премьера комедия
Наркотическая комедия "Крутые перцы" (La Beuze) представляет собой французский аналог заслужившего популярность среди нашей молодежи отечественного произведения "Даже не думай!". Оба опуса объединяет удачная кассовая судьба ("Перцы" собрали у себя на родине якобы более $10 млн), крикливая цветовая гамма, криминальная тематика и сладострастное смакование глупости главных героев. В ряды юных зрителей, для которых картина демонстрируется в самом молодежном кинотеатре МДМ, затесалась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
"Крутые перцы", возможно, не самое идиотское название из тех, что встречаются в нашем прокате, но именно оно, неосмотрительно произнесенное в компании людей, далеких от современного киноискусства, вызывает особенно гомерический хохот. Это название — полная и безоговорочная капитуляция перед неудобопереводимым словом "la beuze", коего не сыскать в академических словарях, и смиренный отказ от каких бы то ни было попыток отразить содержание фильма. С таким же успехом он мог называться "Вонючие козлы" или "Позорные волки", в общем, подошло бы любое устоявшееся словосочетание.
Между тем, если прислушаться, то герои постоянно упоминают пресловутое "la beuze", и наш переводчик озвучивает это выражение как "трава". Под таким названием известен в народе легкий наркотик, крупная партия которого является движущей силой сюжета,— и это дало возможность нашим прокатчикам пошутить хотя бы в рекламном слогане: "Где твоя травка, чувак?". Тем самым они напоминают кинозрителю хотя бы с двухлетним стажем об американской молодежной комедии, в донельзя простодушных героях которой они усматривают нечто общее с французскими "крутыми перцами".
Французские "чуваки", однако, лет на десять постарше, и уже успели в жизни повидать кое-что, кроме приклеившейся к потолку пиццы: в начале один из них, носящий благозвучное имя Альфонс, выходит после годичной отсидки за наркотики. Верный друг Скотч встречает его на машине-катафалке, крайне удобной в использовании: во-первых, полиция не пристает, а во-вторых, в сопутствующий гроб можно складывать различные предметы. Пока что Скотч содержит в нем живых кошек ("Я их продаю на скрипичную фабрику, там делают струны из кошачьих кишок"), но вскоре тара понадобится для хранения 100 килограммов гашиша, ящик с которым друзья обнаруживают в каком-то подвале со свастиками на стенах. Фашистское происхождение наркотика, особый рецепт которого уходит своими корнями во времена третьего рейха, позволяет ввести в сюжет такого комического субъекта, как сын нацистского генерала, отправляющийся на поиски немецкой травы.
Кроме неонациста героев преследует негр, контролирующий наркоторговлю в их родном Гавре, по кличке Шафт (авторы не прочь показать свою кинематографическую эрудицию), а также парижский инспектор полиции, ненавидящий траву с тех пор, как в детстве на его родителей упали с крыши какого-то садовода горшки с марихуаной. Однако авторы были бы слишком просты, если бы задумали всего лишь показать, как несколько фриков, способных украсить любой комикс, пытаются отнять друг у друга брикеты дорогостоящего вещества. Кроме этого, создатели фильма пытаются по мере своего воображения (а возможно, и личного опыта) создать у несведущего зрителя представление о том, почему это вещество так ценится и какие радужные горизонты оно открывает перед потребителем. Для этого они расцветили фильм видениями героев: то один воображает себя знаменитым фигуристом, то другой — культовым певцом, исполняющим музыкальные номера с цитатами из поп-музыки от 50-х до 80-х. Во время одного из таких номеров меня осенило, при каком условии "Крутые перцы" получились бы смешными: если бы на месте одного из главных актеров, отдаленно напоминающего Николая Фоменко, вдруг оказался бы сам Николай Фоменко. Но поскольку это условие, к сожалению, невыполнимо, можно лишь порекомендовать вместо него достаточное количество указанной в оригинальном названии субстанции.