|
Письмоводство к действию |
ПОЧЕМУ ЮРИСТЫ НЕ ХУЖЕ АДВОКАТОВ (статья "Еще раз про пятый пункт", #25 (430) от 30.06-6.07.2003)
К сожалению, в настоящее время юридические компании слишком разобщены и не имеют коллективной и сколько-нибудь весомой возможности лоббирования. В то же время адвокатура консолидирована, имеет единый центр, понятную и управляемую структуру и опыт лоббирования. Видимо, это и привело к тому, что интересы юридических компаний были ущемлены в угоду адвокатскому лобби.
Главный аргумент при ограничении процессуальных прав независимых юристов, не наделенных статусом адвоката,— якобы более высокий профессиональный уровень адвокатов по сравнению со специалистами юридических компаний. Но этот аргумент не выдерживает никакой критики. Что представляет из себя поступление в адвокатуру и работа там?
Барьер для вступления в адвокатуру таков. Квалификационная комиссия задает два-три общих вопроса из кодексов, и ты — член коллегии адвокатов. Процедура занимает от 10 до 20 минут. К слову, никакого сравнения с американским bar exam, где помимо трехступенчатой проверки профессиональных знаний проводится проверка личных данных, от кредитной истории до отпечатков пальцев.
Работа полностью автономная: ты никому не рассказываешь (если не хочешь), что за дело ведешь и как ты его ведешь. Если хочешь — пытаешься что-то спросить у "старших товарищей", но они при этом совершенно не обязаны тебе что-то подсказывать. А если подскажут, нет гарантии, что совет хорош. В любом случае глубоко вникать в твое дело никто не будет, спрашивать поэтому приходится только о каких-то фрагментах, выдернутых из дела. Кстати, именно поэтому в адвокатуре практикуется семейственность — это тот случай, когда с тобой будут возиться.
Контроль руководителя адвокатского образования (бюро, коллегии) состоит в напоминании о двух необходимых вещах: перечислить ежемесячную сумму на счет консультации и отмечать в журнале, когда будешь в консультации. Пиетет в адвокатуре строг и жесток. Так, если адвокат ведет дело неправильно и другие это видят, никто не будет говорить ему, тем более (боже упаси!) его клиенту, на какие муки тот обрекается. Приведу пример. Моя мама — председатель одной из новых, только что созданных коллегий. У нее работает 12 адвокатов. Одна из них уже два года безуспешно ведет дело женщины, у которой муж отобрал ребенка в отместку за развод с ним. Председатель коллегии не вправе вмешиваться и не вмешивается в ведение дела своего подчиненного адвоката, хотя иногда замечала, что та делает ошибки. Случилось так, что недавно председатель коллегии взяла аналогичное дело и обратилась к адвокату-подчиненной с просьбой показать материалы — на какое законодательство она опиралась, какую судебную практику собрала, как представляла доказательства, чем подтверждала факты и т. д. Председатель пришла в ужас от того, как ведется дело,— адвокат доказывала факты, не имеющие значения для дела, и не придавала значение тем обстоятельствам, которые подлежали доказыванию. Председатель коллегии блестяще провела свое дело и вернула ребенка матери за два месяца. На клиентку адвоката, когда она узнала об этом, было страшно смотреть. В ее деле до сих пор конца не видно.
Исключить адвоката из коллегии за низкую квалификацию, несоблюдение адвокатской этики почти невозможно (тех, кто решит с этим поспорить, прошу привести примеры). Более того, даже узнавать о том, что адвокат что-то делает неправильно, у коллегии почти нет возможности. Как могут узнать об ошибках адвоката его коллеги и руководитель?
1. Находясь в одном кабинете, слышать отдельные слова из тех, что говорит адвокат клиенту.
2. Очень редко — услышать отрывочное, вскользь брошенное мнение судьи, у которого выступал адвокат.
3. Из претензий клиентов.
Режим дня адвоката — самый свободный из всех профессий, за исключением, может быть, писателей. У большинства это превращается в принцип "работаю только в суде". К сожалению, большинство адвокатов не придает особого значения подготовке дела. До того, как я побывала в США на стажировке в юридической компании и суде, я (да и мои коллеги тоже) считала, что делаю что-то странное, проводя многомесячное собственное расследование по арбитражному, скажем, делу, заставляя работать административный штат целого завода и приходя на судебное заседание с таким объемом подготовленных документов, что совет директоров завода-клиента в полном составе нес за мной толстые папки. Во-первых, такое появление вызывает ужас у адвоката противной стороны, явившегося в суд, как водится, с папкой толщиной в карандаш. Во-вторых, увидев, что стол, стулья и даже пол покрывает гора документов (судье-то придется все это описывать в решении!) и убедившись в их качестве, судья начинает требовать от противной стороны согласиться на все условия и заключить мировое соглашение. Когда в американском суде я увидела адвокатов, каждый из которых вез тележку (!) толстых папок, я поняла, что норма — это вот так готовиться к делу.
Теперь посмотрим, что происходит в юридической фирме. Юрист после института поступает туда с испытательным сроком на должность помощника юриста, через год-полтора он переводится на должность младшего юриста, затем, через пару лет,— на должность юриста, еще лет через пять — старшего юриста. Всего требуется лет 15-20 значимого юридического опыта, недюжинная трудоспособность и потенциал, превосходящий возможности большинства коллег, чтобы стать партнером в юридической компании.
Как правило, в юридической компании кандидат проходит собеседование в два этапа — с непосредственным руководителем и руководителем компании. Во многих компаниях применяются тесты. Тест в "Вейлз лигэл", например, состоит из 108 вопросов по гражданскому праву и процессу. Еще ни один из адвокатов, проходивших тестирование (примерно половина всех кандидатов), не ответил на 50% вопросов правильно. Минимальный же уровень для должности юриста — 65% правильных ответов.
Теперь о работе. Никто не позволит юристу учиться работать, калеча судьбы клиентов. Выполняемая им работа будет проходить многоступенчатый контроль до тех пор, пока юрист не дорастет до руководителя (партнера) и не станет настолько мудр, что будет сам поручать коллегам проверять себя. Философия юридической компании в общем такова: даже самый опытный юрист способен совершить ошибку, поэтому необходимым элементом деятельности является совместная работа нескольких специалистов над каждым проектом и перекрестная проверка.
Режим работы в компании очень тяжелый — от 8 до 16 часов с плавающим перерывом. Главные требования к юристу — исчерпывающая полнота анализа по каждому вопросу, выполнение работы в срок. Проводятся корпоративные тренинги, совещания по проектам.
Компании строго контролируют соблюдение корпоративного кодекса — конфиденциальность информации клиента, система общения с клиентом, таймшиты, которые позволяют клиенту контролировать время юристов, потраченное на выполнение его проекта, а также видеть и понимать, что именно и как выполняется в настоящий момент.
Современная технология работы не позволяет выжить в компании юристу с недостатком знаний или работающему спустя рукава — коллеги не потерпят этого, так как вынуждены будут выполнять его работу. Основанием для увольнения является несоблюдение корпоративных правил, действия, нанесшие ущерб интересам клиента.
Как видим, ограничения процессуальных прав юристов без адвокатского удостоверения необоснованны. Однако удастся ли снять эти нелепые ограничения, введенные новыми процессуальными кодексами, сказать трудно.
Аида Рушманова, юридическая компания "Вейлз лигэл"
О ПОЛЬЗЕ БДИТЕЛЬНОСТИ (статья "Налог ограниченной дееспособности", #24 (429) от 23-29.06.2003)
В вашем журнале была опубликована статья "Налог ограниченной дееспособности" (автор И. Свердлык), в которой с оптимизмом описываются налоговые преимущества при сотрудничестве с ООИ в настоящих условиях. Однако полагаю, что схемы и выводы этой статьи в основной своей части неверны с точки зрения законодательства и сложившейся судебной практики. А это, в свою очередь, вводит в заблуждение как налогоплательщиков — коммерческие организации, так и сами ООИ.
Например, это касается предложенного автором второго варианта экономии НДС. Налогоплательщикам следует отнестись к выводу в четвертом абзаце ("Таким образом, операции, производимые указанными в пункте 3 статьи 149 НК организациями (реализация товаров, услуг, работ), НДС не облагаются") бдительно, поскольку автор без каких-либо оговорок провозглашает льготу по НДС для достаточно широкого круга налогоплательщиков. По-видимому, автор не учел, что существуют постановление ВАС РФ #11351/01 от 27.08.02 и определение КС РФ #156-О от 08.04.03, где говорится о том, что, согласно п. 3 ст. 149, от НДС освобождается только реализация товаров (работ, услуг) собственного производства. А это, согласитесь, существенно снижает круг "счастливчиков" и, в частности, не дает возможности экономить торгово-закупочному бизнесу.
Столь же сомнительны выводы автора относительно льгот по единому социальному налогу и налогу на прибыль. Понятно, что в статье изложено личное мнение юриста в отношении возможности применения налоговых льгот с ООИ и оно может быть ошибочным. Но в таком случае нужно делать оговорки — в начале текста. Или дать построчный комментарий и подавать все это как материал для обсуждения, для проведения форума.
Наталья У., e-mail: g.strulev@dikomp.saratov.ru
В заключение хотим поблагодарить нашу постоянную читательницу Ирину Якунину за уточнение к статье "Как не отдать долг Родине" (#34 (439) от 01-07.09.2003). Как совершенно правильно замечает автор письма, при проведении военно-врачебной экспертизы с 1 июля этого года применяется расписание болезней, утвержденное постановлением российского правительства от 25 февраля 2003 г. #123, а не упомянутое в статье постановление от 20 апреля 1995 г. #390, которое с той же даты утратило силу.
Письма в рубрику можно направлять по e-mail: lawyer@kommersant.ru.