гастроли балет
В Мариинском театре стартовали десятидневные гастроли лондонского Королевского балета. И сразу же лондонцы выложили свою козырную даму — Сильви Гиллем в главной партии балета "Маргарита и Арман". На мировую балетную знаменитость любовалась ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА.
Почти всю программу петербургской open-night ("Балетные сцены" Фредерика Аштона и "Песнь о земле" Кеннета Макмиллана) можно было увидеть несколькими днями ранее на гастролях англичан в Москве (см. Ъ от 2 июля). Тем не менее поезд московских критиков и балетоманов прибыл в Петербург, а зал Мариинки трясло от аншлага. Все это ради одной-единственной балерины: только в Петербурге нагнала свою гастролирующую труппу француженка Сильви Гиллем, икона, ниспровергательница основ и знаменитейшая танцовщица последнего десятилетия.
Сильви Гиллем приехала показаться в балете, который в Лондоне возобновили специально для нее. История дамы с камелиями была сжата хореографом Фредериком Аштоном в получасовой лирический конспект, положена на музыку Листа и названа именами главных героев, что верно: хотя по сцене разгуливают и папаша Армана, и гувернантка, и табунки статистов, это в общем-то серия дуэтов. И хотя балерина меняет за полчаса несколько роскошных туалетов, изображает туберкулезный кашель и получает от любовника пачкой денег по лицу, все это, честно говоря, идет фоном.
Балет был сочинен специально для Рудольфа Нуреева и Марго Фонтейн, и с тех пор танцевать его могут только "священные чудовища" — выученные публикой назубок и до мельчайших подробностей (смакуемых на каждом спектакле), живущие под постоянным рентгеновским вниманием, взбалмошные, капризные, но от этого еще более обожаемые. Глядя, как Маргарита и Арман сливаются в поцелуях, в зале не оценивали пластику и артистизм танцовщиков, а гадали, правда ли, что Рудольф Нуреев и Марго Фонтейн любовники и в жизни. И главная роль в этом балете вовсе не Маргарита (или Арман): здесь танцуют не персонажей, а искусство быть звездой. И именно здесь госпожа Гиллем проиграла.
Она точна, собранна, умно выстраивает и упруго развертывает рисунок роли, эмоциональные краски умело распределены, мелодраматические страсти нигде не пережаты; ноги легко выстреливают в знаменитые гиллемовские вертикальные шпагаты, узкое ловкое тело само находит баланс в самых динамичных воздушных поддержках, а сильные стопы точно и твердо, как циркуль, отмеривают движения на пуантах. Но констатировать подобные вещи применительно к профессионалке высочайшего класса довольно глупо: еще бы она была не точна! Если возраст и отнял что-то от ее безупречной техники и почти спортивного напора, то необременительные элегантные танцы, поставленные когда-то с учетом изрядного для балета возраста Марго Фонтейн, надежно скрывают проблемы с формой.
Сильви Гиллем, удивительнейшая танцовщица-андрогин, заставила мир поверить, что балерина не женщина и даже вообще существо техногенного происхождения. С этого тела иссушающие балетные упражнения согнали всякие намеки на половые признаки. Азартная и невозмутимая, как гоночный болид, безошибочная, как суперкомпьютер. Или даже лазерное устройство для сверхточного выжигания движений и поз. Такая Гиллем влюбила в себя мир. А теперь всем миром навалились и заставили это существо надеть юбочку, перебирать пальцами цветочки, навить на голове локоны и вообще вспомнить, что она девочка. Сильви Гиллем ужасно старается, но нетрудно вообразить, что у нее выходит.
"Маргарита и Арман" — балет, поставленный для женщины, которая, возможно, уже неважно вертела туры, но превосходно умела носить бриллианты (их срывает обезумевший от ревности любовник, но здесь важно именно дефиле балерины). Когда в этих театральных стекляшках выходила Марго Фонтейн, никто не сомневался, что они настоящие. Возможно, они таковыми и в самом деле были: подлинные, как дворянское достоинство, полученное госпожой Фонтейн из рук королевы за беспорочную творческую службу. И кроме того, что другие времена — другие песни, никакого вывода из этого всего не выводится.