|
"Мы хотим, чтобы к нам относились как ко всем остальным" |
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
-- Ваш банк уже 10 лет в России. И только в конце 2002 года вы объявили, что начинаете работать с частными лицами. Что послужило толчком для принятия этого решения?
— Ключевым было то, что в этот момент российские власти решили активизировать процесс реформ и существовали хорошие перспективы того, что реформы эти будут расширяться. Был принят закон по борьбе с отмыванием денег, наблюдался общий прогресс в реформировании экономики.
— Если говорить об экономических, а не об административных соображениях, что, по-вашему, изменилось, по сравнению, скажем, с 1999 годом?
— С 1999 года изменилось то, что у России появилась стабильная валюта, наблюдается постоянное снижение уровня инфляции, относительно высокий уровень макроэкономического роста, повышение реальных доходов населения, растет потребительский спрос на банковские услуги. И появилось правительство, которое, с нашей точки зрения, следует очень здоровой макроэкономической финансовой политике, и у России сейчас есть профицит бюджета. Это не простые в политическом плане решения, эти решения не всегда популярны, и то, что государство следует данному курсу последовательно, вызывает доверие. И когда власти говорят, что они будут и дальше следовать этому курсу, есть уверенность, что так и будет.
— Но среди всех перечисленных причин я не вижу, кроме роста доходов населения, факторов, напрямую влияющих на выгодность банковского ритейл-бизнеса...
— Вы не совсем правы. Я считаю, что назвал много причин, которые послужили основанием для нашего решения о выходе на розничный рынок. И влияние этих факторов складывалось на протяжении длительного времени. И хочу подчеркнуть, что мы не одиноки. Посмотрите, как активно развивают свой розничный бизнес другие банки — Внешторгбанк, Альфа-банк и т. д. И люди, которые руководят этими банками,— они не глупые люди. Мы все видим в настоящий момент хорошие возможности на рынке. Победителем же будет потребитель. Будет больше предложений на рынке, будет конкуренция, и стоимость банковских услуг будет снижаться.
— Когда принималось решение о выходе на розничный рынок, какие основные риски вы рассматривали в связи с этим для вашего банковского бизнеса?
— Важнейшими для нас были законодательные риски, потому что мы должны соблюдать не только российское законодательство, но и законодательство США. Мы должны принимать во внимание таможенные правила, правила, установленные законодательством по борьбе с отмыванием денег и т. п. И мы должны были принять во внимание все существующие подобные моменты.
— Может быть, я что-то неправильно понял, но это не риски, это условия ведения бизнеса. Я же спрашивал о наличии специфических рисков при ведении бизнеса в России.
— Риски, связанные с бизнесом в России, ничем не отличаются от рисков, связанных с обслуживанием физических лиц в любой другой стране — США, Германии, где угодно. В конце концов, самой основной проблемой является то, чтобы обеспечить возврат выданных кредитов. Как вы управляете этим процессом, это ваше дело. Мы достигли определенных успехов в других странах, и, конечно, мы принимаем во внимание, что в России могут быть какие-то характерные отличия, но тем не менее в целом мы считаем, что этот процесс проходит аналогично. Мы предложили потребителям свои продукты, связанные с расчетами, с открытием счетов, с апреля ввели необеспеченный нецелевой кредит на три года. Мы будем наблюдать и анализировать, как идет процесс, как управлять этой деятельностью, исходя из возможных результатов. В целом же, если смотреть на Россию сегодня, мы считаем, что это хорошее время для начала такой деятельности. Экономика достаточно стабильна, она растет, реальные доходы физических лиц растут даже быстрее, чем экономика. Перспективы развития на следующие несколько лет достаточно благоприятные. Такой момент экономического цикла очень благоприятен для того, чтобы вести подобную деятельность, в отличие от недавнего прошлого, когда курсы валют и темпы роста скакали вверх-вниз.
— Если отвлечься от розничного бизнеса и поговорить просто об экономическом состоянии России, как вы его оцениваете на сегодняшний день?
— В Европе много стран, которые бы очень хотели иметь такую экономику. Германии, скажем, очень хотелось бы иметь такой рост ВВП. Разумеется, на российский рост влияют цены на нефть и цены на потребительские товары, но в то же время значительная часть экономического роста обеспечивается за счет роста российского бизнеса в целом. Я надеюсь, что правительственные программы развития малого и среднего бизнеса дадут хорошие результаты в ближайшие годы.
— Этим программам уже десять лет...
— Реальные шаги начали предпринимать только в последние 12 месяцев. Сейчас появились реальные меры по снятию административных барьеров, по сокращению уровня налогообложения, что, в свою очередь, принесет больше доходов от налогообложения государству. Разумеется, такие реформы, как развитие среднего и малого бизнеса, займут достаточно большое количество времени. Конечно, они не будут идти вечно, когда-то будут и результаты, а для тех, кто делает долгосрочные вложения,— такие, как, например, мы,— очень неплохо получить результат, скажем, через 4-5 лет.
Если же говорить о моей озабоченности по поводу каких-то моментов в России, то хотелось бы скорейшего принятия законодательства, которое будет поддерживать реформы. Мы ожидаем, что это произойдет после декабрьских выборов в Госдуму, потому что во время проведения реформ идет серьезная полемика, существует серьезная оппозиция, а те люди, которые участвуют в выборах, считают, что такая полемика мешает им победить. В предвыборные годы трудно ждать каких-то реформ. Так бывает в России, так бывает в Соединенном Королевстве, в США, так бывает везде.
— В этом году мы наблюдаем довольно ощутимую смену финансовой политики денежных властей, в первую очередь серьезное укрепление рубля. Как, по-вашему, это оправданная политика в настоящий момент?
— Я считаю, что они делают очень хорошее дело в очень сложных условиях. Приток иностранной валюты в Россию велик, и средства для ее стерилизации гораздо более ограничены, чем в других странах. Сейчас в Россию приходит очень много инвестиций — портфельные, прямые и т. д., что способствует росту инфляции. И то, что ЦБ в данных условиях удается держать рубль относительно стабильным, а инфляцию относительно низкой,— это очень большой успех. Посмотрите, что творится в любой другой стране, производящей нефть. А ведь были еще и внешние факторы, которые Россия не может контролировать. Посмотрите, что происходит с долларом и евро. И посмотрите, что сделано в этих условиях Россией. Я думаю, что местные денежные власти очень неплохо поработали.
— А как эти действия властей отражаются на бизнес-активности?
— Наша бизнес-активность — это отражение бизнес-активности наших клиентов. Наши клиенты очень активны. Когда я разговариваю со своими клиентами, я всегда спрашиваю, каких результатов им удалось достичь по сравнению с планами. И во всех отраслях практически все наши клиенты сейчас говорят, что они достигли лучших результатов, чем ожидали в этом году, и они планируют еще больше повысить показатели своей деятельности в 2003 году по сравнению с 2002 годом. И это отражается на росте ВВП.
— Кто сейчас более активно себя ведет — ваши западные клиенты или российские?
— И те и другие независимо от национальной принадлежности бизнеса.
— А с точки зрения банковского бизнеса выгоднее работать в условиях нынешних, когда власти пытаются ценой укрепления рубля снижать инфляцию, либо в условиях, когда рубль падает при высоких темпах инфляции?
— Самое главное, что нужно в бизнесе,— это предсказуемость. Я работал в чрезвычайных условиях, например, в Турции. У них был очень высокий уровень роста ВВП, очень высокая инфляция и девальвация. Тем не менее в этих условиях бизнес тоже неплохо развивался.
— И все же, если бы вам предложили выбирать...
— Я бы выбрал низкую инфляцию и низкие процентные ставки. Мы сейчас работаем в условиях больших темпов роста, и эти темпы роста нужно финансировать. Их удобно финансировать при более низких процентных ставках и меньшем уровне инфляции. Более низкий уровень инфляции всегда укрепляет в обществе сознание стабильности и предсказуемости, что, в свою очередь, способствует инвестициям. Если вы посмотрите на тенденцию начиная с 1998 года, то уровень инфляции понижается, понижаются процентные ставки. Это способствует более высокому уровню капиталовложений в российскую экономику и более высокому уровню потребления.
— Вы говорили о реформах, которые нужно проводить. Если бы вы были премьер-министром России, с чего бы вы начали?
— Боже сохрани! Есть очень много причин, почему мне не стоит быть премьер-министром. Даже не могу ответить на этот вопрос. Существует множество первоочередных вопросов, которые нужно решать, как-то распределять приоритеты...
— А с точки зрения вашего бизнеса как можно расставить приоритеты?
— В первую очередь хотелось бы повсеместного введения международных стандартов финансовой отчетности, большей прозрачности, увеличения капитализации банков, совершенствования банковского законодательства, введения страхования вкладов. И я уверен, что во второй половине этого года, в крайнем случае — в начале следующего, будет прогресс по всем этим вопросам.
— А введение страхования вкладов — оно привлечет клиентов к вашему банку или, наоборот, вам будет сложнее, потому что все будут застрахованы?
— Я даже не рассматриваю бизнес своего банка с этой точки зрения, то есть с точки зрения того, больше или меньше частных вкладчиков нам удастся привлечь при введении системы страхования. Здесь речь идет о том, что если будет большая прозрачность, это будет способствовать большему доверию к банкам, соответственно, это привлечет больше вкладов. Страхование вкладов также приведет к увеличению количества частных лиц, доверяющих свои средства банкам. Кроме того, помимо доверия вкладчиков к банкам есть еще и вопрос доверия банков друг к другу. Повышение общего уровня надежности означает, что банки смогут не только конкурировать между собой, но и сотрудничать. Тогда можно будет говорить и о высоком уровне межбанковской активности, и о настоящей банковской системе. Банковский сектор и рынок капитала смогут играть в экономике именно ту роль, которая нужна для того, чтобы повысить в последующие годы уровень роста экономики страны.
— Сейчас обсуждается вопрос о возможности разрешить западным банкам создавать филиалы в России. Вы считаете, это нужно делать или нет?
— Мне все равно. С точки зрения нашей кредитной организации это не критическая проблема.
— То есть для вас нет разницы между филиалом и дочерним банком?
— Филиал — это филиал, а 100-процентное дочернее предприятие — это совершенно другой способ ведения бизнеса, но во многом они занимаются одним и тем же. Во многих странах, в которых есть филиалы иностранных банков, они регулируются таким же законодательством, как дочерние предприятия. Поэтому, по-моему, здесь нет особой разницы. Хотя существуют страны, для которых этот вопрос важен с точки зрения их внутреннего законодательства, например Германия, чьим банкирам хочется иметь в России именно филиалы. Но для нас это не проблема. Скорее, меня беспокоит другое. Мы хотим, чтобы к нам с точки зрения законодательства относились как ко всем остальным работающим в России банкам. В американском варианте английского языка мы называем это "честным полем борьбы". В настоящий момент это правило действует в России. И мы надеемся, что ситуация в этом плане меняться не будет.
— По-моему, в рамках данной рубрики у нас было уже около десятка интервью, но у меня складывается впечатление, что вы первый человек, которому все в России нравится. Есть ли все-таки что-то, что вам не нравится в российской финансово-экономической системе?
— Надо быть реалистом. Мы увеличиваем наш объем инвестиций здесь, мы расширяем свою номенклатуру продуктов, мы наращиваем клиентскую базу. Мы видим, что, несмотря на то, какие серьезные проблемы стоят перед Россией, есть перспектива общего улучшения ситуации. Существует еще масса проблем — военная реформа, реформа государственных монополий, административная реформа. Изменения необходимы. Это все потребует времени, много времени. Но сам факт, что существует много проблем и что решение этих проблем потребует какого-то времени, не означает, что мы все должны опустить руки и прекратить капиталовложения, прекратить работать. Надо просто подождать.