Владимир Зеленский созвал срочное заседание Совета национальной безопасности из-за обострения конфликта в Донбассе. По словам украинского президента, были атакованы позиции военных в населенных пунктах Луганской области. Он считает, что это попытка сорвать мирный процесс в Донбассе. Владимир Зеленский отметил, что бой закончен, но украинская сторона понесла потери. В свою очередь, в непризнанных Донецкой и Луганской народных республиках обвинили украинских силовиков в обстрелах. В ЛНР заявили о гибели четырех бойцов. Обострение конфликта ведущий Петр Косенко обсудил с обозревателем “Ъ” Максимом Юсиным.
Фото: Reuters
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
— Что могло стать причиной обострения? Кому оно более выгодно на данный момент?
— Всегда, когда происходят подобные обострения, каждая из сторон обвиняет другую в том, что именно та все начала. Сведения, которые поступают из Луганска и из Киева, противоречат друг другу. Я общаюсь со своими источниками в Киеве, у них мнение такое — «это начала противоположная сторона». Они убеждены, что целью было вернуть Зеленского с небес на землю — он как-то уж очень вольготно выглядел на Мюнхенской конференции и считал, что все проблемы в Донецке и Луганске решены, можно уже России выставлять счета на будущее, чуть ли не за Крым. И вот его решили вернуть к реальности.
В подтверждение этой точки зрения мне говорят, что, даже если верить официальным заявлениям, которые идут из Луганска, поводом для этого обострения был рейд украинской диверсионной группы ночью на территории ЛНР, то как тогда объяснить, что мгновенно начался ответный огонь тяжелой артиллерии? По мнению экспертов, на которых мои собеседники ссылаются, там несколько дней надо было устанавливать цель. В Киеве есть полная уверенность в том, что инициаторами обострения конфликта выступила противоположная сторона.
У Луганска своя версия: ночью произошло обострение и обстрелы, и диверсионные группы, и все, что было потом — это ответ на провокацию с украинской стороны. Может быть и так, и так. Потому что, если смотреть отчеты ОБСЕ за последние недели, где-то 50 на 50 делится ответственность за начало обстрелов. В конце прошлого года, я напомню, там было где-то два к одному — в два раза чаще украинская сторона начинала обстрелы.
Поэтому здесь, мне кажется, мы не будем брать на себя функции верховного судьи и говорить, кто именно виноват. Могут быть и те, и те.
С обеих сторон есть силы, которые не заинтересованы в окончании конфликта.
— Вспоминают, кстати, что во вторник — очередная годовщина расстрела на Майдане в 2014 году.
— И очередная годовщина, причем в Нью-Йорке по этому поводу будет вечером заседание Совета безопасности ООН, и очередная годовщина подписания минских соглашений. Все это сделано, конечно, специально, как кому-то кажется, это в точку попадает — показать, что ситуация, что бы вам ни представлялось, далека от урегулирования, все не так хорошо, как, может быть, кому-то кажется в Киеве и в Москве.
— А какой может быть реакция на события, которые происходят на юго-востоке Украины? Зеленский сделал все-таки достаточно успокоительные заявления, но не только от него все зависит там.
— Не только от него. Но хорошо, что есть его заявления, которые мы в Москве расцениваем как успокоительные. На самом деле можно было бы легко поддаться вот этому эмоционально-истерическому фону, который сейчас есть у украинской общественности: все пропало, никаких мирных соглашений не будет, давайте все перечеркивать. Уже сейчас люди — в основном ориентирующиеся на Петра Порошенко, так называемые «порохоботы»,— вбрасывают информацию, что в район Золотого, где, вы помните, в конце прошлого года с трудом все-таки смогли осуществить развод сил, сейчас возвращается артиллерия, и чуть ли не как большую победу это оценивают. Есть силы, которые хотят все позитивное, чего удалось добиться за последние месяцы, обнулить.
Самое главное — не поддаваться эмоциям.
Самое главное — понимать и в Киеве, и в Москве, что, пока войска не разведены по всей линии противостояния, подобные обострения, к сожалению, будут продолжаться. Это неизбежно.
Киев отказался разводить по всей линии противостояния. Так что вот такое будет происходить — никто не может контролировать своих радикалов. Нельзя сказать, что в украинских вооруженных силах все настолько едины, все хотят мира. Есть те, для кого война — мать родная. Это их стихия. Я также готов представить, что среди 40 тыс. военнослужащих корпусов Донецкой и Луганской народных республик есть те, кто не видит себя в мирной жизни — они не понимают, кем они станут, если вдруг будут демобилизованы, ведь сразу же их зарплата их в несколько раз уменьшится. Я не исключаю, что и с той стороны могут идти какие-то обстрелы. Чтобы минимизировать этот риск, надо развести войска по всей линии соприкосновения – там, где это технически возможно. Украинцы говорят, что где-то чуть ли не в пригородах Донецка проходит линия фронта, и там сложно развести. Но хотя бы в остальных местах хотя бы попытайтесь развести. Пока этого не произойдет, мы с такими обострениями будем сталкиваться постоянно.
Конечно, легко, сидя в Москве, призывать к спокойной реакции. Но летят снаряды и на мирные города, и на позиции солдат, что приводит к жертвам. На самом деле, это нам показывает, что никому нельзя расслабляться, что мира там нет, что заморозка конфликта очень условна. И даже к приднестровскому варианту всем еще стремиться и стремиться — это недостижимый идеал в данной ситуации. Чем еще нынешняя ситуация, к сожалению, отличается от того, что было в последние месяцы — до этого были только обстрелы, а сейчас говорят о попытке штурма тех или иных укрепрайонов, опорных пунктов… Но, повторюсь, приходит очень противоречивая информация, понять, насколько все это соответствует действительности, пока сложно. Поэтому, по опыту предыдущих обострений, надо взять паузу, прежде чем выносить вердикт, подождать отчета ОБСЕ.