Событие недели — "Просветление" (Being Light, 2001) искренне уверовавшего в Догму французского актера и режиссера Жан-Марка Барра, фильм, снятый им в соавторстве с Паскалем Арнольдом (14 сентября, "Культура", 22.45 ****). Именно искренность, если не сказать почти патологическая наивность Барра, как нельзя лучше сочетающаяся с "догматической" простотой, придает прелесть истории, по большому счету банальной, если не пошлой. Просветление испытывает живущий в Париже, утомленный всем и вся американский бизнесмен, которого судьба сводит с прелестным психом Максимом. Безумие Максима заключается, в частности, в том, что он незамедлительно и буквально выполняет все инструкции, все запреты и указания, вывешенные в общественных местах, на которые нормальные люди не обращают ровным счетом никакого внимания. Кроме того, в минуты сильного душевного волнения он начинает гудеть, как пылесос, и тащит своего нового друга в Индию на поиски своей невесты. Под влиянием Максима бизнесмен теряет в ночном клубе свой парик и соглашается на заморское путешествие. Невеста оказывается монахиней, бог — крошечным лягушонком, просветление — добровольной смертью в волнах Индийского океана, а похороны — самым веселым праздником на земле. Жан-Марк Барр сыграл главную роль и в фильме молодого французского режиссера, взявшего себе претенциозный псевдоним Оливье Мегатон, "Красная сирена" (La Sirene Rouge, 2002) (13 сентября, РТР, 23.25 **). Экранизация романа модного беллетриста Мориса Ле Дантека — образец худшего, что есть во французской "продвинутой" культуре. Спекуляция на модных актерах Барре и Азии Ардженто, перед которыми не ставится ровным счетом никакой актерской задачи. Утрированная нелепость сюжета и столь же утрированная кровожадность, которая должна свидетельствовать о бесстрашии режиссера, но которая давно стала в Париже обязательной острой приправой к самым что ни на есть буржуазным блюдам. Неумелая попытка подделаться в сценах перестрелок под гонконгскую хореографичность: эффект такой, словно медведь примерил на себя пачку маленького лебедя. Спекуляция, наконец, на памяти о "Леоне" Люка Бессона, только вот девочка в "Красной сирене", сыгранная Азией Ардженто, очень уж большая. 18-летняя героиня спасается от инфернальной мамаши, гангстерши и чуть ли не ведьмы, с помощью наемника, сыгранного Барром. С Индией связана коллизия не только "Просветления", но и "Священного дыма" (The Holy Smoke, 1999) новозеландки Джейн Кэмпион, прославившейся в свое время отчасти феминистскими, отчасти викторианскими по своей академичности фильмами "Ангел за моим столом" и "Пианино" (14 сентября, "Первый канал", 0.40 ***). Проблематика фильма прямо противоположна пафосу фильма Барра: героиню, сыгранную Кейт Уинслет, предстоит вывести из состояния просветления, то есть спасти от подчиненности харизматическому индийскому гуру. Решить эту задачу должен психолог, сыгранный гениальным Харви Кейтелем и, естественно, попадающий в чувственную ловушку. Беда с Кэмпион в том, что не всегда понятно, искренне ли она академична и почти старомодна в своих фильмах или все-таки немного иронична. Похоже, что, к сожалению, искренна. Сразу два фильма на теленеделе посвящены второй мировой войне, увиденной глазами ребенка. "Империя солнца" (Empire of the Sun, 1987) Стивена Спилберга, которого в ироничности заподозрить никак невозможно,— прямолинейная, бьющая на жалость экранизация автобиографического романа английского писателя Джеймса Балларда, которого японское вторжение в Китай застало в 1941 году в Шанхае (18 сентября, РТР, 23.45 **). Лишившийся родителей мальчик оказался сначала на улице, потом в концлагере, где его всячески обижали. Любопытно, что Баллард известен прежде всего как автор извращенно-притягательного романа "Автокатастрофа", перенесенного на экран Дэвидом Кроненбергом. Очевидно, опыт лагеря научил его не только тем благородным, но до оскомины банальным переживаниям, о которых фильм Спилберга, но и сексуальности мучений и смерти, которой в "Империи солнца", естественно, нет и в помине. Гораздо двусмысленнее фильм живого английского классика Джона Бурмена "Надежда и слава" (Hope and Glory, 1987) (14 сентября, ТВЦ, 0.05 ****). 1940 год, "битва за Англию", Лондон под нацистскими бомбами. И — нежданный праздник для детей. Бурмен запомнил войну как состояние эйфории, счастья. Воздушная тревога означала, что занятия в школе отменяются. По ночам в небе расцветает лучший на земле фейерверк — линии трассирующих снарядов, разрывы и падающие звезды сбитых самолетов. И, что самое главное, взрослые настолько заняты своей войной, что им абсолютно не остается времени на то, чтобы приставать к детям со всякими глупостями. Сам Бурмен комментировал фильм так: "Англия, выйдя из глубокого сна 1930-х годов, вступила в войну, очень похожую на мечту. Для детей это была магическая и таинственная эра, идеальная смесь легкости и ужаса". Насколько уникален Бурмен со своим взглядом на войну, становится ясно, если посмотреть типичный для наших дней, идеально политкорректный фильм Саши Буравского "Танцуй со мной" (Dance with Me, 1999) (14 сентября, НТВ, 18.50 *). Картонно изображенная оккупация Эстонии сначала русскими, а затем немцами, трагедия разделенных еврейских возлюбленных — ядерная смесь штампов, превращающаяся в самопародию. При всем уважении к памяти жертв тоталитаризма нельзя без смеха смотреть, например, эпизод, в котором томящийся в ГУЛАГе танцор отпиливает себе ногу.
Телекино с 12 по 18 сентября
Событие недели — "Просветление" (Being Light, 2001) искренне уверовавш
Событие недели — "Просветление" (Being Light, 2001) искренне уверовавшего в Догму французского актера и режиссера Жан-Марка Барра, фильм, снятый им в соавторстве с Паскалем Арнольдом (14 сентября, "Культура", 22.45 ****). Именно искренность, если не сказать почти патологическая наивность Барра, как нельзя лучше сочетающаяся с "догматической" простотой, придает прелесть истории, по большому счету банальной, если не пошлой. Просветление испытывает живущий в Париже, утомленный всем и вся американский бизнесмен, которого судьба сводит с прелестным психом Максимом. Безумие Максима заключается, в частности, в том, что он незамедлительно и буквально выполняет все инструкции, все запреты и указания, вывешенные в общественных местах, на которые нормальные люди не обращают ровным счетом никакого внимания. Кроме того, в минуты сильного душевного волнения он начинает гудеть, как пылесос, и тащит своего нового друга в Индию на поиски своей невесты. Под влиянием Максима бизнесмен теряет в ночном клубе свой парик и соглашается на заморское путешествие. Невеста оказывается монахиней, бог — крошечным лягушонком, просветление — добровольной смертью в волнах Индийского океана, а похороны — самым веселым праздником на земле. Жан-Марк Барр сыграл главную роль и в фильме молодого французского режиссера, взявшего себе претенциозный псевдоним Оливье Мегатон, "Красная сирена" (La Sirene Rouge, 2002) (13 сентября, РТР, 23.25 **). Экранизация романа модного беллетриста Мориса Ле Дантека — образец худшего, что есть во французской "продвинутой" культуре. Спекуляция на модных актерах Барре и Азии Ардженто, перед которыми не ставится ровным счетом никакой актерской задачи. Утрированная нелепость сюжета и столь же утрированная кровожадность, которая должна свидетельствовать о бесстрашии режиссера, но которая давно стала в Париже обязательной острой приправой к самым что ни на есть буржуазным блюдам. Неумелая попытка подделаться в сценах перестрелок под гонконгскую хореографичность: эффект такой, словно медведь примерил на себя пачку маленького лебедя. Спекуляция, наконец, на памяти о "Леоне" Люка Бессона, только вот девочка в "Красной сирене", сыгранная Азией Ардженто, очень уж большая. 18-летняя героиня спасается от инфернальной мамаши, гангстерши и чуть ли не ведьмы, с помощью наемника, сыгранного Барром. С Индией связана коллизия не только "Просветления", но и "Священного дыма" (The Holy Smoke, 1999) новозеландки Джейн Кэмпион, прославившейся в свое время отчасти феминистскими, отчасти викторианскими по своей академичности фильмами "Ангел за моим столом" и "Пианино" (14 сентября, "Первый канал", 0.40 ***). Проблематика фильма прямо противоположна пафосу фильма Барра: героиню, сыгранную Кейт Уинслет, предстоит вывести из состояния просветления, то есть спасти от подчиненности харизматическому индийскому гуру. Решить эту задачу должен психолог, сыгранный гениальным Харви Кейтелем и, естественно, попадающий в чувственную ловушку. Беда с Кэмпион в том, что не всегда понятно, искренне ли она академична и почти старомодна в своих фильмах или все-таки немного иронична. Похоже, что, к сожалению, искренна. Сразу два фильма на теленеделе посвящены второй мировой войне, увиденной глазами ребенка. "Империя солнца" (Empire of the Sun, 1987) Стивена Спилберга, которого в ироничности заподозрить никак невозможно,— прямолинейная, бьющая на жалость экранизация автобиографического романа английского писателя Джеймса Балларда, которого японское вторжение в Китай застало в 1941 году в Шанхае (18 сентября, РТР, 23.45 **). Лишившийся родителей мальчик оказался сначала на улице, потом в концлагере, где его всячески обижали. Любопытно, что Баллард известен прежде всего как автор извращенно-притягательного романа "Автокатастрофа", перенесенного на экран Дэвидом Кроненбергом. Очевидно, опыт лагеря научил его не только тем благородным, но до оскомины банальным переживаниям, о которых фильм Спилберга, но и сексуальности мучений и смерти, которой в "Империи солнца", естественно, нет и в помине. Гораздо двусмысленнее фильм живого английского классика Джона Бурмена "Надежда и слава" (Hope and Glory, 1987) (14 сентября, ТВЦ, 0.05 ****). 1940 год, "битва за Англию", Лондон под нацистскими бомбами. И — нежданный праздник для детей. Бурмен запомнил войну как состояние эйфории, счастья. Воздушная тревога означала, что занятия в школе отменяются. По ночам в небе расцветает лучший на земле фейерверк — линии трассирующих снарядов, разрывы и падающие звезды сбитых самолетов. И, что самое главное, взрослые настолько заняты своей войной, что им абсолютно не остается времени на то, чтобы приставать к детям со всякими глупостями. Сам Бурмен комментировал фильм так: "Англия, выйдя из глубокого сна 1930-х годов, вступила в войну, очень похожую на мечту. Для детей это была магическая и таинственная эра, идеальная смесь легкости и ужаса". Насколько уникален Бурмен со своим взглядом на войну, становится ясно, если посмотреть типичный для наших дней, идеально политкорректный фильм Саши Буравского "Танцуй со мной" (Dance with Me, 1999) (14 сентября, НТВ, 18.50 *). Картонно изображенная оккупация Эстонии сначала русскими, а затем немцами, трагедия разделенных еврейских возлюбленных — ядерная смесь штампов, превращающаяся в самопародию. При всем уважении к памяти жертв тоталитаризма нельзя без смеха смотреть, например, эпизод, в котором томящийся в ГУЛАГе танцор отпиливает себе ногу.