в частности, плоскую 13-процентную шкалу подоходного налога.
Однако налоговую революцию и либеральный бездефицитный бюджет Дума "разбавила" сначала "подозрительными" с точки зрения демократии поправками к закону об органах власти субъектов федерации, позволявшими отстранять от власти региональных лидеров за нарушение ими федерального законодательства, а затем и совершенно "антидемократическим", по мнению многих аналитиков, законом о новом порядке формирования Совета федерации. Это заставило наблюдателей заговорить о том, что Дума вовсе не так либеральна, как могло показаться на первый взгляд. Не внес ясности и ударный финал 2000 года, когда в рекордно короткие сроки были приняты законы о государственных флаге, гербе и гимне, годами пылившиеся в прежних Думах. Ведь пролив бальзам на раны патриотов утверждением "нового старого" гимна на музыку Александрова, народные избранники тут же позаботились и о демократах, приняв в качестве флага и герба "царистские" символы — триколор и двуглавого орла.
Зато в следующем году реверансов в сторону левых президент (а вслед за ним и Дума) уже не делал. И виноваты в этом сами коммунисты, которые, устав ждать перехода Владимира Путина в стан "настоящих патриотов", решили вернуться к критике "правящего режима" и даже инициировали в феврале рассмотрение в Думе вопроса о вынесении правительству вотума недоверия. Вотум, конечно, провалился, но Кремль, видимо, решил, что "задабривать" невежливую компартию приятными ей законами больше ни к чему, и занялся законотворчеством, исходя лишь из политической и экономической целесообразности.
В результате 2001 год стал едва ли не самым урожайным на реформаторские законы. Был наконец принят Земельный кодекс, разрешающий свободную куплю-продажу земли (хотя и с некоторыми оговорками); одобрен пакет законов по судебной реформе и новый Уголовно-процессуальный кодекс, сужающий полномочия Генпрокуратуры; приняты либеральные поправки к законам о валютном регулировании и о лицензировании; снижена с 35% до 24% ставка налога на прибыль. Кроме того, депутаты одобрили большой пакет законопроектов по пенсионной реформе и приняли конституционный закон "О чрезвычайном положении".
Что же касается документов, вызывавших некоторые сомнения в их демократизме, то они принимались уже не для "ублажения" левых, а из стратегической или тактической необходимости. Например, принятый летом 2001 года закон "О политических партиях" решал стратегическую задачу: сделать партии единственными полноценными участниками выборов всех уровней и тем самым стимулировать переход от прежнего множества мелких политических организаций к "малопартийной" системе, состоящей из крупных и уважаемых коллективных политических игроков. А вот "поправка о третьем сроке" в закон об органах власти субъектов РФ объяснялась сугубо тактическими соображениями: у президента Татарии Минтимера Шаймиева, ставшего к тому времени большим другом Кремля, заканчивался второй срок, а переизбраться в третий раз ему мешало установленное законом ограничение полномочий двумя сроками подряд. Правда, для соблюдения юридической чистоты пришлось дать право на третий срок не только татарскому лидеру, но и еще 68 губернаторам.
Весна 2002 года ознаменовалась переходом Думы под полный контроль пропрезидентского большинства: центристы при поддержке СПС и "Яблока" отняли у левых все ключевые комитеты и поставили своего человека на пост главы думского аппарата. Это помогло ускорить прохождение через комитеты нужных Кремлю законов и заметно повысить эффективность работы палаты в целом. В итоге в достаточно короткие сроки была проведена масштабная реформа избирательного законодательства, приняты законы "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", "О противодействии экстремистской деятельности" и новая редакция закона "О несостоятельности (банкротстве)".
Но наиболее ярко новые аппаратные возможности центристов проявились осенью 2002 года, когда Кремлю потребовалось срочно сорвать планы КПРФ по проведению всероссийского референдума. Коммунисты решили спросить у россиян, не хотят ли они больше получать, меньше тратить, а заодно и национализировать наиболее доходные отрасли промышленности. Чтобы не допустить плебисцита с заранее известным результатом, пропрезидентские силы снова объединились с правыми и, несмотря на ожесточенное сопротивление левых, буквально продавили через Думу поправку, запрещающую проводить референдумы в год федеральных выборов. Хотя для достижения необходимого большинства в две трети голосов поправку пришлось переголосовывать несколько раз.
В 2003 году отлаженный механизм работал уже без сбоев. При этом парламентарии, следуя курсом президента, продолжали принимать законопроекты, идейно противоречащие друг другу. Например, осенью они одобрили пакет поправок в Уголовный кодекс, направленных на смягчение наказаний за преступления небольшой и средней тяжести, но одновременно исключили из него статью о "деятельном раскаянии", позволяющую освобождать от ответственности лиц, возместивших нанесенный ущерб. Похожие "двойные стандарты" соблюдались и в отношении экономики. С одной стороны, Дума либерализировала закон о валютном регулировании, повысив разрешенную к вывозу за рубеж сумму наличной валюты с $1,5 тыс. до $10 тыс. С другой — депутаты не решились на по-настоящему либеральные реформы в электроэнергетике и ЖКХ, сохранив в этих сферах максимальное госрегулирование.
Впрочем, все эти нестыковки полностью соответствовали противоречиям в позиции самого президента, который в течение первого срока своих полномочий часто лавировал между левыми и правыми, редко рискуя откровенно принимать чью-то сторону. Но если после переизбрания на второй срок Владимир Путин все же захочет стать стопроцентным либералом или, наоборот, социалистом, то такое же политическое выражение тут же появится и на лице Думы. Благо что почти мгновенно превращаться из левых в правых и наоборот единороссы за четыре года уже научились.
ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ