Законопроектом группы Дмитрия Козака предусмотрено четыре причины для признания ущерба инвестору от запрещаемых этим законопроектом некорректных изменений инвестзаконодательства или принятия нормативно-правовых актов.
Первая — принятие нормативно-правовых актов, ухудшающих условия инвестпроекта, если это сделано вне ограничений, предусмотренных законопроектом,— новое лицензирование, требования соответствия и обязательные требования к продукции, зданиям, сертификаты — за два года до вступления в силу, любые налоговые изменения — за три года, землепользования — за пять лет, новые таможенные ставки или новые виды уголовной или административной ответственности в сфере экономики — за год (в переходный период до 2024 года часть сроков увеличивается).
Вторая причина — неоказание обещанной господдержки по уже имевшимся соглашениям с властью. Отметим, только в этой части законопроекта для получения ущерба прямо подразумевается и требуется письменное инвестсоглашение с органами власти, оказывающими такую поддержку. Впрочем, законодательство РФ и сейчас не ограничивает инвестора. Как, впрочем, и любое другое заинтересованное лицо, если речь не идет об инвестициях в понимании законопроекта — например, в случае, если субъектом господдержки является НКО, которое из числа инвесторов в законопроекте команды Козака исключается: он в целом описывает и регулирует исключительно коммерческие инвестиции.
Третья причина компенсации ущерба — незаконные действия государства в нарушение конкуренции. Здесь, в частности, законопроект провозглашает принцип, смутивший даже РСПП: все сведения о мерах господдержки, не исключая госконтрактов (и, очевидно, госзакупок), должны быть только публичны и общедоступны и не могут относиться к коммерческой тайне. Это крайне необычная для текущей практики инициатива, сейчас и частные, и государственные компании в основном стремятся закрыть режимом коммерческой тайны максимум сведений о госконтрактах. Отметим, в проекте бюджета на 2020–2022 годы, как уже писал “Ъ”, предусмотрены субсидии юрлицам, защищенные режимом секретности,— конструкция бюджета в этом случае не позволяет определить, совпадают ли такие субсидии с «господдержкой» в понимании законопроекта, а также являются ли эти компании частными (это нечастая, но возможная ситуация в случае госсубсидий юрлицам), то есть не исключенными из предмета регулирования законопроекта Дмитрия Козака.
Наконец, четвертая возможная причина — изменение сроков или отказ от создания нужной инвестпроекту инфраструктуры. Причем, исходя из текста, сюда в качестве объектов, которые нужны бизнесу, но построены в срок или вовсе не построены, включаются и объекты госмонополий (нефтяная отрасль, как и в законопроекте о СЗПК, наряду с инвестициями госкомпаний и госструктур, проектом «группы Козака» не регулируется), включенные в их инвестпрограмму,— в этом случае платят по суду они.
Для предотвращения «случайного» изменения инвестрежима группа вице-премьера предлагает сплошную предварительную оценку любых актов власти, которые могут повлиять на параметры инвестпроекта. В значительной степени предлагаемый институт, расходясь в терминологии с принятой Минэкономики, совпадает с действующим институтом оценки регулирующего воздействия, а также с перспективными институтами в разрабатываемых в рамках «регуляторной гильотины» законодательных проектах.