Но стратегия начинает просматриваться. Главное — снизить темп распространения вируса.
Пробки в 60 км на границе ФРГ и Польши. Коронавирус нанес удар по святая святых ЕС — свободе передвижения товаров, людей и услуг
Фото: EPA-EFE / Vostock Photo
Пробки в 60 км на границе ФРГ и Польши. Коронавирус нанес удар по святая святых ЕС — свободе передвижения товаров, людей и услуг
Фото: EPA-EFE / Vostock Photo
Населению, впрочем, пока не до этих тонкостей. В Европе (да и не в ней одной) реакция, если можно так выразиться, опережает осознание ситуации, причем форма реакции — предельно неконструктивная: массовый психоз. Наиболее ярким его проявлением в ФРГ стала скупка макарон и туалетной бумаги.
Если быть точным, охоту за продуктами начали еще в феврале. Что вовсе не мешало дисциплинированным немцам игнорировать призывы Минздрава: свернуть массовые мероприятия, отказаться от театров, выставок, стадионов и перелетов.
Массовое заражение и в ФРГ, и в Италии произошло, констатируют медики, по ходу традиционных карнавалов, которые шли весь февраль и сопровождались обильными возлияниями.
Власти не стали их запрещать, чтобы не вызывать паники. Да народ в ту пору и не внял бы запретам.
Последнее очевидно на примере австрийского Тироля. Мекка для любителей горных лыж, ежегодно собирающая миллионы, стала крупнейшим источником заразы в ЕС. Причем виноваты не лыжи, а послелыжная тусовка (так называемая Apres-Ski), продолжавшаяся и в этом году ночи напролет, хотя все знали, что тесные контакты способствуют распространению вируса, а тирольский вирусолог Роберт Цангерле в газете Standard прямо предостерегал: Apres-Ski инфекцию «подхлестнет».
Так и вышло. Как установлено, новый коронавирус в «австрийский Куршевель» принес бармен-немец. От него вирус получили, по данным СМИ, не менее 100 датчан, 80 жителей Гамбурга, сотни нидерландцев, исландцев, шведов, россиян, украинцев. Что потрясает: даже когда стало ясно, «кто виноват», бар не закрывали несколько дней. О проблеме стало известно 29 февраля, когда из Тироля домой вернулась группа исландцев. Первая же проверка в аэропорту выявила: они инфицированы. Исландия объявила Тироль опасной зоной, но Австрия закрыла регион лишь через две недели. Итог охоты за прибылью и развлечениями: в маленькой (9-миллионной) Австрии больше зараженных и умерших, чем в Германии с ее 82 млн.
Подлинные масштабы беды стали вырисовываться 6 марта, когда надзорная служба запретила проводить в Берлине крупнейшую туристическую ярмарку мира ITB (не все ее участники могли доказать, что не являются носителями вируса). Отмена ярмарки, где десятки тысяч фирм заключают контракты, определяют цены и условия, координируют все это с перевозчиками, была первым звонком. Стало ясно: в этом году из-за боязни заразиться миллионы людей никуда не поедут. Но и этот сигнал был услышан не всеми. Свыше 100 тысяч немцев уехали в марте, их предстоит возвращать из разных концов света в условиях, когда почти все авиакомпании прекратили полеты. На их эвакуацию МИД ФРГ получил из бюджета 50 млн евро. Что, впрочем, ничтожная сумма в сравнении с тем, сколько придется потратить на борьбу с последствиями эпидемии. Лишь на финансовую помощь фирмам, пострадавшим от пандемии, парламент ФРГ обещал 500 млрд евро — около 13 процентов ВВП ФРГ.
«Мы готовы применить любое оружие»,-— говорит министр финансов Олаф Шольц. Принадлежащий государству банк развития (KfW) будет давать предпринимателям любые кредиты, чтобы компании не прекращали работу из-за нехватки денег. «Верхней границы кредита не будет»,— обещает Шольц. Одобрен сложный план финансовой поддержки. В принципе это те «инструменты», которые KfW применял в период восстановления Германии и при ее объединении: поручительства и займы на крайне выгодных условиях, почти без процентов. Последние 10 лет государство такого не делало, введя в конституцию поправку, запрещающую ФРГ брать новые кредиты, пока не будут погашены старые (они превысили 2 трлн). Власти упорно не брали кредиты сами и запрещали это партнерам по ЕС. И вот вирус сломал запрет: сколько в итоге будет потрачено и что это даст, никто не знает.
Больше того. Ради спасения экономики правительство готово взять на себя на время управление стратегически важными компаниями. Назвать это национализацией вряд ли можно, но глава Минэкономики Петер Альтмайер говорит, что готов на все, лишь бы не допустить банкротства экономически здоровых предприятий.
Любопытно, что об этом заговорили, когда появилась информация, что биотехнологическая фирма CureVac в Тюбингене, занимающаяся созданием вакцины от грозного вируса, близка к результату.
Если верить СМИ, Трамп попытался переманить немецких ученых в США, потребовав, чтобы вакцина использовалась только в Штатах.
3 марта на сайте CureVac сообщалось, что гендиректор фирмы побывал в Белом доме, где обсуждал с Трампом возможности ускорения создания вакцины. Ясно, что правительство ФРГ готово на все, чтобы не допустить этого. Правда, насколько CureVac близка к успеху реально, неясно. Как и то, на какой стадии разработки вакцины дюжина других биофирм ФРГ.
Вообще же вирус создал массу проблем, решить которые невозможно ни чьим-то распоряжением, ни деньгами. Вот некоторые аспекты. Большая часть мелких и средних предпринимателей — почти вся сфера обслуживания (кроме аптек и супермаркетов) — обязана закрыться из-за карантина. Предприятия производящих отраслей работать в принципе могут, но, чтобы не подвергать риску работников, многие предпочитают закрыться.
К тому же все понимают: вскоре любое производство встанет из-за глобализации. Ведь каждый производитель связан с тысячами поставщиков, все они зависят от транспорта. Ни одно крупное предприятие не имеет складов длительного хранения: комплектующие (скажем, для автомобиля) доставляются, когда они нужны по системе Just-in-Time. Система функционирует, но лишь при условии, что работают все ее элементы. Не случайно мир так болезненно воспринял атаку вируса на КНР: ведь в производственных цепочках ведущих компаний мира ключевую роль сейчас играют китайские фирмы. Речь уже идет о «китаизации» мировой экономики: какой-то элемент любой вещи, покупаемой нами (от компьютера до игрушки), обязательно выпущен в Китае, от него в той или иной мере зависит 30 процентов мировой экономики.
Теперь о ЕС. Проблемы, начавшиеся в Ухане, усугубились, когда страны ЕС одна за другой стали закрывать границы. За первые два дня пробки на границах Германии с Австрией, Францией, Швейцарией, Данией, Польшей достигли сотен километров. И это — только грузовики, везущие заказанные кем-то детали и продукты. Поэтому в Еврокомиссии быстро сообразили, что потоки грузов, хотя бы внутри ЕС, прерывать нельзя. Заговорили даже о том, что, поскольку в странах ЕС в общем-то уровень инфицированности примерно сопоставим, то и для перемещения людей внутри ЕС проблем создавать не стоит. Как это будет сделано, неясно, поскольку у каждого правительства свои политические и экономические соображения по ограничениям на границах. Пока решено изолировать от внешнего мира целиком весь ЕС. В него могут въезжать только жители ЕС, а также Великобритании, Исландии, Лихтенштейна, Норвегии, Швейцарии. Из других стран будут впускать в «неотложных» случаях, заявил глава МВД ФРГ Хорст Зеехофер. А канцлер Меркель потребовала, чтобы свободное движение грузов было восстановлено.
Еще сложнее с «человеческим фактором». Тех, кто не имеет права ходить на работу из-за карантина, решено приравнивать к больным. Но кто тогда им должен платить? Система ФРГ предусматривает, что первые месяц-полтора заболевший получает от нанимателя, а затем от своей больничной кассы (до 60 процентов заработка). Но как может платить наниматель, если у него нет доходов и неясно, когда они будут? Чтобы решить это, срочно был принят закон, по которому предприниматели смогут просить деньги на это в долг у государства (через KfW). А те, кому не будет хватать, смогут получать социальные пособия в упрощенном порядке.
Пока руководство ФРГ рассчитывает, что к концу мая перспективы станут яснее. Большие надежды на то, что не все инфицированные заболевают. Все услышали слова Меркель, что заражено будет до 70 процентов населения. Но не все поняли, что речь о всех случаях — от самых легких до смертельных. В отделениях интенсивной терапии окажется не более 2–3 процентов, а летальный исход грозит менее чем одному проценту заболевших. Поэтому сейчас в ФРГ основная задача — снизить темп распространения вируса, ведь если заболеют сразу многие, то справиться будет тяжело, поскольку даже в Германии не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких и персонала.
