|
Роялисты-революционеры |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Рояль или пианино были непременным атрибутом каждого приличного дома в России. В том числе императорского |
Что немец горазд изобрести...
Своим одновременным появлением три главных фортепианных брэнда во многом обязаны революции 1848 года. Когда Европа оправилась от потрясений, начался музыкальный бум, и в многочисленных тогда германских государствах стали во множестве появляться новые мастерские и фабрики по производству музыкальных инструментов. Так что открытые в 1853 году фирмы Юлиуса Блютнера и Карла Бехштейна поначалу не выделялись на фоне множества родственных мастерских и фабрик.
Их будущий основной конкурент Генрих Штайнвег, почтенный владелец фабрики органов в немецком Зеезене, которая с 1835 года производила и фортепиано, не дождался на родине этого счастливого времени. Он был настолько ошарашен пугающей наготой Свободы на баррикадах, что предпочел перебраться подальше от революционных бурь — за океан.
В Североамериканских Соединенных Штатах хватало собственных производителей самого популярного в те годы музыкального инструмента — пианино. Но Штайнвег, ставший на новой родине Стейнвеем, и его сыновья абсолютно точно нашли свою нишу на рынке, место для открытия фабрики и стратегию продвижения товара. Состоятельным гражданам стремительно растущего Нью-Йорка фирма Steinway & Sons в 1853 году предложила товар исключительного качества по столь же незаурядно высокой цене. При этом покупателям объяснялось, что они приобретают не просто блистающие лаком украшения светских гостиных, а самые технически совершенные фортепиано в мире.
Уже в 1855 году Steinway & Sons за усовершенствование конструкции рояля получила первую премию Нью-Йоркской промышленной выставки. А затем нововведения пошли сплошным потоком: особая конструкция чугунной рамы роялей, цельногнутые корпуса, доработка механики, изобретение нового способа звучания струн и особая смолистая пропитка головок молотков, бьющих по струнам, предохранявшая их от моли и преждевременного износа...
И это снова был удачный маркетинговый ход. Только с помощью выпуска новых, совершенных модификаций можно было заставить покупателей товара очень длительного срока использования раскошелиться на новые модели роялей.
Методике Steinway & Sons следовал и Юлиус Блютнер, считавшийся не менее выдающимся мастером фортепианного дела. Он изобрел и широко разрекламировал собственную систему механики рояля, делавшую движение клавиш очень легким, а также запатентовал систему вторых струн, натягивавшихся над основными. Они придавали звучанию инструмента, как утверждали ценители продукции Bluthner, особую певучесть. Недруги, правда, не уставали твердить, что двойные струны придумали в Вене, на фортепианной фабрике Безендорфера, а Блютнер лишь ловко получил патент через два года после начала производства у конкурентов. Как бы то ни было, его книга "Руководство к постройке фортепиано" была переведена на многие языки и переиздавалась на протяжении нескольких десятилетий.
И все же основой финансового успеха Bluthner, как и у Steinway & Sons, было удачное месторасположение фабрики. В процветающем торговом Лейпциге, жители которого считали себя самыми просвещенными и культурными немцами, спрос на его рояли и пианино оставался неизменно высоким. В считанные годы мастерская Блютнера превратилась в фабрику. В 1870 году он открыл еще одно фортепианное производство, оснащенное по последнему слову техники (паровыми машинами, например). А три года спустя фирма Bluthner включала уже три фабрики.
Впрочем, в обеспеченном офицерско-чиновничьем Берлине сделанные здесь фортепиано Карла Бехштейна покупали не менее охотно. Рояли Bechstein хотя и не отличались особой технической оригинальностью, считались эталоном качества изготовления, и потому фирма расширялась со скоростью едва ли не большей, чем конкурент из Лейпцига. Сотни рабочих на четырех фабриках Bechstein ежегодно собирали тысячи роялей.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Композиторов вроде Дмитрия Шостаковича всегда привлекали хорошие рояли; производители роялей отвечали им взаимностью |
Steinway & Sons взялась за освоение европейского рынка не столь активно, но куда более основательно. Старший сын Стейнвея Теодор вернулся в Германию и возобновил производство на фабрике отца. А затем у фирмы появились филиалы в Лондоне и Гамбурге.
Ужесточение конкуренции привело к тому, что каждый из фортепианных грандов придумал цветистые характеристики для своей продукции. Покупателям предлагались рояли Steinway, отличающиеся "необыкновенно мощным, глубоким, нежно-певучим звуком, равного которому не достигла никакая другая фортепианная фабрика". Bluthner завлекала "особенно мягким звуком и поразительной чувствительностью клавиатуры к прикосновениям музыканта". Bechstein предлагала инструменты, отличавшиеся "блестящим элегантным тоном, чрезвычайно симпатичным тембром и поразительной ровностью механики".
Ну а поскольку оценить верность этих утверждений на слух могли лишь немногие знатоки, фирмы принялись вербовать в число своих сторонников известных пианистов и композиторов. Причем доходило до курьезов. Bluthner везде и всюду называла поклонником своих инструментов Ференца Листа, хотя в музыкальном мире не было секретом, что Лист был своего рода рекламным лицом французской фортепианной фирмы Эрара. Но это не мешало и Бехштейну называть Листа ценителем своей продукции.
Уже в 1880-е годы на рынке стало так тесно, что три крупнейших производителя роялей обратили внимание на емкий русский рынок. Выглядел он весьма перспективно. В Европе ходили легенды о некоем русском нуворише, купившем вчетверо дороже обычной цены рояль невысокого качества, но оригинальной формы.
...то русский горазд скопировать
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Каждая встреча Ван Клиберна с советскими вождями приносила приличную прибыль Steinway & Sons |
В столице империи, где было сосредоточено производство качественных инструментов, существовало несколько достаточно крупных фабрик. Правда, русскими их можно было считать довольно условно: до 75% мастеров и рабочих были немцами, чехами, латышами и эстонцами. Не привыкшему к аккуратной работе православному люду не доверяли никакие ответственные работы — ни сборку, ни регулировку, ни отделку инструментов. Лишь самым подготовленным русским пролетариям дозволялось принимать участие в полировке продукции.
В большинстве случаев владельцами и руководителями предприятий были немцы. И в Питере рассказывали историю о том, что в правление Павла I было высочайше приказано дать некий заказ известному музыкальному инструментальному мастеру Беккеру. В результате дело едва не дошло до потасовки. Несколько владельцев мастерских Беккеров доказывали, что имелись в виду именно они. Поэтому никто не удивлялся тому, что одному из Беккеров — Якову принадлежало в Петербурге одно из крупнейших производств, чьи фортепиано пользовались серьезным успехом у отечественных покупателей.
Инструменты Беккера, ценившиеся за высокое качество изготовления и долговечность, во множестве закупались Министерством двора для нужд императорской фамилии, и еще в 1867 году он получил звание придворного поставщика. Однако конкурировать с тремя рояльным грандам фирме Беккера было не под силу: в лучшие годы ей удавалось выпустить 1,8 тыс. инструментов, тогда как только Bechstein производила вдвое больше.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Крикливая самореклама Steinway сделала продукцию фирмы невъездной в СССР |
Но вот на пути в Россию Steinway & Sons каменной стеной встала продукция Беккера. Как писали тогда специалисты, "Беккер усвоил себе модель 1868 г. концертных роялей Стейнвея, копируя в точности размер и фигуру корпуса, систему рамы". Копия по качеству звучания, конечно, уступала оригиналу, но стоила при этом гораздо дешевле. И потому подлинные инструменты Steinway приобретали или истинные ценители, или брезгующие отечественным товаром состоятельные представители элиты.
Собственную дистрибуторскую сеть ни одна из фирм "большой рояльной тройки" в России так и не создала. Это было лишено какого-либо коммерческого смысла. Годовой оборот крупнейшего музыкального магазина в губернском Пскове не достигал и 7 тыс. рублей, включая патефоны с пластинками и ноты, так что продажи высококлассных роялей, чья цена достигала тысячи рублей, вдали от столиц если и происходили, то были скорее случайностью.
Красный рояль в кустах
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В СССР тоже делали пианино и рояли. Однако они не нравились даже Политбюро |
Еще больше усугубил ситуацию приход к власти большевиков. ВСНХ передал производство музыкальных инструментов в ведение трестов деревообрабатывающей промышленности, которые не обращали особого внимания на это непрофильное хозяйство. В итоге в 1922 году в РСФСР было произведено меньше ста инструментов. Но это, собственно, никого сильно не беспокоило. Тысячи ввезенных до мировой войны инструментов остались без хозяев, и пролетарские культурные учреждения были обеспечены ими в избытке.
Нужда в новых концертных роялях возникла лишь в конце 1920-х. И советские внешторговцы не без удивления обнаружили, что Bechstein и Bluthner не просто выжили в послевоенном кризисе, но и стали весьма процветающими предприятиями (как, впрочем, и многие другие немецкие производители предметов роскоши). Налаживать торговое сотрудничество с обеими фирмами СССР не собирался — штучные закупки происходили лишь эпизодически, а передавать Стране Советов технологические секреты для налаживания собственного производства высококлассных инструментов, как хотела Москва, не собирались немцы.
Выпущенные на бывшей фабрике Беккера, называвшейся теперь "Красный Октябрь", рояли, несмотря на все усилия, так и не дотянули даже до средних мировых образцов, и в 1937 году Политбюро приняло закрытое решение "Об оборудовании для Ленинградской фабрики пианино и роялей". Однако его осуществлению помешали сначала репрессии, а затем война. После ее окончания высококлассные рояли пытались выпускать в Эстонии, а остальные фабрики перепрофилировали на изготовление массового дребезжащего товара.
Сказалась война и на распределение сил внутри "большой фортепианной тройки". В 1943 году фабрики Bechstein и Bluthner были разбомблены американской авиацией — как утверждают немцы, по заказу Steinway & Sons. Bluthner осталась без запасов высушенной древесины, которой хватило бы на производство в течение 40 лет, а от предприятий Bechstein остались только обгоревшие стены. В какой-то мере это было историческим возмездием. Ведь Бехштейны были одними из первых германских промышленников, поддержавших Гитлера. С 1923 года они щедро жертвовали средства в его партийный фонд.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Благодаря прицельной работе авиации союзников Steinway & Sons после второй мировой войны осталась без конкурентов |
Тем временем Steinway & Sons умудрялась зарабатывать буквально на всем, даже на хрущевской оттепели. Когда успешное выступление на конкурсе пианистов в Москве сделало в одночасье знаменитым Ван Клиберна, Steinway предоставила ему значительные скидки на свои инструменты. Пианист обеспечил недорогими высококлассными роялями всех и вся, включая свой церковный приход, а фирма получила блестящую рекламу, объясняя, как высоко ценит этот талантливый музыкант ее продукцию.
Возвращение трех грандов на российский рынок произошло в 1990-е годы. В начале 1991 года ВАЗ купил для своего Дворца культуры Steinway за баснословные тогда $123 тыс. Чтобы не быть хуже других, рояли этих трех фирм начали покупать крупные предприятия по всей стране. За ними последовали и состоятельные граждане, и уже есть люди, имеющие пять-шесть новых и антикварных инструментов.
Пока еще рано говорить о рынке высококлассных роялей, но можно точно сказать, что тяжелее всех на нем опять придется Steinway & Sons: "Красный Октябрь" снова стал фабрикой Беккера и возобновил штучное производство по старым образцам.
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ