видеоарт танец
На сценах Центра имени Мейерхольда и театра "Содружество актеров Таганки" агентство театров танца ЦЕХ с помощью немецкого культурного центра имени Гете осуществило трехдневный проект "Теловидение". За международными попытками совместить человеческие тела с видеоартом наблюдала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Первые два дня с видео и компьютером заигрывали русские: постановщик Тарас Бурнашев с танцовщиками камерного балета "Москва" показал работу "Любите ли вы подглядывать?", а художник Ольга Кумегер в соавторстве с несколькими артистами — свои видеоинсталляции "Citi_zen" и "Videosyncrasy_X". На третий день мультимедийными технологиями распоряжался немец Ян Пуш со своими артистами. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать, что наши выглядели как младенцы в песочнице, а иностранцы — как доктора наук в лаборатории.
Тарас Бурнашев — хореавтор, мягко говоря, слабый. Но думающий. Когда он начинает оформлять свои мысли в движения (а тем паче — в слова программок), присущие ему проблески остроумия гаснут под тяжестью идеологических концепций. Пригласив в проект подвижных и атлетичных артистов камерного балета "Москва" во главе с непревзойденным шутом Романом Андрейкиным и доверив им постановку сольных фрагментов, постановщик перепугался, что спектакль окажется похожим на капустник, и принялся укреплять его абстрактными эпизодами. Битую треть спектакля исполнители ходили по сцене, ведомые световыми дорожками, и сворачивали световые клетчатые ковры. Жизнь проклюнулась, когда один из танцовщиков исполнил монолог с видеокамерой в руках: проецируемое на экран изображение его дышащего соска, или дрожащей от напряжения ноги, или перевитого венами потного запястья было куда содержательнее его же бессмысленных кувырков и поз. Пожалуй, эта детская непосредственность игры (хоть с бытовой камерой) — единственный шанс на выживание авторов, не умеющих работать ни с телами, ни с концепциями, ни с модной техникой. Так, в "Citi_zen" компьютерного художника Ольги Кумегер подслеповатые геометрические рисунки на экране дрожали, как пленка в домашнем кинопроекторе 50-летней давности. Задача артистов сводилась к тому, чтобы совместить части тела с центром композиции так, чтобы лучики бежали из головы, а черно-белая мутная картинка прыгала на животе. Совмещалось не всегда, так что этот проект имеет большое будущее в смысле совершенствования "интерактивности" и "импровизации".
В немецком спектакле Яна Пуша "Into the blue" три хореографических монолога были выверены до микрона и осмыслены до последней запятой. В первом соло мужчина с рельефным торсом Александр Детлев под мягко меняющееся освещение методично и последовательно разворачивал тело во всевозможных ракурсах и плоскостях, переносил центр тяжести с таза на бедро, располагал конечности по максимально длинной диагонали — и проделывал эти формальные упражнения так захватывающе-харизматично, что они складывались в некий абстрактный и завораживающий обряд. Компьютерная графика (бегающие полосы и вспыхивающие круги) и видеопроекции телепомех на теле танцующего мало что могли к нему добавить. Второе — аналогичное — соло в исполнении Вобине Бош, напротив, было спасено мультимедийностью: уж очень сухим и невыразительным было тело танцовщицы, долго и прилежно очерчивающей рукой контуры собственных движений, а потом выясняющей у невидимого собеседника, как соотнести собственные ощущения с реальностью. Третий номер оказался наименее схоластическим. Танцовщица Фиона Гордон, похожая на опустившуюся домохозяйку, с трагикомической бравадой проживала пустоту одиночества: переставляла косолапые ноги, напевала себе под нос, обирала невидимые пушинки с одежды, с недоумением следила за самоуправством бедер, запускающих вдруг залихватскую румбу, кокетничала с собственной тенью и грузно рушилась на пол, бунтуя против женской невостребованности. Взаимодействие с видео в этом соло было самым органичным: когда комната-сцена с такой же неприкаянной женщиной вдруг продублировалась на заднике или когда тень танцовщицы тараканом сбежала из-под ее ног в кулисы, это было не эффектным трюком, а кульминацией спектакля. Русско-немецкое "Теловидение" дало предсказуемый урок: никакие технологии и концепции не заменяют простого человеческого таланта танцовщика и хореографа.