Обозреватель “Коммерсантъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает, какая полемика возникла вокруг «Букета тюльпанов» скульптора на Елисейских полях.
Фото: Francois Mori / AP
Фото: Francois Mori / AP
В прошлую пятницу на Елисейский полях прямо напротив музея Petit Palais установили скульптуру Джеффа Кунса «Букет тюльпанов»: гигантская рука, сжимающая разноцветные цветы. Форма руки, ее изгиб отсылают к статуе Свободы, выполненной скульптором Бартольди в 1865 году и подаренной французским народом американскому народу. Кунс задумал эту работу еще в 2016-м в память о жертвах парижских терактов 2015 года.
Скульптура выполнена из крашеной бронзы, высотой 12 м 60 см и весом 33 т 700 кг. Стоимость установки оценивается независимыми экспертами в $3,5 млн. Деньги были предоставлены в основном американскими и французскими донорами. Во французском обществе широко обсуждались затраты на производство памятника, равно как и место его расположения. Изначально сам Кунс планировал установить «тюльпаны» между Дворцом Токио и Музеем современного искусства в Париже.
Художник говорит, об этом пишет блогер Жюдит Бенаму-Юэ, что его «очень удивила полемика» вокруг его работы: «Я отдал свое время этому проекту, три года своей жизни. Я никогда не трогал ни денег, ни возмещения производственных расходов, связанных с подготовкой в моей студии. Я отдал 80% роялти от работ семьям жертв терактов и 20% городу на содержание произведений искусства». Кунсу как бы отвечает мэр Парижа Анн Идальго: «Париж страстно любит споры», и это был своего рода «обряд инициации». Идальго сравнила в инаугурационной речи споры вокруг «тюльпанов» Кунса с дебатами по поводу Эйфелевой башни и пирамиды Лувра.
Эксперты отмечают, что Кунс сейчас, пожалуй, в наибольшей степени олицетворяет собой успешный субъект арт-бизнеса. Особенно после недавней продажи за $91 млн скульптуры «Кролик». И это, несомненно, вредит ему как художнику. В то же время попытка забыть о коммерческом успехе и работать, преодолевая негативное в целом отношение общества, требует от художника значительного мужества, которое, как мы видим, свойственно Джеффу Кунсу.