Прошедшая неделя, несмотря на обилие экономических новостей, оказалась безрезультатной в самом главном: вопрос, какой экономической стратегии ждать от власти, до сих пор остается без ответа. Запланированное на четверг утверждение Плана действий Совета Министров по реализации экономических реформ в 1993 году — напоминающего своей лаконичностью перечень боевых приказов — было отложено. В отличие от идейно монолитного радикального кабинета Егора Гайдара, первоначально имевшего четкий план действий, формирование экономической стратегии правительства Виктора Черномырдина пока еще далеко от своего завершения. Более того, в высших органах исполнительной власти параллельно существуют и ведут достаточно жесткую борьбу три взгляда на антикризисную программу, выразителями которых стали вице-премьер Борис Федоров, председатель Центробанка Виктор Геращенко и министр экономики Андрей Нечаев.
Защитники "жесткого" сценария — Борис Федоров и группа Евгения Ясина (одного из авторов гайдаровской Программы углубления экономических реформ) — предлагают фактически отвергнутые VII съездом меры финансово-экономической стабилизации, разработанные при содействии Международного валютного фонда. Ориентирами этой политики являются чисто монетарные показатели: снижение темпов инфляции к концу года до 5% в месяц, сокращение дефицита консолидированного бюджета до 5% ВНП, стабилизация курса рубля в шестимесячный срок и снижение доли государственного потребления при одновременном росте нормы сбережений и капиталовложений.
Попытка во второй раз осуществить меры стандартной стабилизационной программы МВФ не является актом политического самоубийства. Опыт реализации подобных программ в других странах свидетельствует, что они были достаточно успешными в условиях гиперинфляции — тогда, когда связь "денежная масса--цены" становится предельно жесткой. В условиях же простой инфляции стабилизационные программы оказывались слишком грубым инструментом. С этой точки зрения, в России в 1992 году была предпринята попытка использовать стабилизационную программу не по назначению: не как "лекарство", а как "профилактическое средство". Поэтому результат оказался прямо противоположным задуманному, и страна стала у порога гиперинфляции, то есть, по иронии, как раз и наступило время для применения стабилизационных программ.
Слабым местом "жесткой" концепции, является плохая проработка механизма ресурсной поддержки новых хозяйственных структур, чей быстрый рост и является гарантом разрешения дилеммы "спад или инфляция". Это позволяет предположить, что концепция, предусматривающая сочетание предельно жесткой монетарной и жесткой фискальной политики, вряд ли будет реализуемой по крайней мере в ближайшей перспективе.
Гораздо больше шансов у концепции, сочетающей умеренно жесткую монетарную политику с более мягкой фискальной. К этой позиции близок подход Нечаева. Выступая против индексации оборотных средств предприятий, безадресной кредитной экспансии, необоснованных бюджетных дотаций и льгот во внешнеэкономической деятельности, министр экономики делает ставку на более гибкую и дифференцированную налоговую политику и селективное кредитование производств, которые могут стать "точками роста" в экономике. В подходе Нечаева обращает на себя внимание значительный удельный вес мероприятий бюджетной (фискальной) политики. Он вполне оправдан в условиях, когда — по расчетам, сделанным на основании официальных данных — уже в ноябре 1992 года реальное предложение денег в экономике стало сокращаться за счет вызванного кредитной эмиссией опережающего роста цен (то есть печатный станок с осени прошлого года уже перестал успевать компенсировать обесценение денег). Таким образом, деньги стали нейтральными по отношению к основным макроэкономическим показателям, а эффект кредитной эмиссии сводится лишь к росту цен, а не производства. В этих условиях объективным требованием становится смещение центра тяжести в сторону фискальной политики. И именно ее жесткость или мягкость будет определять уровень деловой активности и величину ВНП. Поэтому с чисто экономической точки зрения трудно дать рациональное объяснение стремлению Центробанка продолжать широкомасштабную кредитную эмиссию. По мнению экспертов Ъ, суть этого феномена — в желании ЦБ обеспечить временно стабильные финансовые условия для скорейшего формирования мощных финансово-промышленных групп.
Параллельно с либеральной кредитной политикой Центробанк ужесточает критерии оценки работы коммерческих банков — как административными (повышением размера уставного капитала), так и экономическими (внедрением высокотехнологичных операций на фондовом рынке) методами. Таким образом, начинается интенсивная "выбраковка" маломощных банков и подчинение мелких банков интересам формирующихся крупных финансовых групп. По замыслу, в процессе отсева и укрупнения коммерческие банки должны активнее участвовать в государственных инвестиционных программах и даже стать резервом Минфина и ЦБ через участие в операциях на открытом рынке (например, скупать краткосрочные государственные облигации). С другой стороны, они призваны укрепить новые финансово-промышленные группы, обеспечив их выживаемость после оформления новой стабилизационной программы правительства. Поэтому, несмотря на очевидную выигрышность в краткосрочном плане, в долгосрочном — позиция Геращенко неперспективна. Поэтому выбор, скорее всего, будет сделан между позициями Федорова и Нечаева.