династический спор
Претендовавшая на испанский престол без малого полтора столетия карлистская ветвь Бурбонов, отказавшаяся после утверждения на троне нынешнего короля Хуана Карлоса от династических притязаний, намерена пересмотреть свое решение. Глава этой ветви Карлос Уго де Бурбон-Парма ссылается на то, что ситуация в стране заметно изменилась. С подробностями — ХУАН КОБО, корреспондент РИА "Новости" в Испании, специально для Ъ.
Когда в 1980 году последний карлистский претендент Карлос Уго де Бурбон-Парма, признав решающий вклад короля Хуана Карлоса в достижение мирного перехода Испании от диктатуры к демократии, торжественно объявил, что отказывается от участия в политической жизни и династических притязаний своих предков, Испания вздохнула с облегчением. Дело в том, что притязания карлистов в XIX веке на протяжении 40 с лишним лет вызвали три гражданские войны, которые обескровили Испанию, обрекли ее на череду военных диктатур и закрепили нараставшее с XVI столетия отставание от ведущих стран Европы.
После смерти короля Фердинанда VII в 1933 году на фоне наследственного спора между карлистами — сторонниками его брата Карлоса де Бурбона — и приверженцами провозглашенной королевой малолетней Изабеллы II шла ожесточенная борьба двух противоположных концепций развития страны. Карлисты стояли за сохранение традиционных ценностей, в то время как их противники выступали с либеральных позиций, призывая не отставать от прогресса. Но более важно было другое: карлисты выражали интересы экономически более развитых Каталонии, Наварры и Страны Басков, выступали за особые права этих областей, а их противники требовали укрепления единого испанского государства.
Этот спор в Испании никогда не прекращался и сейчас разгорается с новой силой. А потому, если Карлос Уго де Бурбон-Парма вернется в политику и вновь будет претендовать на престол, в испанской политической ситуации появится новый фактор, способный оказать серьезное влияние на существующий расклад сил.
Дело в том, что в последнее время отношения центра с регионами осложняются буквально на глазах, вызывая растущую напряженность в стране. Речь идет не столько о противостоянии центральным властям террористических левацких организаций типа каталонской "Терра льюре" и баскской ЭТА, влияние которых падает, сколько об усиливающихся противоречиях между Мадридом и умеренными националистами в Стране Басков и Каталонии. Эти националисты, осуждая терроризм, стремятся в рамках существующей законности изменить отношения с центром в свою пользу.
Так, правительство Страны Басков, поддержанное большинством местного парламента, намерено объявить этот край свободно присоединившейся к испанскому государству территорией. Для этого оно собирается провести в 2004 году референдум. Центральные власти заявили, что не допустят его, используя все средства в пределах правового государства. Пресс-секретарь правительства Страны Басков Хосеба Эгибар на минувшей неделе пообещал, что референдум будет проведен, даже если против его участников будут брошены танки. Каталонцы, которые в отличие от басков предпочитают действовать осторожно и гибко, дали понять, что также изменят статус провинции.
Центральные власти утверждают, что сепаратистские действия регионов нарушают конституцию Испании, 25-летие которой уже начало отмечаться в эти дни. Баскские националисты отвечают, что конституция им не указ, так как она была разработана в свое время без участия их представителей и они за нее не голосовали. Каталонцы опять же действуют тоньше, указывая на то, что в основном законе страны имеется статья, предусматривающая внесение в него изменений с целью адаптации к новым реалиям.
В этот спор и вмешался своими неожиданными политическими заявлениями глава карлистов, который в отличие от своих предков, поддержавших режим Франко, проникся идеями социализма, поработав в свое время рабочим на заводе Renault во Франции. В начале октября Карлос Уго де Бурбон-Парма созвал своих сторонников на встречу близ французского курортного города Биаррица у испанской границы. Там он заявил, что "система автономий в Испании переживает острый кризис, так как автономии были созданы испанским государством, в то время как государство должно было быть создано автономиями". Он высказался за федеральное устройство Испании, поскольку "эта система оказалась наиболее эффективной в европейских странах".