Лондонский Arsenal и его тренер Арсен Венгер в Москву приезжали в третий раз и впервые увезли хотя бы ничью. Но матч с "Локомотивом" и был первым, который проходил в идеальных для футбола погодных условиях — мягкое солнце вместо пронизывающего снежного ветра. Об истории "холодной войны" москвичей с англичанами вспоминает корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-СЕМЬЯНИНОВ
Наверное, Арсен Венгер позавчера чуть больше полюбил столицу России, которая впервые встретила его 17-градусным теплом и позволила сыграть с ее лучшим клубом вничью. До этого господину Венгеру, французу из Эльзаса, приходилось видеть в Москве мерзкую поземку и поражения своих команд.
13 лет назад Москва напугала французский Monaco, который Венгер тогда тренировал, отсутствием горячей воды: то ли в гостинице, то ли в раздевалке заводского стадиона "Торпедо" — за давностью лет такую подробность забыть позволительно. Роза ветров у поймы Москвы-реки на Восточной улице такова, что пролетарский стадион продувает насквозь. Валил мокрый снежок (конец ноября), сидеть на трибунах было противно. Два торпедовца, Юрий Тишков и Юрий Савичев, забили в ворота гостей с Лазурного берега по голу, на который Monaco ответил только одним,— а через две недели "Торпедо" выиграло с таким же счетом 2:1 и ответный матч Кубка UEFA, показав, что разницы между заводским стадионом и одним из самых красивых и современных на тот момент монакским Louis II для пролетарской команды нет...
Господин Венгер тогда еще не был знаменитым наставником знаменитой команды, и в газетном отчете была перепутана его фамилия: Арсен Вагнер. Зато запомнился его плащ: длинный, бежевый, который в те годы можно было увидеть только на иностранце, очень импозантный и — судя по тому, что его владелец несколько раз напрасно пытался присесть на ледяную тренерскую скамейку, — совершенно не греющий.
Через десять лет, когда Арсен Венгер и его Arsenal вновь прибыли в Россию, на пресс-конференции накануне матча со "Спартаком" кто-то спросил тренера лондонцев, понравилась ли ему Москва. Сидя в теплом конференц-зале пятизвездного, как французский коньяк, стадиона "Лужники", тот вполне правдоподобно ответил, что да, понравилась, поскольку он увидел много изменений к лучшему. Вот только вновь очень холодно. На улице опять был конец ноября, и термометр показывал минус десять.
Погода действительно повлияла на исход матча "Спартак"--Arsenal. Мне доводилось слышать сугубо медицинское объяснение того разгрома англичан (4:1), связанное именно с лютым холодом. Периодически играющий на морозах "Спартак" все-таки знал, что интенсивная физическая активность в такую погоду возможна всего на 20-25 минут, после чего поступающего в организм кислорода перестает хватать для полноценной мышечной деятельности (для ресинтеза аденозинтрифосфата). Восстановиться можно только через отдых, более длительный, чем четверть часа перерыва; мышцы у интенсивно отработавших футболистов "забиваются", и команда встает. Именно так все и произошло в матче "Спартак"--Arsenal трехлетней давности: 20-25 минут англичане "рвали" хозяев и забили гол, а потом "Спартак" взял гостей "холодненькими".
К слову, когда Arsenal приезжал к "Спартаку" в 1982 году (ведя 2:0, проиграл 2:3, а в ответном матче в Лондоне потерпел такое унижение, что видеозапись этой памятной для "Спартака" победы 5:2 телекомпания "Би-Би-Си" сразу затерла), в Москве тоже выпал снег. В середине сентября, специально для англичан.
И поэтому первое, что Арсен Венгер похвалил в России на сей раз, это московское бабье лето. Он действительно боялся этих странных русских футболистов, которые в любое время года, при любом социальном строе и вне зависимости от степени собственной устроенности нещадно били и его, и этот великий Arsenal. Это чувствовалось даже по сверхосторожной модели игры, выбраной тренером на матч с "Локомотивом". И еще Москва продемонстрировала ему новый, еще лучше прежнего, стадион, который орал в поддержку своих столь же громко, как родной для лондонцев Highbury. Ну, может, менее квалифицированно.
Кажется, и крайне самоуверенный и Arsenal, и его безмерно амбициозный тренер боялись соперника из России впервые. И впервые уважали его не после финального свистка, а еще до стартового.
За что впервые и заслужили в Москве ничью.