Прошлым летом в Женеве приняли Конвенцию об искоренении насилия и домогательств в сфере труда, но при голосовании российское правительство, в отличие от большинства государств, повело себя пассивно и от голосования за нее воздержалось. Эффективной защиты от харассмента на рабочем месте в стране все еще нет. Большинство обращений пострадавших в суд заканчивается отказами: доказать факт неподобающего поведения в российской системе практически невозможно.
Привлечь агрессора к какой-либо ответственности, кроме уголовной, жертва домогательств фактически не может
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Привлечь агрессора к какой-либо ответственности, кроме уголовной, жертва домогательств фактически не может
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Вопреки распространенному заблуждению, под харассментом понимают не только сексуальное насилие. Это слово описывает различные виды психологического притеснения: слова, действия, жесты, которые могут унизить другого человека или нарушить его границы. Под сексуальным харассментом в ООН понимают любые нежелательные сексуальные действия, просьбы об их совершении, жесты сексуального характера, а также любое другое поведение с соответствующими намеками в тех случаях, когда от них можно было ожидать негативной или пугающей реакции. Такое определение больше соотносится с восприятием харассмента в российской действительности.
По словам советника практики трудового права Bryan Cave Leighton Paisner Russia Юрия Иванова, довольно обыденными в судах стали дела, в рамках которых суд рассматривает обоснованность дисциплинарных взысканий, примененных к работникам в связи с неподобающим поведением в отношении коллег, клиентов, подчиненных и руководителей. Это относится к классическому пониманию харассмента, которое заключается в прямых или косвенных словесных оскорблениях, недоброжелательных замечаниях, грубых шутках, нежелательных письмах или звонках, показе оскорбительных или унизительных фотографий, ненужных прикосновениях, похлопываниях, поцелуях, щипках, ударах, физическом нападении или в других подобных действиях.
«Суды, как правило, занимают сторону работодателя и признают законными наложенные на работников дисциплинарные взыскания при условии, что недопустимость харассмента, включая примерное перечисление подобных действий, была закреплена во внутренних документах работодателя»,— объясняет господин Иванов. Кейсов по сексуальным домогательствам в судах на порядок меньше: «Как правило, если речь идет об очевидных и наиболее грубых формах харассмента, такое поведение квалифицируется как соответствующее уголовное преступление и преследуется в установленном порядке. Если же речь идет о поведении, которое хотя и было неприемлемым, но не носило опасный характер, данные ситуации подпадают под общее понятие харассмента как ненадлежащего поведения и влекут за собой дисциплинарную или административную — при наличии оснований — ответственность».
Партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Екатерина Тягай также говорит, что кейсов по борьбе с харассментом в судах очень мало: «В суд жертвы харассмента обращаются нечасто, потому что отсутствует внятное правовое регулирование понятия "домогательства" и инструментов защиты пострадавших лиц. Имеющаяся судебная практика по данной проблеме отказная. Жертвы домогательств стыдятся обращений в суд и боятся увольнения».
Навязанный запрет
Летом в Женеве на конференции Международной организации труда (МОТ) приняли Конвенцию об искоренении насилия и домогательств в сфере труда. Россия, как и другие страны, была представлена там тремя сторонами: правительством, работодателями и профсоюзами. «Правительство России собиралось голосовать против, но, увидев всеобщую поддержку конвенции, решило воздержаться. Делегаты от Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) просто уехали на момент голосования — наверное, посчитали, что это неважно или не хотели выглядеть дикарями. Совместная делегация Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) и Конфедерации труда России (КТР) проголосовала за, хотя изначально у ФНПР была очень скептичная позиция: "Навязанные западные ценности", "У нас острее стоят другие проблемы",— рассказывает о ходе голосования научная сотрудница Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН Ольга Мирясова.— У нас в руководящих структурах всех трех сфер преобладают отсталые и консервативные настроения. Мне это странно, ведь на рынок труда выходят их дети и внуки, и им, наверное, не хочется, чтобы они подверглись домогательствам».
Рассказывая о мотивах такой позиции по конвенции, постоянный представитель РФ при Отделении ООН и других международных организациях в Женеве Геннадий Гатилов говорил, что при разработке документа позиция России не была учтена в достаточной степени: «Наши предложения носили рациональный характер. Они были направлены на то, чтобы устранить очевидные нестыковки с существующими нормами международного права и сделать конвенцию и рекомендацию приемлемыми для всех государств — членов МОТ».
Екатерина Тягай отмечает, что на данный момент конвенция не ратифицирована еще ни одним государством — членом МОТ. Для России документ пока также не вступил в силу. Учитывая, что еще на стадии принятия у страны возникли вопросы к содержанию конвенции, юрист предполагает, что ее могут не ратифицировать в России и в дальнейшем. Если же ратификация состоится, говорит Юрий Иванов, можно ожидать как определенных точечных изменений в трудовом и административном законодательстве в связи с харассментом, так и создания полноценного и отдельного правового регулирования харассмента.
Законодательный намек
В Америке и Европе борьба с харассментом идет эффективнее. Например, в США существует запретительный ордер, благодаря которому жертва домогательств может ограничить контакт с агрессором, а на сайте американского правительства есть целый раздел, посвященный харассменту. Там рассказывают об ответственности для работодателя за неподобающие действия в его организации. «Во Франции и Аргентине введены штрафы за домогательства, в том числе и устные, по отношению к женщинам в общественных местах. В Южной Корее и Канаде харассмент на рабочем месте влечет наложение штрафа или привлечение к исправительным работам. В США штраф за проявление харассмента в общественных местах может достигать $3 тыс., а на работе — от $5 тыс.»,— приводит примеры госпожа Тягай.
Ольга Мирясова рассказывает, что в мае прошлого года на круглом столе, где собирались представители НКО, центров помощи пострадавшим от насилия, эксперты и активисты, все сошлись во мнении, что харассменту нужно противодействовать непосредственно на рабочем месте. «Судебные процедуры, привлечение правоохранительных органов — это все затратные истории для самих пострадавших. НКО никогда не справятся с массовыми обращениями. Поэтому практики противодействия должны быть на рабочем месте. В первую очередь — профсоюзы. Во вторую — этические кодексы, корпоративные политики, которые устанавливает сам работодатель»,— подчеркивает госпожа Мирясова.
Слова госпожи Мирясовой подтверждает и ситуация с разработкой профильного законодательства в России. Законопроект о защите прав женщин от сексуальных домогательств вносился в Государственную думу еще в 2014 году. Документ предполагал дополнение Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) специальной статьей «Домогательство» и введение наказания за нежелательное поведение и приставания сексуального характера. За это хотели штрафовать на суммы до 50 тыс. рублей или отправлять на обязательные работы до 120 часов. Однако законопроект отклонили в первом чтении. Комитет Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству в своем заключении написал, что в России уже действует ст. 133 Уголовного кодекса «Понуждение к действиям сексуального характера», а потому «возможна неоправданная конкуренция уголовно-правовых норм и норм законодательства об административных правонарушениях». Претензии к документу были и у других комитетов, но на доработку его не отправили, а просто отклонили. В ноябре прошлого года научно-образовательный центр «Уголовно-правовая экспертиза» начал разработку законопроекта «О харассменте», также предполагающий внесение изменений в КоАП. Сумма штрафа за нежелательное поведение за пять лет упала до 15 тыс. рублей.
Сексуальная дисциплинарка
Руководитель практики трудового права Bryan Cave Leighton Paisner Russia Надежда Илюшина говорит, что некоторые работодатели в России уже научились работать с недопустимым поведением работников. Правда, оно сводится всего к двум вариантам — «понятийному» и формальному. «В первом случае с работником, допустившим нежелательное поведение, проводят разъяснительную беседу, доносят до него, почему такое поведение неприемлемо, ведь бывает, что работник на самом деле не осознает, что он сделал что-то не то,— и просят аналогичного поведения больше не допускать. Если работник совершил что-то серьезное, категорически идущее вразрез с культурным и нравственным подходом компании, то его могут попросить уволится. Во втором случае работодатели подробно закрепляют принципы поведения на работе в своих локальных политиках, с которыми знакомят работника под подпись. Если работник нарушает эти принципы, его привлекают к дисциплинарной ответственности. Если сотрудник уже имеет неснятое дисциплинарное взыскание, то за нарушение норм поведения работодатель может также ставить вопрос о прекращении трудовых отношений в связи с неоднократным неисполнением обязанностей»,— поясняет юрист.
Об аналогичном способе решения проблемы говорит и госпожа Тягай: «Привлечь агрессора к какой-либо ответственности, кроме уголовной, жертва домогательств фактически не может. Однако некоторые инструменты воздействия имеются у работодателя. В частности, он может принимать локальные нормативные акты, которые будут запрещать харассмент как одну из форм нарушения права работника на защиту его достоинства в период трудовой деятельности».
«В России сильны консервативные настроения, но это не только у нас так. Постепенно все меняется, молодое поколение, мне кажется, видит эту проблему иначе. Они свободнее смотрят на сексуальные отношения в целом, но и с чувством собственного достоинства у них лучше. Самая острая проблема — с социально незащищенными группами женщин, которые работают на неофициальной зарплате, имеют детей, еле сводят концы с концами и находятся в зависимости от работодателя, поскольку боятся не найти другой работы. Они страдают от харассмента, но у них нет ресурсов ему противостоять»,— заключает госпожа Мирясова.